Евгений Примаков - Очерки истории российской внешней разведки. Том 4 Страница 58

На одной из встреч Брайтенбах сообщил, что гестапо начало серьезно заниматься одним немцем, прибывшим недавно из Китая, который подозревается в принадлежности к Коминтерну. Зарубин сразу понял, о ком идет речь, и срочно информировал об этом Центр. По его указанию связался через сестру с Тимом и помог ему выехать в другую страну. Позже в Москву была отправлена и сестра Тима с дочерью, поскольку не было уверенности, что гестапо не примет репрессивных мер против родственников разведчика.

Работа Зарубина с «Брайтенбахом» продолжалась вплоть до отъезда разведчика из Германии. Источник все это время вел активную разведывательную работу, передавая нашему разведчику важную политическую и оперативную информацию.

Другим источником политической информации был «Вальтер», служащий германского министерства иностранных дел. Он передавал документальную информацию, включая телеграммы и письма немецких послов из других стран, копии записок по различным внешнеполитическим вопросам, готовившиеся для руководства страны, и некоторые другие документы. Для съемки документов он пользовался общедоступным фотоаппаратом, наличие которого у человека обычно не вызывало подозрений.

«Вальтер» был человеком трудолюбивым и дисциплинированным. Встречи проводились с ним раз в десять дней, и почти всегда он передавал несколько пленок, на которых иногда было отснято более сотни документов.

Он был членом СС, но критически относился к национал-социалистским идеям и не одобрял политику Гитлера. Работал он с нами в основном за деньги, но вместе с тем симпатизировал Советскому Союзу. Был осторожен и конспиративен, в то же время смел и решителен, часто шел на риск, чтобы достать нужные документы.

«Вальтер» был одним из тех наших источников, которые информировали о готовящемся нападении Гитлера на СССР и точной дате этого нападения. Но это было позже — в июне 1941 года.

В МИД работал еще один ценный источник, «Ханум», с которой велась работа во Франции. Связь с ней была восстановлена, и резидентура стала получать информацию, которая подтверждала передаваемые «Вальтером» сведения и содержала другие важные данные.

Однако в работе с источниками не все складывалось гладко. Имели место неприятные случаи.

С берлинской «легальной» резидентурой много лет был связан источник «Рихтер». Работал он в одном из немецких информационных агентств, занимал солидный пост и давал интересную информацию, считался ценным агентом. В дальнейшем, когда начала функционировать нелегальная резидентура, он вошел в ее состав. При передаче Василия Михайловича предупредили, что материалы, которые будут от него поступать, необходимо направлять телеграфно, поскольку они носят срочный характер.

Когда стала поступать информация от «Рихтера», Василий Михайлович обратил внимание на то, что ничего важного в этой информации не было и посылать телеграфом было нечего. Информация была направлена через связника.

Василий Михайлович обратил внимание, что с одним из материалов, переданных «Рихтером», он был уже знаком, читал в одной из швейцарских газет. Достали газеты, проверили. Действительно, материал полностью взят из газеты. Проанализировали другие сообщения «Рихтера» и убедились, что они представляют собой компиляцию различных газетных материалов и закрытого характера не носят. Вывод таков: «Рихтер» передает «липу».

По согласованию с Центром решили провести беседу с источником и выяснить, почему в последнее время вместо передачи ценных материалов он занялся обманом. Вначале появилась мысль прекратить встречи и отойти от него. Однако, учитывая, что он знал одного из работников нелегальной резидентуры, который мог оказаться под ударом, возникла необходимость выяснения причин, почему источник занялся фальсификацией информации. Возникало и подозрение, что он может делать это по заданию контрразведки. Все это вынуждало провести с ним обстоятельный разговор и разобраться в истинных причинах перемены отношения к нам.

Такая встреча была организована. Беседу проводил сотрудник «легальной» резидентуры, с которым он раньше работал. В ходе беседы выяснилось, что передаваемые «Рихтером» сведения брались из различных газет. Дело оказалось в том, что полтора года назад его уволили из указанного агентства. Первое время через имевшиеся у него связи он доставал закрытую информацию. Но в последние месяцы эти возможности были исчерпаны. Находясь без работы и боясь лишиться нашего вознаграждения, он вынужден был прибегнуть к обману.

