Игорь Атаманенко - Предатели. Войско без знамен Страница 9

По мнению аналитиков ЦРУ, иногда «Сфиэ» вел себя капризно, как засидевшаяся в девках дурнушка, которая почувствовала приближение принца, готового возложить на нее брачный венец. Так, он категорически отказался поддерживать связь через тайники. В своем письменном сообщении от 3 апреля 1979 года он недоуменно спрашивал, «почему ЦРУ настаивает именно на таком способе связи с ним?!» С его точки зрения, личные встречи отнюдь не подвергают его риску, да и, вообще, «они более продуктивны». Он предпочел бы передавать материалы лично разведчикам еще и потому, что, всякий раз делая тайниковую закладку, испытывает страх, как бы она не оказалась в чужих руках. Ведь проанализировав находящиеся там документы, можно легко выйти на него…

Хэттавэй согласился с его доводами и проинформировал об этом штаб-квартиру в Лэнгли. В итоге с начала апреля 1979 года все внимание разведчиков московской резидентуры было переключено не на поиск мест для тайников, а на поиск мест и организацию явок со «Сфиэ». Некоторые из них пришлись на вторую половину 1979 года, более 20 — на последующие 5 лет. Всего за это время Толкачев передал ЦРУ сотни отснятых кассет и сотни письменных страниц, содержащих огромный объем сверхценной разведывательной информации.

Глава вторая

Шпионские балы-маскарады

С начала 1981 года офицеры-агентуристы московской резидентуры ЦРУ, действовавшие под дипломатическим прикрытием, при проведении явок со своими источниками из числа советских граждан повально использовали манекены. Справедливости ради, надо признать, что это «секретное оружие» некоторое время приносило американцам успех.

«Высокоэффективные оперативные средства и большое везение, — как отмечалось во внутреннем меморандуме ЦРУ, — позволяли проводить не зафиксированные КГБ явки с Толкачевым. Более 10 встреч были проведены с октября 1980 по ноябрь 1983 г. Несколько встреч пришлось отменить из-за усиленного наружного наблюдения за нашими разведчиками. Однако большинство было все-таки проведено в соответствии с планом. Постоянное усиленное наружное наблюдение за офицерами резидентуры заставляло их быть изобретательными в поисках оперативных средств и методов для проведения явок с «Сфиэ», впрочем, не только с ним».

Новое анти-контрразведывательное средство, использовавшееся в таких операциях, американцы назвали «Джек в коробке» (Jack-In-the-Box — JIB). На жаргоне нашей «наружки» — «Трюк с манекеном».

«Трюк с манекеном» действовал по следующей схеме.

Выйдя из здания посольства, сотрудник резидентуры садился в машину вместе со своей женой (или с другим сотрудником). Жена — за рулем, разведчик рядом. Под ним — небольшая коробка. За несколько часов до встречи они выезжали на проверочный маршрут. Следуя по нему, в заранее намеченном месте машина после ряда поворотов на несколько секунд выпадала из поля зрения сыщиков наружного наблюдения, то есть оказывалась в «мертвой зоне». Тут же разведчик, который должен был встретиться с Толкачевым, катапультировался из машины и исчезал в первой попавшейся подворотне. Водитель тут же активировал «Джека» — нажимал кнопку, и… о, чудо! Из коробки мгновенно выпрыгивал манекен, чей силуэт был как две капли воды схож с покинувшим машину разведчиком. Резиновая кукла, заполненная сжатым воздухом, выглядела абсолютно правдоподобно. Водитель, сидящий за рулем, чтобы окончательно ввести в заблуждение следующую за ним «наружку», начинал имитировать беседу, поворачивая голову куклы с помощью незамысловатого устройства. Лишь подъехав к дому, где проживали сотрудники американского посольства, водитель на тазах ошеломленных сыщиков выпускал воздух из манекена, и упаковывал его в коробку. Все, партия выиграна!

Бойцы наружного наблюдения, конечно, понимали, что второго разведчика они потеряли, но установить его местонахождение до его появления дома или в посольстве не могли.

Тем временем американец, надев фуфайку и нахлобучив кепку до носа, пешком и в городском транспорте, проверившись и убедившись в отсутствии «хвоста», добирался до места встречи. Проведя явку, разведчик возвращался домой или в посольство. Такой способ ухода от «наружки» несколько раз успешно применялся при операциях по связи с Толкачевым.

