Бригада с запада - Александр Александрович Тамоников Страница 6

Майк и Михаэль переглянулись. Они чувствовали и понимали, что шеф куда-то клонит. Знать бы еще куда. Наверняка у него есть свой собственный план, оттого он и затеял столь долгую подробную речь. И точно, шеф повел разговор дальше:

— Это первый момент. Так сказать, момент практического свойства. А есть еще и момент политического свойства. И этот момент в определенном смысле важнее.

Майк и Михаэль еще раз переглянулись. Шеф это заметил.

— Я вижу, джентльмены, — сказал он, — что вы меня не совсем понимаете. Что ж, постараюсь изъясняться совсем просто. Одно дело — если акцию совершат наши люди. И совсем другое — если ее совершат строители магистрали своими руками. Вам понятна разница? Вы понимаете, какой политический колорит приобретет такая акция! Отчаявшиеся строители магистрали — той самой магистрали, которой Советы придают столь большое значение и на которую возлагают так много надежд, — сами, своими собственными руками устроили диверсию на этой самой магистрали. Пускай это будет всего лишь сожженный поселок — в данном случае это не имеет особого значения. Главное, что собственными руками. Народ протестует, он не желает участвовать в авантюрах своего правительства. Он не желает гибнуть в болотах и в вечной мерзлоте. Вот вам и политическая подоплека.

Шеф помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил:

— К тому же это отчасти решит и вопрос нехватки наших людей. Группе не надо будет делиться на две части, все люди смогут сосредоточиться на подрыве моста. А что касается поселка, то его подожгут другие люди из числа местных. Теперь-то вам понятна моя мысль?

— Вполне, — осторожно ответил Майк. — Вопрос только в том, где мы найдем таких людей…

— Вопрос закономерный, — кивнул шеф. — Джентльмены, открою вам секрет. На магистрали действуют наши люди — разведчики. Разумеется, они надежно зашифрованы. Разумеется также, что у нас с ними имеется связь. К сожалению, их не так много, но это не имеет особого значения. В данном случае хватит и одного нашего человека. Так вот. Такому человеку будет дано соответствующее поручение — организовать диверсионную группу из числа строителей магистрали. Она-то и должна поджечь поселок. Понятно, наш человек, о котором я веду речь, при этом обязан позаботиться и о том, чтобы после поджога по всей магистрали разошелся слух: и поджог, и взрыв моста совершены именно руками строителей и не еще чьими-то. Джентльмены, надеюсь, вы понимаете, что будет дальше? Каков будет эффект? Каково смятение на всей магистрали? Какую растерянность, в конце концов, испытает советское правительство?

— Понимать-то мы понимаем, — все так же осторожно произнес Майк. — Да вот только… Попробуй-ка уговорить всех этих энтузиастов на такое дело! Кто же согласится?

— Там, — шеф ткнул пальцем куда-то вверх, — предусмотрели и это. И я вполне согласен с теми, кто предусмотрел все эти непростые моменты. Есть такие люди, которых будет легко уговорить.

— И кто же они? — недоверчиво поинтересовался Михаэль.

— Вы наверняка знаете, — сказал на это шеф, — что на магистрали, помимо профессиональных строителей и добровольцев, работают и другие категории советских граждан. Я имею в виду военнослужащих и заключенных. Не будем говорить о военнослужащих, поговорим о заключенных. На том месте, где должна пролегать магистраль, расположены несколько исправительных учреждений, в которых отбывают наказание многие сотни, если не тысячи советских преступников. И они, разумеется, недовольны советской властью, заключившей их в лагеря, да еще и заставляющей строить их магистраль. Вот об этом-то и идет речь. Представьте: в один прекрасный день, — здесь шеф позволил себе ироничную и вместе с тем победоносную улыбку, — из одного из таких учреждений совершается массовый побег. Разумеется, заранее подготовленный. Понятно также, что его участники пожелают оказаться как можно дальше от магистрали. Для этого им нужны будут деньги, которыми их снабдит наш человек, но не просто так, а в обмен за некую незначительную для них, но очень важную для нас услугу…

— Поджог поселка! — догадался Майк.

— Именно так, — кивнул шеф. — Поджог поселка. Уж кому-кому, а им-то, я имею в виду заключенных, совершить такое дело не составит никакого труда. На то и расчет. А далее мы постараемся объяснить миру, что сделали это не беглые уголовники, а те самые энтузиасты, — тут шеф мельком взглянул на Майка. — И мост они взорвали, и поселок тоже подожгли они. Ну а объяснять мы умеем… — здесь шеф позволил себе еще одну усмешку. — А если к тому же обе акции произойдут одновременно, то из этого и вовсе получится настоящая информационная бомба! Вот это и есть те самые два момента, которые вы, джентльмены, упустили из виду. Я закончил и жду от вас вопросов.

Вопросов не последовало.

— Что ж, джентльмены, приступайте к выполнению своей части задачи, — приказал шеф. — Готовьте группу. Постарайтесь сделать это как можно быстрее. Сейчас лето, а летом все горит и взрывается куда как веселее. Держите меня в курсе событий. Ну а всем прочим я займусь сам.

Глава 3

В военное училище Сергей Кислицын поступил легко и учился в нем охотно. А отчего бы не учиться, если Сергей сам, без чьей-либо подсказки выбрал себе такое поприще? Впрочем, некоторая проблема с выбором все же была: Сергей долго не мог определиться, в какое именно училище он будет поступать. Может, в артиллерийское? В пограничное? А может, ему стать танкистом или военным моряком? В конце концов, он сделал окончательный выбор — решил стать курсантом училища, в котором готовят офицеров внутренних войск. Почему именно такое решение принял Сергей — он и сам этого не знал. Просто понравилось. Да и надо же было принять какое-то окончательное решение.

В училище Сергея определили на факультет, где готовили оперуполномоченных для работы в исправительных учреждениях. И это ему также нравилось. По своему характеру Сергей был изворотливым, хитрым, отчасти даже коварным, к тому же обладал неплохими артистическими способностями. По его мнению, именно такими качествами и должен обладать тюремный или лагерный оперуполномоченный — кум. Именно так, «кум», называют в тюрьмах и лагерях оперуполномоченных. Причем называют все — и заключенные, и коллеги. Почему кум? Да кто ж его знает? Просто прижилось в местах лишения свободы это словечко, и все тут. Может, это оттого, что слово оперуполномоченный слишком длинное. А может, по какой-то другой причине. Да это, в общем, и не важно.

Преподаватели в училище — подполковники и полковники — также утверждали, что хитрость, изворотливость, артистизм, даже некоторое коварство — все это черты характера, которыми в обязательном порядке