Изображение военных действий 1812 года - Барклай-де-Толли Михаил Богданович Страница 5

Орден Св. Владимира 2-й степени за предшествовавшие Прейсиш-Эйлауской битве арьергардные дела, чин генерал-лейтенанта за сражения в стенах Эйлау, и прусский орден Красного орла 1-й степени за действия в 1806 и 1807 годах вообще – были наградами, полученными Барклаем в бытность его в Мемеле. Предводимому Барклаем 3-му егерскому полку были пожалованы серебряные трубы.

В кровопролитной войне 1806 и 1807 годов Барклай де Толли стяжал славу искусного и бесстрашного генерала, не только в нашей, но и в неприятельской армии, и арьергардные дела его перед Прейсиш-Эйлауским сражением заслужили одобрение самого Наполеона. Беспристрастный и верный ценитель военных дарований, князь Багратион, возымел с того же времени глубокое уважение к Барклаю де Толли и отзывался о нем с величайшими похвалами.

В исходе апреля 1807 года, когда Барклай находился еще в Мемеле, император Александр назначил его, после умершего генерал-лейтенанта Седморацкого, начальником 6-й дивизии и, извещая его об этом особым рескриптом, заключал словами: «Я уверен, что сие назначение примете вы новым знаком моей к вам доверенности».

Вверенная Барклаю де Толли дивизия состояла тогда из полков: Екатеринославского кирасирского, Киевского драгунского, Александрийского гусарского, Конно-Татарского, Волынского, Ревельского, Низовского и Старооскольского мушкетерских, 4-го егерского, шести рот артиллерии, роты пионеров, и находилась в составе действовавшей армии.

Рана не дозволила Барклаю де Толли принять участие в военных действиях, последовавших за Прейсиш-Эйлауской битвой. Осенью 1807 года, по совершенном прекращении войны с Францией, ему разрешено было прибыть, для дальнейшего пользования раны, в Петербург, а в начале 1808 года он возвратился к своей дивизии, получившей повеление идти в Петербург, с тем, чтобы оттуда следовать далее, на усиление войск, назначенных действовать против шведов, в Финляндии.

Во время этого похода тогдашний военный министр, граф Аракчеев, узнав от одного из своих адъютантов, что в принадлежавшем к 6-й дивизии Низовском мушкетерском полку обозные лошади были весьма худы в теле, сделал за это Барклаю строгое письменное замечание. «Долгом считаю, – сказано было в заключении предписания Аракчеева, – вам поставить на вид, что, если от худобы лошадей будет иметь полк в марше остановку или делать притеснение обывателям, тогда уже отвечаете вы мне, а не полк».

Вскоре после этого, когда военные действия в Финляндии, начавшиеся весьма успешно с нашей стороны, приняли для нас невыгодный оборот, так что даже издавна принадлежавшие нам Нейшлот и Вильманстранд были в опасности, – Барклаю де Толли велено было ускорить прибытием его дивизии в Петербург и, оставив там часть ее в распоряжении Морского ведомства, принять начальство над Подвижным корпусом, долженствовавшим идти в Финляндию и состоять из батальона гвардейских егерей, 10-ти батальонов полков: лейб-гренадерского, Белозерского, Азовского, Низовского и Ревельского мушкетерских, 2-х батальонов 3-го егерского, батальона, или 5-ти эскадронов, уланского цесаревича Константина Павловича, 3-х эскадронов Финляндского драгунского, 2-х рот артиллерии и 3-х сотен казаков, всего в числе до 7500 человек. Во время прохода войск 6-й дивизии через Петербург император Александр смотрел их и, найдя все в отличном состоянии, пожаловал Барклаю Анненскую ленту.

Прежде чем перейдем к описанию действий Барклая де Толли против шведов, необходимо изобразить, в каком положении были тогда наши дела в Финляндии. Наши войска вступили в эту страну, под главным начальством генерала от инфантерии графа Буксгевдена, в феврале 1808 года, тремя колоннами.

При левой, шедшей из Фридрихсгама, находился сам Буксгевден; среднюю, направленную из Кельтиса, на Кюмени, вел князь Багратион, а правой, следовавшей из Рандасальми и Сулкова, начальствовал генерал-лейтенант Тучков 1-й, спустя четыре с половиной года смертельно раненный при Бородине. Впереди Тучкова шел отделенный от него отряд генерал-майора Булатова.