Этот случай явился хорошим уроком не только для оперработника, у которого «Рихтер» находился на связи, но и в целом для резидентуры. В этой связи были приняты меры по тщательному анализу поступавшей от источников информации, а самое главное — по улучшению работы с самими источниками, их проверке и более детальной проработке разведывательных заданий. Что касается «Рихтера», то, учитывая его искреннее раскаяние в совершенном им проступке и принимая во внимание его прежнюю безупречную работу, было решено передать его в «легальную» резидентуру и использовать для выполнения разовых заданий.

Такое решение оказалось правильным. «Рихтер» еще длительное время добросовестно выполнял разведывательные задания и сделал много полезного на порученном ему участке работы.

Характерен в этом отношении и другой случай, который касался работы молодого разведчика Леши с источником 36-м. Последний работал с советской разведкой более десятка лет. Стимулом его работы являлись деньги. Но он пользовался нашим доверием и считался достаточно надежным агентом.

В резидентуре использовался для отдельных поручений, связанных с получением сведений и характеристик на некоторых лиц, установки адресов и выполнения других подобных заданий. У него имелись связи в полиции, и он квалифицированно делал поручаемую ему работу.

По характеру он был несколько грубоват, фамильярен. Первая встреча произошла по паролю. Увидев перед собой молодого, скромного и интеллигентного работника, он повел себя довольно развязно, начал высказывать свои замечания по работе сотрудников, работавших с ним раньше, и фактически взял инициативу в свои руки. Как Леша ни старался поставить на место своего подопечного, ему это никак не удавалось.

Леша откровенно рассказал Василию Михайловичу, что ему трудно работать с таким человеком, и просил передать его на связь другому, более опытному работнику. Так и пришлось сделать, а Леша перешел на другой участок. В дальнейшем с 36-м проблем не было, новый сотрудник построил с ним работу так, что агент стал вести себя более корректно и по-деловому.

Разного рода осложнения и трудности возникали в работе и с другими источниками и помощниками. В каждом отдельном случае Василию Михайловичу нужно было тщательно разбираться и находить приемлемые для дела решения.

Разведчику Зарубину приходилось встречаться и с непредвиденными обстоятельствами, грозившими серьезными осложнениями с точки зрения безопасности.

Один такой случай произошел с Василием Михайловичем в Швеции, куда он прибыл для встречи с работниками Центра. Он и два представителя из Москвы сидели в одном из стокгольмских ресторанов и обсуждали поставленные руководством вопросы. В это время Зарубин заметил, как с противоположной стороны зала к нему, улыбаясь, шел человек. Его лицо было знакомо, но где он его видел, разведчик никак не мог припомнить. Но чутье подсказало, что здесь что-то неладно. Нужно действовать. Зарубин поднялся с места и пошел ему навстречу. Только теперь он вспомнил, где встречал этого человека.

В 20-х годах, когда он работал в органах контрразведки во Владивостоке, они задержали большую партию оружия и боеприпасов, которые контрабандным путем направлялись по железной дороге из Европы в Китай. Вскоре во Владивосток прибыл представитель германо-китайской торговой компании некто Ш. Он без акцента говорил по-русски и нахраписто добивался возвращения конфискованного оружия. По этому поводу он неоднократно встречался с Зарубиным, который занимал должность начальника экономического отдела ГПУ. Усилия Ш. оказались безрезультатными, и он уехал ни с чем.

И вот теперь неожиданная встреча с человеком, которого меньше всего на свете хотел бы видеть сейчас наш разведчик. Но Василий Михайлович сделал вид, что рад встрече со старым знакомым.

Зарубин прибыл в Швецию по иностранным документам, жил в гостинице, и это серьезно осложняло положение. Ш. после теплого приветствия с улыбкой спросил, какие это важные дела привели дальневосточного чекиста в Стокгольм. Василий Михайлович ответил, что он уже давно работает во Внешторге и прибыл для переговоров, связанных с заказом крупной партии подшипников. Ш. пригласил Зарубина к себе за стол и настойчиво стал добиваться, где он остановился и когда с ним можно встретиться.