История ракетно-ядерной гонки США и СССР - Евгений Вадимович Буянов Страница 11

В условиях атомной монополии США не желали делиться ядерными секретами ни с кем, – даже с ближайшим союзником Великобританией, которая делегировала в Манхэттенский проект своих лучших учёных-ядерщиков. Можно заметить, что в самом начале «атомного проекта США британские учёные со своим секретным планом атомных исследований «Трубный сплав» (Tube Alloys – см. [16], c. 346) в чём-то опережали американцев. Фактическое подчинение британцев произошло в середине 1942 года, когда решено было развивать ядерные технологии в США. А в августе 1943 г. Рузвельт и Черчилль подписали Квебекское соглашение, положившее конец независимому развитию британского атомного проекта, – их проект «Tube Alloys» умер. К этому времени англичане уже находились в неведении о ходе работ в США. 1 августа 1946 г. в США был принят «акт Макмагона», – полный запрет на всякое сотрудничество с другими странами в ядерной области, – включая и Великобританию. Поэтому в 1946 году Великобритания отозвала своих учёных-ядерщиков из США, начав развитие собственного атомного проекта. Да, позднее США оказали Великобритании содействие в создании атомной и водородной бомбы, но уже после утраты США монополии на атомное оружие.

А вот тезис, будто создание атомной бомбы было исключительно американским научным достижением, – это миф. В создании атомной бомбы в США участвовали учёные-эмигранты из разных стран: из Великобритании (К. Фукс), из Венгрии (Э. Теллер), из Италии (Ферми, Понтекорво) и использованы фундаментальные разработки учёных-физиков из разных стран. Коллектив учёных, создавших первую атомную бомбу, был интернациональным. И в СССР коллектив учёных, создававших атомную бомбу – тоже был интернациональным, – в нём участвовали советские учёные разных национальностей, участвовало немало немцев (включая и немца и «англичанина» К. Фукса), итальянец Бруно Понтекорво. И, конечно, более «интернациональным» советский атомный проект был сделан усилиями советской разведки, в которых участвовали агенты из разных стран и которые донесли информацию о достижениях разных американских учёных.

Настроения в американском «иштеблишменте» насчёт ядерной войны против СССР были разные и, к счастью, они не превысили «критическую массу» для взрыва. Американцы понимали, что у них есть «слабина» в Европе, где СССР имел мощную армейскую группировку, которая в случае войны была бы ещё усилена. И у США возникла «слабина» и в Азии после победы революции в Китае. Поэтому многие политики в США понимали опасности войны, – по крайней мере, в условиях, когда число ядерных зарядов было ещё небольшим (менее 300). Какое-то время противодействие политике Трумэна оказывали политики-последователи курса Рузвельта. И первым среди них был бывший вице-президент США Генри Уоллес, – министр торговли в администрации Трумэна. Определённые круги в США воспрепятствовали выдвижению Уоллеса на должность вице-президента в администрации Ф. Д. Рузвельта, – если бы это не произошло, Уоллес мог стать президентом США после смерти Рузвельта. Уоллес призывал установить с СССР отношения конструктивного сотрудничества. Он видел в соревновании двух систем путь к их взаимному улучшению и сближению на основе мирного сотрудничества и договорённостей, учитывающих интересы всех сторон. Но традиции Рузвельта не возобладали в администрации Трумэна, из которой постепенно исчезли «люди Рузвельта» и на их место пришли сторонники жёсткого колониального курса на мировое господство США. Эта борьба внутри администрации США тоже явилась причиной, по которой мировая ядерная война не возникла сразу после Второй мировой войны. Тому были и другие серьёзные причины.

Обладание сотней и даже двумя сотнями атомных бомб в 40-е годы ещё не означало готовности к ядерной войне с гарантированной возможностью её выиграть, – оно только давало «преимущество», которое не было «подавляющим» и гарантирующим победу в войне. Особенно в условиях, когда значительное число бомбардировщиков с ядерными бомбами не долетит до целей через систему ПВО, а остальные «отбомбятся» с невысокой эффективностью и не уничтожат свои цели полностью. В условиях, когда эти «бомбы» тогда имели и ограниченную мощность, и малую точность попадания, не позволявшую им разрушать целиком крупные города из-за ограниченных мощности, точности и уязвимости носителей бомб перед системой ПВО потенциального противника. Позже война в Корее показала, что реактивные истребители МИГ-15 эффективно уничтожают винтовые бомбардировщики В-29 даже при наличии истребительного прикрытия, превосходящего силы атакующих истребителей. Что же случится, когда эти «бомбовозы» пойдут с тяжёлым грузом бомб на большие расстояния без истребительного прикрытия, защищённые только своим бортовым оружием? Большая часть их погибнет от огня и таранов русских истребителей. Ввиду удаленности объектов СССР в Европе у США были серьёзные проблемы с носителями ЯО в 40-е годы.

В 1948 году доклад начальника ОКНШ CIF генерала Хармона содержал вывод о том, что применение атомных бомб по 70 советским городам по имевшимся тогда планам ведения ядерной войны, хотя и приведёт к гибели 2,7 млн. человек и уничтожит до 20–30 % советского потенциала, всё же не гарантирует поражения СССР в войне и не сможет воспрепятствовать продвижению советских войск в Европе, на Средний и Дальний Восток. План признавал большую разрушительную мощь ядерных бомб, но признавал и сильные ответные реакции на ядерное нападение (см. [20, c. 303). В докладе отмечалось, что США, хорошо это или плохо, но обречены на ядерную стратегию и должны осуществить эту стратегию возможно более эффективно.

Я нигде и никогда не слышал, чтобы официальные органы США и ОКНШ ставили во главе своей стратегии не подготовку к ядерной войне и стратегию «первого удара», а всемерные усилия по предотвращению такой войны.

В 1948 году сложилась напряжённая обстановка в центре Европы из-за Берлинского кризиса, который возник из-за односторонних действий обеих сторон конфликта. Американцы ввели в Западном Берлине свою валюту и фактически стали отделять его экономически и политически от Восточной зоны. В ответ советское руководство для отмены этих действий ввело наземную блокаду Западного Берлина, которая длилась 343 дня. Эта часть города снабжалась по воздуху транспортными самолётами. Конфликт резко обострил идеологическое противостояние между сторонами. В нём были виноваты обе стороны, и общее нежелание пойти на уступки.

Берлинский кризис возник, а затем прекратился внешне из-за событий вокруг Берлина. Но я не могу отделаться от мысли, что с советской стороны, которая в результате почти ничего не добилась, данный кризис был своего рода «отвлекающим манёвром», чтобы перенести внимание и ресурсы США на Берлин для «тихой победы» на другом фронте. Революция в Китае вступала в решительную фазу, и надо было не дать США оказать существенную помощь Чан-Кай-Ши и Гоминдану, терпящим поражение от национально-освободительной армии Китая. Войска коммунистов активно захватывали южные районы Китая, уничтожая армию Гоминдана, хорошо вооружённую американским оружием. Объективно победа коммунистов в Китае обеспечивалась и их контролем над наиболее промышленно развитыми северными районами Китая (Маньчжурией). Победа коммунистов на этом фронте была куда важнее Западного Берлина, –