По операционному плану, левая наша колонна долженствовала, по занятии Ловизы и Гельсингфорса, овладеть крепостью Свеаборгом; средней колонне, Багратиона, предназначалось действовать по направлению к Тавастгусу; правой колонне, Тучкова, велено было: препятствуя шведским войскам, стоявшим близ тогдашней нашей границы, у Кристины, Сант-Михеля, Варкгауза, далее к северу до Куопио и во всей Саволакской области, соединиться с войсками, расположенными у Тавастгуса, – принуждать их или к отступлению, или к сдаче; Булатову предписывалось идти от Вильманстранда к Кристине, наперерез пути шведским войскам Саволакского корпуса, если бы они обратились на Тавастгус.

Взгляда на карту Финляндии достаточно, чтобы видеть, как разобщены были направления, а следственно, и действия, наших колонн. Это произошло от имевшихся у нас сведении, что шведские войска были не соединены, а рассеяны по Финляндии. Они простирались до 50 тысяч человек и состояли под начальством генерала графа Клингспора. Начало действий было успешно.

Береговая колонна, при которой, как уже говорено, находился Буксгевден, после малого сопротивления со стороны шведов и финнов, прошла до Свеаборга и обложила его; Багратион проник до Тавастгуса и взял этот город; Тучков овладел всем предписанным ему пространством до Куопио и самым Куопио; Булатов занял Кристину и, вошед в связь с Багратионом, обратился на Сант-Михель. Имея повеление своего правительства не вступать в дело с превосходными силами и ограничиваться действиями оборонительными, вверенные Клингспору войска, по большей части, отступали перед нашими без боя.

Успешное начало войны, особенно занятие Тавастгуса, заставило главнокомандующего принять новый операционный план. Он состоял в том, чтобы князь Багратион преследовал главные силы шведов по большой дороге, от Тавастгуса, чрез Таммерфорс, к Вазе; чтобы Тучков, пройдя из Куопио, поперек всей Финляндии, к Вазе, предупредил там Клингспора, преследуемого Багратионом, и принудил его принять сражение или сдаться, и, наконец, чтобы остальные войска, с самим главнокомандующим, обложили Свеаборг.

Напирая на шведов и преследуя их, князь Багратион дошел до Биернеборга, по эту сторону Вазы, как получил повеление Буксгевдена: разделив свою колонну на три части, с одной из них идти в Або и распорядиться занятием Аландских островов; другую оставить гарнизонами в лежащих при Ботническом заливе городах Ништадт и Раумо, а третьей, вверенной генералу Раевскому, поручить дальнейшее преследование Клингспора.

Все трое исполнили данные им поручения, и Раевский шел по пятам шведов, не только до Вазы, но еще далее, чрез Ню-Карлеби и Якобштадт, до Гамле-Карлеби, по большой дороге, идущей подле Ботнического залива, откуда шведам дальнейший путь отступления из Финляндии в Швецию лежал через Брагештедт, Улеаборг и Торнео.

По разным причинам, более всего по опасению оставить Куопио без достаточной защиты и обнажить путь, по которому везли нашим войскам продовольствие из России, чрез Старую Финляндию, или Выборгскую губернию, – Тучков не мог поспеть прежде шведов: сперва к Вазе, а потом к Гамле-Карлеби, и потому, вследствие настоятельных требований главнокомандующего, продолжал, с весьма малыми силами, идти по следам Клингспора, далее к северу.

Вероятие успеха было на стороне шведов, превышавших Тучкова с лишком вдвое, и в самом деле, они скоро восторжествовали над нами, сперва опрокинув вверенный Кульневу авангард Тучкова, а потом разбив отделенный от Тучкова отряд Булатова. Последствием этих неудач было отступление Тучкова до Гамле-Карлеби и занятие шведами Куопио, Варкгауза и Сант-Михеля.

Тучков получил повеление сдать начальство над своим отрядом Раевскому и, для отдания отчета в своих действиях, явиться в главную квартиру Буксгевдена, бывшую тогда в Або. Все эти неудачи, происшедшие в первой половине апреля, дали Клингспору возможность перейти от оборонительного положения в наступательное. Как бы в вознаграждение за них, наши овладели Свеаборгом.