Фонд исследования проблем демократии - Военные преступления украинских силовиков: пытки и бесчеловечное обращение с жителями Донбасса. Второй доклад Страница 7

Пострадавший Павел Карцев рассказывает: «9 июля меня схватили, били. Схватили мою девушку, тоже повезли на базу. Заставляли ее давать признательные показания в том, что я командир, который командовал отрядом, который сбивал вертолеты. Говорили, что твоя девушка с базы не выедет, мы ее будем насиловать на твоих глазах и убьем в конце концов. Стали мне предлагать подписывать чистые листы бумаги. Заставили меня признаться в том, что я командовал этим отрядом, и ее отпустили».

Ополченец Констанин Морев был захвачен СБУ 16 ноября. Он свидетельствует: «С момента задержания меня били по разным частям тела: голове, рукам, в область живота ногами. Надели мне на голову шапку. При любой моей попытке снять ее наносили удары по лицу и в область глаз. Завели меня в „Газель“ и положили между сиденьями, продолжали бить в область затылка, спины. Выламывали руки, применяли удушающие зажимы шеи с взятием на излом шейных позвонков. После этого я потерял сознание. Приведя меня в чувство, они продолжили меня бить в область спины и по голове.

Когда мы приехали в СБУ Харькова, меня вывели из машины и поставили лицом к стене, уперли в нее головой, поставили ноги пошире и стали наносить удары по внутренней стороне ног. Когда меня подняли в кабинет и усадили на стул, то продолжили бить чем-то твердым по ногам. Сколько времени это продолжалось, сказать не могу. Второй следователь, которого представили как психолога, стал угрожать мне, что если я не сознаюсь, то они могут вывести меня в лес и убить, так как я здесь нахожусь неофициально.

После того как эти угрозы не подействовали, они стали угрожать моей семье, после чего я дал показания, которые они от меня требовали».

Пострадавший Александр Шалунов был захвачен СБУ 21 июля 2014 года. Он рассказывает: «Я к ополчению не имею никакого отношения. При задержании мою жену и 13-летнюю дочь в грубой форме уложили на землю под дулами автоматов. В СБУ мне выдвинули обвинения по ст. 258 ч. 2 УК Украины. Следователь Исмаилов сказал, что я здесь, а моя жена и дочь на воле, и он отдаст их „Правому сектору“. Он сказал, что отдаст мою дочь „Правому сектору“, где ее будут рвать на части, после чего я дал показания».

В некоторых случаях угрозы родственниками претворяются в жизнь. Пострадавший Игорь Лямин, задержанный 14 сентября сотрудниками батальона «Днепр», говорит: «Оказывается, пытали мою жену. Тоже забрали и держали в соседней камере. Ей сломали на левой ноге все пальцы. Я подписал все бумаги».

Пострадавший Владимир Демченко рассказывает, что, кроме угрозы его родственникам, его поместили в камеру к уголовникам: «Я был задержан 29 июня 2014 года на посту ГАИ на трассе Киев — Харьков. Когда зашел на пост ГАИ, меня задержало СБУ. Вышли к машине, машина была открыта, там — две тротиловые шашки и какая-то карта с какими-то метками. Карта и тротиловые шашки мне не принадлежали.

В СБУ били, били жестко, морально унижали. Угрожали, что дочки будут проститутками и т. д.

В изоляторе содержали с уголовниками в камере, с убийцами, наркоманами. Первый раз увидел, как люди колются, для меня это шок. Второй раз перевели в другую камеру, там еще хуже уголовники».

Задержанные украинской стороной подвергаются пыткам на различных этапах: непосредственно на месте взятия в плен, во время транспортировки, после передачи тому или иному подразделению, во время предварительных или основных допросов, в изоляторах, в судах и т. д.

В качестве стороны, осуществляющей пытки, пострадавшие называют Национальную гвардию, различные формирования МВД Украины, «Правый сектор», различные подразделения Вооруженных сил Украины, Службу безопасности Украины.

Например, ополченец Александр Золотухин рассказывает: «Оказался в плену. Меня и моего друга держали в подвале, от нас требовали ответ на вопрос: „За сколько продали Украину?“ Я пытался им объяснить, что это моя земля, я на ней родился и вырос, никому и ничего не продавал. Те, кто держал нас в подвале, — ребята лет по 25–28, били по печени, по почке, один уставал, садился второй. У первого был позывной „Тёма“, а у второго — „Ветер“, тому нравилось втыкать шило в левую лопатку. Все это было в подвале около блокпоста. Я понимал, что больше не выдержу, и попытался выбить дверь, а они сказали: „Будешь выбивать — повесим гранату“. Сначала в ногу выстрелили, потом были другие выстрелы, скользящие.

