М. Николаева - Дюнкерк Страница 8

И все-таки союзники попытались провести контрудар. 21 мая под Аррасом две английские дивизии и одна бронетанковая бригада ударили по превосходящим силам противника и отбросили немецкие части на несколько километров к югу. Гитлеровское командование, опасаясь, что это начало крупного контрнаступления, спешно стало перебрасывать подкрепления. Однако эти опасения были напрасными. К тому времени англичане и французы окончательно потеряли возможность быстрой коммуникации и действовали крайне неслаженно. Французы даже не знали, что Горт старался вырваться из немецкого окружения. Поэтому к вечеру английское наступление, не получив помощи, захлебнулось. 22 мая перешли в наступление две французские дивизии, но к тому времени английское командование уже приказало отступать. Вслед за ними так же пришлось поступить и французам. Так закончилась первая и последняя попытка прижатых к морю союзных войск выйти на соединение с основными силами.

23 мая танковый корпус Гудериана, блокировав Булонь и Кале, вышел на рубеж канала Аа примерно в 20 км от Дюнкерка – последнего крупного порта, еще находившегося в руках прижатой к Ла-Маншу англо-французской армии. С падением Дюнкерка блокированные войска потеряли бы единственный путь снабжения и возможность эвакуации.

Глава 3

Эвакуация – планы и практический опыт

14 мая в утренней программе новостей радиостанция Би-би-си сделала объявление: «Согласно распоряжению Адмиралтейства, все владельцы самоходных прогулочных судов длиной от 30 до 100 футов обязаны в течение четырнадцати дней представить подробные сведения о своих судах, если последние еще не сданы ими или не реквизированы».

Означало ли это, что Англия уже начала готовиться к эвакуации своей армии? Вряд ли. Судя по мемуарам очевидцев и непосредственных участников событий, тогда никто еще не ожидал, что французская армия будет так легко разбита и ее остаткам придется бежать в Англию вместе с британским экспедиционным корпусом. Наоборот, как было сказано в предыдущей главе, английские политики во главе с Черчиллем были полны энтузиазма, и даже когда французское командование сообщило, что они потерпели поражение, еще достаточно долго не хотели в это верить и рассчитывали на контрнаступление.

Так что это объявление было совершенно обычной, чисто административной мерой, предпринятой Амиралтейством с прицелом на отдаленное будущее. Руководство резервом малых судов было в его компетенции, а поскольку Великобритания все-таки островное государство, все понимали, что в условиях войны чем больше будет под рукой кораблей, судов и лодок, тем лучше. Это распоряжение было подготовлено еще даже до начала наступления – 10 мая. Несколько дней оно шло через обычные инстанции Адмиралтейства, и 14-го числа дело, наконец, дошло до официального объявления. О том, что эту меру тогда еще никто не считал особо важной и срочной, говорит и то, что владельцам судов было дано целых две недели для представления сведений. И уж тем более никто не подозревал, что эта административная мера поможет спасти тысячи жизней.

Серьезно об эвакуации заговорили только 19 мая, когда опасность сложившегося положения уже не вызывала сомнений. Первым это предложение озвучил генерал Горт, после того как обсудил ситуацию со своим французским начальством[4] и узнал, что придется отступать к Сомме. В том, что им удастся туда пробиться, он очень сомневался, поэтому вечером 19 мая сообщил в Англию, что, возможно, придется подумать об эвакуации. В министерстве обороны сразу же было созвано совещание, на котором присутствовал адмирал Рамсей – именно ему предстояло руководить морской операцией, если она потребуется.

На французском берегу были три порта, из которых можно было проводить эвакуацию, – Кале, Булонь и Дюнкерк. После изучения обстановки было принято решение максимально использовать порты Кале и Булонь, поскольку обеспечить прикрытие с воздуха Дюнкерка было труднее. Были рассмотрены три варианта:

1) постепенная эвакуация личного состава, не нужного больше английским экспедиционным силам в связи с изменившейся обстановкой, в количестве двух тысяч человек в день, начиная с 20 мая;

2) возможность срочной эвакуации личного состава баз, госпиталей и т. п., в общей сложности около пятнадцати тысяч человек, начиная с ночи на 22 мая;

3) экстренная эвакуация крупных контингентов войск.