По мнению Хэтгавэя, подобный способ отрыва от наружного наблюдения нельзя было применять часто потому, что он всегда приводил к ответным мерам — к «оперативному прессингу». Попавшему под него доставалось сполна! Это — прокол шин и создание «подстав» на трассе, имитирующих повреждение машины «наружки»; многочасовая блокировка автомобиля разведчика на улицах и, наконец, демонстративная (а значит, изматывающая нервы!) слежка, когда за провинившимся (или, лучше сказать, — за подозреваемым) «бампер в бампер» неотступно, в течение многих часов, идут две-три машины «наружки»…

Как бы там ни было, но порой «Джек» был единственным способом, чтобы уйти от наружного наблюдения и бесконтрольно встретиться с Толкачевым. А уж как московская резидентура, да и вообще руководство Центрального разведывательного управления дорожили встречами с ним, читателю известно!

Спецслужбисты — оперативные сотрудники разведки и контрразведки, как и сыщики «наружки», — видят улицу, да и все вокруг, не так, как рядовые граждане. С годами это восприятие окружающего мира переходит на уровень подсознания, становится рефлекторным.

Незнакомая машина в привычном переулке, человек, который вроде бы читает газету, но на самом деле даже не отдает себе отчета в том, что держит ее в руках. Женщина в будке телефона-автомата говорит в молчащую трубку, а на самом деле — в микрофон переговорного устройства. И тот и другая одновременно ведут наблюдение за подъездом напротив!

Все это совсем не так, как показано в кино или подано в остросюжетных романах. Профессионала, который находится под наблюдением, будь он разведчик, сам факт контроля за ним не очень волнует в каждый конкретный момент — ведь операции с тайниками, как и встречи с теми, кого надо уберечь от недреманного ока контрразведки, происходят не каждый день. Даже наоборот — именно отсутствие «хвоста» начинает настораживать…

С годами между «ведомым» и «наружной» возникает какое-то энерго- или психополе. Вроде ничего вокруг тебя не происходит, ан нет! — чувствуешь, что находишься под присмотром! Или — наоборот: а Куда ж, черт подери, пропали «опекуны»!?

Опытные спецслужбисты никогда не оглядываются, остановившись «завязать шнурок», — примитивно! Кстати, шнурки на башмаках западного производства, особенно североамериканского, никогда не развязываются — их для этого покрывают воском.

Профессионалы никогда не выглядывают из-за угла, они выпрыгивают из вагона метро или электрички в последний момент перед закрытием дверей. Они играючи водят свои скоростные, но внешне неприметные машины, и не таращатся ежесекундно в зеркало заднего вида. В нужный момент они просто исчезают, причем их вроде и не в чем упрекнуть — виновата в потере «объекта» всегда «наружка»…

Как только Хэттавэй стал курировать работу со «Сфиэ», по его инициативе в посольство были доставлены девять машин с затемненными стеклами. Более того, разведчиков, действовавших под дипломатическим прикрытием, оснастили не только манекенами, имитировавшими фигуры сотрудников посольства, но и резиновыми масками для лиц, наподобие тех, которыми пользовался Фантомас в известном французском фильме.

…«Чистого» дипломата Дэвида Хилла по росту и телосложению со стороны невозможно было отличить от Хэтгавэя, и он этим воспользовался сполна! Отправляясь на контрольную явку со «Сфиэ», Хэттавэй надел искусно изготовленную каучуковую маску, имитировавшую лицо Хилла. После чего преспокойно, на малой скорости выехал за ворота посольства: «Смотрите, любуйтесь, я — Дэвид Хилл!»

Иллюзион через некоторое время, конечно же, был раскрыт, но, во-первых, Хэттавэю удалось провести явку с новым агентом, а во-вторых… Во-вторых, к тому времени американцы уже перешли (правда, частично) на безличную связь с агентом — через «почтовые ящики», суть — тайники…

Зачем, спрашивается, все эти манекены и маски?

Американские разведчики рассчитывали с их помощью водить за нос нашу службу наружного наблюдения. Например, манекен разведчика-агентуриста, который должен был провести конспиративную встречу со своим агентом, демонстративно вывозили в какой-нибудь отдаленный район Москвы в обычной машине. Сам же агентурист в автомобиле с затемненными стеклами уезжал в противоположном направлении. С этой же целью, чтобы сбить с толку «наружку», использовались и маски.