Затем отвезли все-таки в город, в больницу. Дело на нас не заводили, но был разговор, что нас обменяют. Потом пришли с другого батальона, хотели нас забрать, чтобы обменять, а те не отдавали. Более подробно я не буду рассказывать, мне тяжело очень».

Пострадавший Сергей рассказывает, как его подвергли жестоким избиениям по дороге в Службу безопасности Украины. Также избиениям подверглась и его супруга. Именно ее сотрудники в дальнейшем подвергали пыткам, как и его самого: «Нас схватили у меня дома. Приехали сотрудники СБУ в масках, выбили дверь и начали избивать меня на глазах у жены и десятилетней дочери. У жены начался сердечный приступ. Они сделали в квартире обыск, подбросили две гранаты, после чего меня погрузили в микроавтобус и по пути на трассе продолжили избивать. В этих бумагах был бред, что я агент Службы безопасности России. Сказали, что если я не подпишу бумаги, то они убьют мою жену. В СБУ я все подписал. Когда избивали на трассе, мне сломали три ребра. Обнаружили, когда возили на флюорографию. У меня поменяли снимок для того, чтобы не было проблем с изолятором временного содержания».

Другой пострадавший рассказывает: «Я был ополченцем. Меня схватили. Тыкали ножом, избивали железяками, били в позвоночник, отбивали ноги еще. Требовали признаться в том, что я террорист, и так далее. Били электрошокером. Потом привязали провод к ногам и крутили ручку чего-то. Оно меня било сильно. Интересно, что одно избиение состоялось прямо в зале суда, при судье. Судья все это видел. Говорили, что если не подпишешь, то привезем детей, семью».

Артем, захваченный 13 июня в городе Мариуполе, свидетельствует: «Сразу начали бить, привезли в аэропорт и посадили в холодильник. Издевались над нами. Все были в масках. Там продержали трое суток, потом увезли в СБУ. Мы были с переломанными ребрами и без какой-либо медицинской помощи. Применяли физическое насилие, вкладывали в руки оружие, для того чтобы остались отпечатки пальцев, угрожали».

Некоторые опрошенные говорят, что сотрудники СБУ предпочитают для пыток использовать других военнослужащих Украины, однако пытки происходят в их присутствии.

Например, захваченный 4 августа 2014 года Александр Пискунов рассказывает, как в присутствии офицеров СБУ его душили, пытали электротоком и заставляли застрелиться из пистолета: «Вечером избивали и допрашивали. Допросы все проходили одинаково. Один из них длился десять часов. За это время не дали ни капли воды, разрядили на мне электрошокер, избивали. Потом изменили тактику допроса. Стали душить. И так пять суток. При допросах присутствовали представители СБУ. Была постоянная провокация. Устроили расстрел. Выстрелили над головой и отправили в камеру. Потом дали пистолет в руки, чтобы застрелиться. Били, пока не нажал курок, но патронов в нем не оказалось».

Другие опрошенные рассказывают, что их подвергали мучительным пыткам прямо после ранений или в больнице. Практически все говорят, что медицинская помощь либо не оказывается вовсе, либо носит недостаточный характер.

Например, потерпевший Дмитрий Вулько был обстрелян на блокпосту и с многочисленными пулевыми ранениями доставлен в больницу. Он рассказывает, как его и других больных пытали украинские национальные гвардейцы прямо в больнице после операции: «Я попал в плен в сентябре 2014 года. На блокпосту. Национальная гвардия обстреляла машину — пулевые ранения были в бедро, в поясницу, в грудь. Меня отправили в больницу и сделали операцию, отправили в палату для военнопленных, пристегнули наручниками. Перевязки делали раз в неделю. Две раны гноились.

Пьяные солдаты Национальной гвардии в течение трех недель заходили и спрашивали: „За сколько продал Украину?“ Потом били по всему телу. Вот мы лежали, пристегнутые наручниками к кровати, они приходили и били в пьяном виде с автоматами. Один подходил и бил по лицу, второй по ране ударял. Так поиздеваются, выходят, выпьют — и снова. Все это продолжалось сутками, не давали спать. Били прикладами по ранам, угрожали, что ножами порежут сухожилия. Они кричали, чтобы нам не давали обезболивающее. Сказали, что долго я не протяну.

Ополченцу Александру ножом руку ковыряли, отодвигали повязку и ковыряли. Другой брал шило и ковырял спину.

Еще один человек, который находился в палате рядом, рассказывал, что ехал просто на машине. Она забарахлила, он остановился посмотреть, подъехала машина Национальной гвардии. Его схватили и повезли в дом, в подвал. Двое суток пытали и издевались.