Впрочем, даже тогда в то, что появится необходимость в третьем варианте, мало кто верил.

Тем не менее, разрабатывать решили все три варианта. На всякий случай. Было решено использовать для эвакуаций коммерческие суда, а поскольку руководство операциями было полностью возложено на адмирала Рамсея, ему поручили изучить вопрос о количестве судов, могущих действовать из этих трех французских портов, и установить, можно ли в случае крайней необходимости использовать дополнительные пункты погрузки для малых судов.

В тот же день, 19 мая, генерал Гамелен, прежде чем его успели снять с должности командующего, направил руководству французского флота телеграмму, в которой говорилось: «Хотя обстановка не требует немедленного принятия таких мер, было бы предусмотрительно сразу же приступить к сбору транспортов для эвакуации некоторых частей, хотя и невозможно заранее установить количество необходимых судов и порты погрузки».

19-го (в 4 часа 30 минут пополудни) нам сообщили, что лорд Горт «изучает возможность отхода к Дюнкерку, если он будет вынужден это сделать». Начальник Имперского генерального штаба Айронсайд не мог принять этого предложения, поскольку он, как и большинство из нас, считал правильным движение на юг. Поэтому мы послали его к генералу Горту с указаниями двинуть английскую армию в юго-западном направлении и пробиваться через любые препятствия с целью соединиться на юге с французами, с тем чтобы бельгийцы присоединились к этому маршу или, в случае отказа, согласились на эвакуацию как можно большего числа бельгийских войск через порты Ла-Манша. Связь даже с генералом Гортом прерывалась и была затруднительной, но нам сообщили, что он имеет лишь четырехдневный запас продовольствия, а боеприпасов хватит только для одного боя.

На совещании военного кабинета утром 20 мая мы снова обсуждали положение нашей армии. Даже при условии успешного отхода с боями к Сомме я считал вполне вероятным, что значительные силы могут быть отрезаны или отброшены обратно к морю. В протоколе совещания было отмечено: «Премьер-министр полагает, что в качестве меры предосторожности морскому министерству следует собрать большое количество мелких судов, которые должны быть готовы к выходу в порты и бухты на французском побережье».

Военно-морское министерство начало немедленно действовать со все усиливающимся рвением, так как время шло и положение становилось все более мрачным. Планировалось, если окажется необходимым, проводить эвакуацию из Кале, Булони и Дюнкерка по 10 тысяч человек из каждого порта в сутки. 30 судов типа пассажирских паромов, 10 военно-морских дрифтеров и 6 небольших каботажных судов были выделены в состав первой очереди. 22 мая морское министерство отдало приказ о реквизиции 40 голландских шхун, которые нашли у нас убежище, и укомплектовании их военно-морскими командами. Во всех английских гаванях была проведена полная проверка всех судов. Эти планы, которые получили название операции «Динамо», десять дней спустя обеспечили спасение армии.

Уинстон Черчилль, «Вторая мировая война».

20 мая офицерам службы морских перевозок в основных британских портах были даны указания взять на учет все малые суда грузоподъемностью до 1000 тонн, включая колесные пароходы и прогулочные суда, и сообщить необходимые данные вице-адмиралу Рамсею в Дувр.

21 мая генералу Горту передали приказ, о котором говорил Черчилль: «двинуть английскую армию в юго-западном направлении и пробиваться через любые препятствия с целью соединиться на юге с французами». В эту же ночь началась практическая разработка плана эвакуации английских экспедиционных сил, о которой говорили на заседании 19 мая. «Перед военным кабинетом стояла тяжелая альтернатива, – писал Черчилль, – английской армии любой ценой, совместно с французами и бельгийцами или без них, пробиваться на юг, на Сомму, – задача, в возможности выполнения которой лорд Горт сомневался, – или же отойти к Дюнкерку и осуществить морскую эвакуацию под бомбами вражеской авиации при полной уверенности потерять всю артиллерию и вооружение, которого было так мало и которое было так ценно. Выполнение первой задачи было, совершенно очевидно, связано с большим риском, но не было никаких причин, почему бы не принять все возможные предупредительные и подготовительные меры для того, чтобы обеспечить эвакуацию морем в случае провала южного плана».