Дмитрий Зубов - Всевидящее око фюрера. Дальняя разведка люфтваффе на Восточном фронте. 1941-1943 Страница 8

Между тем в эти дни самолеты-разведчики своевременно установили переброску танков в район немецкого прорыва в районе Двинска. Фактически это были части 21-го механизированного корпуса, которые вскоре атаковали позиции 56-го танкового корпуса Эриха Манштейна и задержали его продвижение на пять суток.

1 июля дальняя разведка установила движение моторизованных колонн в тылу советских частей, обороняющихся перед фронтом группы армий «Юг». Кроме того, было обнаружено «движение автомашин от нижнего течения Западной Двины в направлении Ленинграда» [5] .

На следующий день стало известно о переброске войск из района Одессы, а также восточнее Киева и далее в северном направлении. Кроме того, германский Генштаб своевременно узнал о крупных перемещениях противника с востока в направлении Орши, Витебска и Невеля. Стало ясно, что именно в этом районе будет создаваться новая линия обороны. Все эти сведения позволяли германскому командованию заранее узнавать о намерениях советского командования и адекватно реагировать на них.

Основным самолетом, использовавшимся эскадрильями дальней разведки люфтваффе, был двухмоторный «Юнкере» Ju-88D с экипажем из четырех человек. От одноименного бомбардировщика он отличался отсутствием воздушных тормозов и наличием дополнительного топливного бака. В фюзеляже самолета устанавливались две-три фотокамеры с дистанционным управлением и оборудованием для подогрева. Для аэрофотосъемки с большой высоты служила камера Rb 50/30, на небольших высотах использовалась Rb 20/30. Эта техника позволяла вести эффективную воздушную разведку на высоте до 8500 м. За счет облегченного веса «Юнкере» мог разгоняться до скорости 470 км/ч. Обладая к тому же отличной маневренностью, этот самолет представлял собой очень сложную цель для перехвата советскими истребителями ПВО. Зенитная же стрельба по одиночному Ju-88D была вообще бесполезна.

Еще одним немаловажным обстоятельством была высота полета и скороподъемность. Плохая система оповещения чаще всего приводила к тому, что о появлении немецкого самолета-разведчика становилось известно, когда тот уже находился над объектом или уходил в обратном направлении. Только в этот момент на аэродромы поступала команда на вылет. Однако для взлета и набора высоты хотя бы 5000 м советским летчикам требовалось в лучшем случае от 8 до 10 минут. Нетрудно посчитать, что за это время «Юнкере» мог пролететь до 80 км и находиться уже совсем в другом районе. Но даже если истребитель, по счастливому стечению обстоятельств, оказывался в воздухе в нужное время в нужном месте, противник мог лететь на 7000–8000 м, а при подъеме на такую высоту начинались перебои мотора и неизбежное падение скорости. К тому же и кислородных приборов в частях ПВО катастрофически не хватало.

Поэтому единственным самолетом, у пилота которого оставались высокие шансы бороться с разведчиками, был МиГ-3. Эта машина могла подниматься на высоту до 10 000—11 000 м и разгоняться на средних высотах до 600 км/ч. Недостатками МиГа были откровенно низкий моторесурс в 20–30 летных часов и высокая пожароопасность двигателя. В связи с этим в воздушных боях лета – осени 1941 г. эти самолеты понесли огромные потери, их производство было прекращено, а оставшиеся экземпляры стали передаваться в части ПВО. Здесь МиГ-3 нашел себе, пожалуй, самое лучшее применение – как высотный перехватчик и ночной истребитель.

Сам по себе перехват дальних самолетов-разведчиков люфтваффе был делом очень сложным. Помимо трудностей с техникой, пилот должен был хорошо ориентироваться на местности и обладать своего рода чутьем, так как на многих самолетах никаких средств связи не было и летчик, получив задание, оставался сам по себе в необозримом небе.

Но даже если каким-то чудом все же удавалось обнаружить и атаковать противника, в 90 % случаев вооружение истребителей отказывало либо сразу, либо после одной-двух очередей, да и его мощность оставляла желать лучшего. К тому же Ju-88D был вооружен тремя пулеметами MG15 и мог вести сильный ответный огонь.

