Юрий Чернер - Улыбка Диллинджера. ФБР с Гувером и без него Страница 6

Коренное расширение сферы деятельности принесла ФБР Первая мировая война. Теперь Бюро вменялось в обязанность преследовать все попытки уклонения от воинской повинности, и оно стало отвечать также за ведение контрразведки.

Справка

Общее развитие правоохранительных органов в США

Становление полицейской (правоохранительной) системы происходило в США в процессе экспансии, и это до сих пор накладывает существенный отпечаток.

Колониальное завоевание континента равным образом осуществлялось как войсками, так и переселенцами из всех частей света. Миля за милей колонисты продвигались все дальше на запад. Для поддержания внутреннего порядка, а также для защиты интересов группы избирался шериф — человек, наделенный полицейскими функциями. Его власть зиждилась на личных качествах, а также не в последнюю очередь на имущественном положении, богатстве — хотя нередко, прежде всего, на ловкости обращения с кольтом.

«Дистрикт атторней» — прокурор округа, начальной административной единицы, — и шериф, остаются выборными единицами и по сей день. Обе эти должности доходны и, кроме того, дают немалое политическое влияние. Шериф — главный полицейский графства, и вместе с тем судебный исполнитель. Он открывает и закрывает судебные заседания, производит аресты, может насильно доставлять свидетелей в суд, ему подчинены и местные тюрьмы.

Города на Восточном побережье первыми превратились в относительно стабильные организмы. Здесь создавались по европейскому образцу различные правоохранительные органы. Например, в Бостоне уже в 1736 году была создана (на лондонский манер) группа констеблей, но наряду с ними, как и в других городах, продолжал существовать военный гарнизон. В Нью-Йорке и Филадельфии немного позже тоже появились участковые констебли.

Зачастую лица, назначавшиеся в гражданские административные органы, нанимали себе платных заместителей. Наемные полицейские (образцом и здесь служили лондонские нравы) способствовали не только подавлению, но и распространению преступности: ведь нанимали обычно тех, кто обходился подешевле. И потому на эти посты в Нью-Йорке — точно так же, как и в Лондоне, — часто проникали аморальные типы.

В 1829 году в Англии возникла «Metropolitan police of London» — организация, которая впоследствии стала известна под наименованием Скотланд-Ярда. Этому примеру последовали многие американские города. Так, в 1833 году в Филадельфии, а несколько позже в Нью-Йорке и Чикаго была создана, по лондонскому образцу, одетая в форму городская полиция, призванная охранять имущество и честь граждан.

Джордж У. Уоллинг, многие годы возглавлявший полицию Нью-Йорка и выпустивший в 1887 году книгу «Воспоминания начальника нью-йоркской полиции», писал:

«Я слишком хорошо знаю силу столь распространенного у нас союза политиков и полицейских. Я пытался выступать против этого, но в большинстве случаев дело кончалось для меня катастрофически. Местное управление в Соединенных Штатах базируется на выборах. Избирательные кампании проводятся у нас не с учетом нужд городов, а исходя из целей двух политических партий. Я не верю, что хотя бы один человек из пятисот может объяснить, за какие идеалы выступает каждая из этих двух партий. Ведь их единственными принципами, по крайней мере, в Нью-Йорке, являются сила и эксплуатация. Пока такие политики могут оказывать влияние на полицию, они будут так же парализовать коррупцией полицейский аппарат, который призван охранять собственность и честь наших граждан. Город Нью-Йорк практически находится в подчинении у двадцати тысяч обладателей служебных постов, большинство которых контролируется самыми отвратительными элементами города…

Наших прокуроров и полицейских служащих выбирают те, с кем они должны бороться по долгу службы. Служащие в Нью-Йорке, само собой разумеется, не осмеливаются трогать тех, от кого зависит их материальное положение. Наши же судьи нередко не обладают никаким знанием законов, и, кроме того, так малограмотны, что не могут написать даже простейшие слова.

Политики заставляют выпускать на свободу отбывающих наказание заключенных, хотя суд признал их виновными. Зачастую обвиняемые покидают зал суда как свободные люди, хотя их приговорили к длительному тюремному заключению.

У нас многое возможно, но я не думаю, что повесили бы миллионера, даже если бы он совершил гнуснейшее убийство. Все, кто был казнен за последние десятилетия, не имели ни денег, ни политически влиятельных друзей.

Наша административная система в Нью-Йорке предоставляет добропорядочным гражданам гораздо меньшую гарантию безопасности, чем в большинстве городов Европы и даже в русской царской империи. Общественность запугана в такой мере, что видит в полицейском не защитника, а врага.

