Беспокоящий огонь - Дмитрий Селезнёв Страница 9

А я вот, глядя на них, отвлечённо размышляю. Почему весь этот молодой, журналистский и культурный, а точнее, околокультурный столичный бомонд, вся эта «прогрессивная молодёжь», эти навальнисты-протестанты, мальчики-девочки непонятной ориентации, сидящие в кафе и лайкающие за постом пост, студентки с фиолетовыми волосами и винишко-тян, феминистки, инстраграмщицы-бьюти, все эти худощавые прыщавые хипстеры, разворачивающие плакатики против войны, и все-все-все молодые светлолицые жители «Фейсбука»[2], которые поставили на аватарки враждебные флаги чужой страны, – почему все они присвоили право считать себя голосом молодого поколения? Почему исключительно их принято называть молодёжью? А разве молодые российские солдаты, которые ведут бои за Харьков и Киев, разве спартанец Мишаня с двумя противотанковыми ракетами и двумя напарниками, идущими на опасное задание, – разве все они не молодёжь?

По мне, так вот оно, новое поколение! Поколение Z, если угодно. И пусть Z – это последняя буква английского алфавита, но вот молодые российские солдаты возьмут Харьков и Киев, закончат войну, и за Z последуют русские буквы: А, Б, В и так далее. Тогда и начнётся русский алфавит. Именно за него настоящая молодёжь и воюет.

Но сначала, чтобы приблизить победу, Мишане нужно запустить в блиндаж нациков две ракеты.

Мы также журналистской группой в три человека идём вместе со спартанцами на вылазку, чтобы снять эксклюзивный материал. И в этой группе, несмотря на свой зрелый возраст, я тоже новичок: я впервые на таком задании и нахожусь под впечатлением.

Окрестности Донецкого аэропорта представляют собой картину постапокалипсиса. Как будто всё самое страшное произошло, но что-то подсказывает тебе, что, возможно, страшное ждёт тебя ещё впереди.

На открытом пространстве видны мёртвые, разбитые терминалы. Дорожные полосы усеяны осколками мин. Это дары смерти. Повсюду разбросаны камни, куски асфальта и ошмётки железа. По пути вижу несколько мин, вкрученных в асфальт, видны ребристые хвостовики.

Аэропорт… Когда-то тут летали самолёты… Но произошёл какой-то сбой в мироздании, «мир вывихнул сустав», и вместо самолётов сейчас здесь летают мины, снаряды и беспилотники. И ракеты тоже. Две сегодня запустит спартанец Мишаня.

Расчёт ПТУР настраивается на цель

Мы идём цепью, держа расстояние в пять-шесть метров, чтобы в случае миномётного обстрела потери в нашем отряде были минимальны.

Впереди, приближаясь к нам, высятся мрачные полуразрушенные здания с мёртвыми глазницами окон. В одно из них мы заходим. С его крыши и будет работать ПТУР.

Поднимаемся наверх. Пролёты, где нет стен, стараемся пробегать. Насколько это возможно, нужно соблюдать осторожность – может работать снайпер. Поднимаемся в пристройку на крыше. Спартанцы устанавливают на кирпичи фотоаппарат, и через брешь в стене оператор расчёта корректирует фокус на цель, всматриваясь в экран. В это же время Мишаня на крыше устанавливает станок и тоже наводит прицел. Есть.

Активная часть операции занимает не больше минуты. К лежащему стрелку один из бойцов подносит тубус с ракетой, и вместе они устанавливают его на станок. Боец отбегает в помещение.

– Выстрел! – стрелок нажимает кнопку.

Фьюить! Пах! Вжууу! – изрыгает огонь тубус, и ракета, виляя, улетает к цели.

Первая пошла. Пустой тубус стрелок открепляет и уверенно сбрасывает вниз. Ему подносят второй. И вот ещё одна ракета устремляется в блиндаж противника. Взрыва мы не слышим, но видим на экране фотоаппарата бесшумное и снежное «Ба-бах!». Мы видим, как ракета достигает цели.

Обратно мы возвращаемся тоже прореженной змейкой, только уже бегущей изо всех сил. Как правило, со стороны противника после таких вылазок следует обстрел. И когда мы забегаем в укрытие, он действительно начинается.

В командном пункте Мишаня отчитывается перед Весёлым. Цель поражена. Задание выполнено. Но когда стемнеет, один из спартанцев вернётся, чтобы подобрать пустые тубусы. Они необходимы для отчётности.

Вас ждет огонь смертельный

24 марта 2022 г.

Ба-бах! И через секунду снова – ба-бах! Как будто пришёл огромный великан и грохочет своими железными чемоданами. Каждое утро ты просыпаешься от грохота артиллерийской батареи. Прислушиваешься… Так… Это наши бьют. Спустя некоторое время слышны близко разрывы – а это уже бьют по нам. Ты уже, как любой, от мала до велика, житель Донецка научился различать выходы и прилёты.

С самого утра с пока ещё украинской Авдеевкой начинается артиллерийская дуэль. Но это давно уже не новость. За восемь лет ВСУ сделали под Донецком укрепрайон, и за его рубежами они обстреливают Донецк, терроризируя мирное население. Больше всего достаётся Петровскому району. Но страдают не только прифронтовые городские территории. И в центр прилетают «грады». И мины, и снаряды. Уже восемь лет. Но так будет не всегда.

Сейчас основные силы армии ДНР брошены на южное направление, и пока что выбить ВСУ из Авдеевки, отодвинуть от Донецка, не представляется возможным. Пока не представляется. Но когда возьмут Мариуполь, за Авдеевку возьмутся всерьёз. Отольются ей детские слёзки.

А сегодня мы группой журналистов, нашим маленьким оркестриком под управлением войны, едем к нашим артиллеристам на юг.

Все войны разные, говорят побывавшие на этих разных войнах люди с опытом. В недавнем вооружённом конфликте в Нагорном Карабахе, где я побывал, решающую роль сыграли турецкие беспилотники. Сейчас здесь уже всем известно, что война в Донбассе – это война артиллерий. Степи, ровные степи кругом, конца нет, нет края – появляется возможность маневрировать и быстро перемещаться по пересечённой местности. Чтобы, обнаружив на марше либо в укрытии технику и живую силу противника, разгромить её.

Самой манёвренной и распространённой в донбасских степях машиной артиллерии является РСЗО «Град». И мы едем снимать работу реактивной артиллерии.

► РСЗО «Град» на перезарядке

За окном поля и степи, степи и поля. Мы едем уже по отвоёванной территории. Примелькались стелы с