Тактика дальних разведчиков люфтваффе была следующей. Вылетая с аэродрома в своем глубоком тылу, «Юнкере» набирал высоту 6000–8000 м и незаметно пересекал линию фронта. Затем предстоял длительный полет над бескрайними равнинами, лесами и реками, где лишь изредка встречались крупные населенные пункты. Основными ориентирами были русла больших рек и железные дороги, вьющиеся среди глухих лесов и широких полей. Поскольку в вылетах по многу раз участвовали одни и те же пилоты и штурманы, они, как правило, хорошо помнили местность и заранее продумывали маршруты выхода на цель. Если по пути встречались облака, немцы старались пройти над ними, чтобы лишний раз не попадать в поле зрения наблюдателей с земли.

Когда объект аэрофотосъемки появлялся в поле зрения, пилот «Юнкерса» направлял самолет в обход, разворачивался и только затем шел на него, чтобы после выполнения задания сразу уходить в сторону линии фронта. Поэтому над целями с сильной ПВО самолеты-разведчики обычно пролетали курсом с востока на юго-запад. Такая тактика чаще всего позволяла избежать встреч с советскими истребителями. Высота пролета над крупными промышленными центрами обычно выбиралась в 5000–6000 м. Можно было подниматься и выше, но при этом падала скорость, да и качество фотоснимков ухудшалось. Иногда облака заставляли опускаться до 2000–3000 м и ниже. При этом из кабины были отчетливо видны улицы городов, едущие по ним автомашины, а также выстрелы зениток, смотреть на которые было не очень приятно. Немецкие летчики не раз наблюдали, как с аэродромов поднимаются истребители, но догнать «Юнкере» они обычно не успевали. Иногда попутно с аэрофотосъемкой разведчики сбрасывали толстые стопки листовок, которые, словно снег, разлетались по небу, медленно планируя к земле.

Самыми опасными были 10–15 минут после прохождения над объектом. В это время бортрадист и бортстрелок держали наготове пулеметы, напряженно всматриваясь в небо. Когда цель оставалась позади на расстоянии 100–150 км, все члены экипажа вздыхали с облегчением, так как после этого атаки истребителей ПВО становились маловероятными. Однако не все вылеты проходили успешно. Нередко экипажи разведчиков, привыкшие к безнаказанности, теряли бдительность и становились жертвами истребителей.

В первые дни июля командование группы армий «Юг», чьи танки быстро продвигались в направлении Киева, проявляло большую обеспокоенность по поводу своего неприкрытого северного фланга, проходящего вдоль огромных Пинских болот. «Самые различные инстанции придают этому большое значение и пугают опасностями, якобы грозящими нам с севера, – писал Гальдер. – В первую очередь радиоразведка, которая считает, что здесь будто бы находятся три танковых и два пехотные корпуса, объединенные под командованием отдельной армии».

Проверить данную информацию было поручено самолетам-разведчикам. На основании тщательной дешифровки сделанных аэрофотоснимков района болот был сделан вывод, что там находятся не более двух-трех дивизий с некоторым количеством бронетехники, не представляющие серьезной угрозы.

2—3 июля немецкие самолеты снова фотографировали передвижения советских войск в треугольнике Орша – Витебск – Смоленск. При этом было зафиксировано строительство укреплений в районе между Оршей и Витебском. И только район Невеля остался скрытым от «всевидящего ока» из-за сильной облачности [6] .

4 июля дальние разведчики сообщили об интенсивном железнодорожном движении по мостам через Днепр в районе Киева. На запад через столицу Украины шли эшелоны с войсками. При этом аэрофотосъемка впервые зафиксировала эвакуацию на восток. Об этом свидетельствовало большое скопление подвижного состава на железнодорожных станциях и интенсивное движение эшелонов в восточном направлении.

И действительно, еще 24 июня постановлением ЦК ВКП(б) и правительства СССР «для руководства эвакуацией населения, учреждений, военных и иных грузов, оборудования предприятий и других ценностей» был создан Совет по эвакуации, который возглавил секретарь ВЦСПС Н.М. Шверник. Стихийное перемещение населения и материальных ценностей из приграничных областей в глубь страны началось уже в конце июня. Так что воздушная разведка снова сообщила точные сведения.

Однако под влиянием блистательных побед на фронте немецкое командование иногда оценивало данные, полученные самолетами-разведчиками, чересчур оптимистически, исходя из того, что противник «уже практически разбит». Так, 4 июля было зафиксировано большое скопление железнодорожных составов в районе Брянска. Однако Генштаб решил, что они «вряд ли указывают на сосредоточение здесь оперативных резервов, для этого у русских недостаточно сил». Указанные «пробки», по мнению немецких генералов, представляли собой «скопление, возникшее по чисто техническим причинам» [7] .