Мы по горло сыты всеми этими политиками, мошенниками, ворами и мерзавцами, засевшими во всех частях нашего городского управления. Мы по горло сыты господством этих хищников. Мы должны были бы попытаться установить господство джентльменов…»

Повторим: это слова многолетнего шефа нью-йоркской полиции об обстановке, царившей в его собственном городе более века назад. В общем-то рассказ Уоллинга о Нью-Йорке в немалой степени был применим к другим американским городам в тот исторический период, и то, что разыгрывалось на берегах Гудзона, являлось лишь отражением событий в «большой политике» страны…

С апреля 1917 г., со вступления США в мировую войну (при администрации Вудро Вильсона), на Бюро была возложена ответственность за борьбу со шпионажем, уклонением от мобилизации и саботажем. Работа по выявлению «враждебных иностранцев» производилась совместно с Министерством труда. В штат Бюро было набрано несколько десятков новых работников — специальных агентов с общим опытом расследования и знанием иностранных языков.

Уильям Дж. Флинн, бывший глава Секретной службы, стал первым Директором Бюро расследований в июле 1919 г.

Справка

Уильям Джордж Флинн работал в Секретной службе с 1897 года. В 1911 году по заданию Департамента юстиции руководил перестройкой детективной службы Нью-Йорка, в том же году вернулся в Секретную службу уже как начальник. С 1917 по 1919 годы возглавлял Железнодорожную Секретную службу США: к чести Флинна, в бытность его на этом посту крупных актов саботажа и диверсий на рельсовом транспорте не случалось.

В октябре 1919 года был принят федеральный закон относительно угона автотранспорта — и это дало Бюро расследований новый инструмент судебного преследования преступников.

В период между 1914 и 1919 годом в США происходил -как, впрочем, почти во всем мире, — целый ряд сложных историко-политических процессов, рассматривать которые в рамках ограниченного в объеме тематического исследования неуместно, хотя все они в той или иной степени затрагивали Бюро.

Сосредоточимся только на двух основных направлениях: внутренняя безопасность и контрразведка.

«Для развития ФБР, — пишет один из его историографов Фрэнк Эрни, — Первая мировая война, бесспорно, имела решающее значение». В этом с ним согласны и другие авторы, занимавшиеся историей бюро.

С 1914 года задачи и методы работы ФБР стали более определенными, оно за короткий срок превратилось в контрразведывательное и антикриминальное ведомство США и, получив новые, достаточно существенные полномочия и задачи, стало по существу нести также функции внутренней секретной службы страны.

В числе первых государственно-полицейских обязанностей ФБР был надзор за подозрительными иммигрантами, а также иностранными подданными[11]. Несмотря на различие во взглядах касательно сроков вступления США в мировую войну, правящая группировка и ФБР были едины в том, что любой противник войны в принципе является элементом подозрительным. В этом отношении они проявляли большую предусмотрительность, чем правящие круги ряда других стран — возможно, поэтому в США удалось в тот период удержать коммунистическое движение от революционного взрыва, уберечься от социальных экспериментов.

Во главе американских антивоенных движений стояла организация «Индустриальные рабочие мира». «Мы, — говорилось в одной из прокламаций ИРМ, — открыто объявляем себя противниками всякого национализма, а также милитаризма, проповедуемого и поддерживаемого нашим врагом — классом капиталистов».

Билл Хейвуд, руководитель этого профсоюзного объединения, избежавший «фрэйм ап»[12] в 1907 году, теперь был вновь занесен в «черный список» ФБР. Памятуя о первом срыве с его изоляцией и учитывая, что, кроме антивоенных выступлений (это пока, до вступления США в боевые действия, юридически наказуемым не являлось), инкриминировать Хейвуду нечего, Бюро решило на сей раз подойти к делу основательнее. Оно распустило слухи, будто Билл Хейвуд и другие функционеры ИРМ — германские агенты, что они получают от врага деньги и выполняют задания кайзеровского генерального штаба. Правдивой или ложной была эта информация, установить трудно. С точки зрения исторической науки, это важно. Для Бюро же, и для тогдашнего суда принципиального значения это не имело, поскольку уже было широко известно, что Германия действительно прибегала к финансированию и другой поддержке антивоенных и антиправительственных сил в странах Антанты. Достаточно вспомнить о ставшей известной на весь мир германской операции поддержки российской партии большевиков, обернувшейся развалом Восточного фронта.