Александр Больных - XX век ВВС. Война авиаконструкторов Страница 26

Советская авиация также бомбила и базовые аэродромы, с которых осуществлялось снабжение котла. Наверное, самым эффектным стал разгром 9 января аэродрома в Сальске. Немцы спешно расчистили от снега участок поля в знаменитых Сальских степях и гордо назвали его аэродромом. Главным достоинством «аэродрома» была большая площадь, что позволило собрать там до 300 самолетов. Учитывая важность аэродрома, его прикрыли зенитками и перебросили туда истребители. Действительно, ПВО Сальска оказалась сильной, и два налета 622-й ШАД были отбиты. Успех принесло нестандартное решение — для атаки аэродрома отправили всего лишь семерку штурмовиков, полагая, что мелкая группа сумеет проскочить незамеченной. Так и произошло: немцы были застигнуты врасплох и на аэродроме сгорело более 70 самолетов. Увы, такие нестандартные ходы были очень редки, чаще советские генералы действовали шаблонно.

В середине января 1943 года в Таганрог прибыл фельдмаршал Мильх, чтобы проследить за работой воздушного моста. Его вывод был однозначным: операция провалилась.

В общем, попытка снабжать армию Паулюса по воздуху очень дорого обошлась Люфтваффе, которые тоже потеряли целый воздушный флот. Наверное, не стоит слишком верить данным советских архивов, которые сообщают об уничтожении 1065 немецких самолетов. Но даже если верить самим немцам, потеря 488 самолетов тоже была серьезным ударом. Кстати, как выяснилось позднее, серьезно пострадали летные школы, так как под Сталинград были отправлены многие инструкторы.

Казалось бы, после двух неудачных кампаний пора было сделать выводы, однако командование Люфтваффе продолжало упрямо гнуть свою линию. Все беды проистекают от того, что немецкой авиации просто не дают вести правильную войну. Генеральный штаб Люфтваффе заявляет, что в 1942–1943 годах до 80 процентов вылетов совершалось для поддержки армейских операций, и только это лишило немцев заслуженной победы. Эти шараханья между «оперативной войной» и действиями на поле боя принимают просто шизофренический характер.

Если же начать анализировать действия командования Люфтваффе, то становится понятным, что не следует во всех неудачах винить одного только Геринга. Да, именно он несет главную ответственность за поражение в Битве за Англию, но даже тогда разве он заставлял бомбардировочные эскадры судорожно метаться от одной цели к другой? Ведь это делали командующие воздушными флотами. К началу 1943 года более отчетливо проявилась вина и других ключевых фигур в руководстве Люфтваффе. Генерал Удет полностью провалил техническое перевооружение Люфтваффе, и, к своему ужасу, немцы в 1943 году обнаружили, что их самолеты начинают проигрывать авиации противника буквально по всем параметрам. Попытки модернизации Ме-109 не давали ощутимых результатов, ресурс самолета был исчерпан где-то на первых вариантах модели G. То же самое происходило и с FW-190. Единственным новым бомбардировщиком, принятым на вооружение Люфтваффе в годы войны, стал злосчастный Не-177, в судьбе которого роковую роль сыграли капризы Гитлера.

Учитывая, что с 1942 года немецкая промышленность безусловно проиграла гонку вооружений, так как Англия и СССР производили больше самолетов, про США мы уже и не говорим, а вдобавок немцам приходилось делить свои небольшие ресурсы на нескольких направлениях, можно лишь удивляться, как им удалось продержаться так долго. Например, немцы начали испытывать нехватку истребителей, которая со временем становилась все острее. Но ведь еще в марте 1942 года начальник Генерального штаба Люфтваффе Ешоннек заявил, что просто не знает, куда деть истребители, если их будут производить более чем 360 штук в месяц. Очень быстро выяснилось, что и эта цифра была совершенно недостаточной.

Люфтваффе просто сломались, они уже не могли вести самостоятельные операции и были вынуждены ограничиться поддержкой армии. Теория оперативной воздушной войны осталась в прошлом, хотя «несбыточные мечтания» продолжались. Большинство историков склонны рассматривать события 1943 года только под углом усиления ПВО Германии и борьбы с воздушным наступлением союзников. Однако события на Восточном фронте имели ничуть не меньшее значение, так как немецкая авиация буквально разрывалась на части, пытаясь решать массу разнородных задач.

1943 год стал годом масштабных наступлений Красной Армии и отчаянных попыток немцев остановить их. Разовый успех локального контрудара Манштейна под Харьковом весной этого года совершенно не менял общей картины. А провал операции «Цитадель» поставил крест на любых надеждах немцев проводить успешные операции стратегического масштаба, теперь они уже не могли ни наступать, ни успешно обороняться. И Люфтваффе волей-неволей были вынуждены заниматься поддержкой войск, совершенствуя и оттачивая взаимодействие с ними, хотя это уже никому не могло помочь.

При этом именно 1943 год является особенным с точки зрения действий авиации на Восточном фронте, потому что весной происходили крупные воздушные бои над «Голубой линией», а немного позднее, во время Курской битвы воздушные операции стали еще масштабнее, но при этом приняли весьма странный характер.

Если в начале года Люфтваффе на Восточном фронте имели около 2000 самолетов, то к маю им удалось увеличить свои силы до 3000 машин, но это уже мало что значило. В январе немцам пришлось снабжать гарнизон еще одного города, объявленного Гитлером «крепостью», — Великих Лук. Эта операция лучше всего характеризует состояние вермахта в данный период. Из 7000 человек гарнизона к своим прорвались только 100 человек, но Люфтваффе при этом потеряли еще 80 драгоценных самолетов плюс большое количество планеров, которые использовались в качестве «бомб снабжения».

В марте у немцев возникли проблемы с плацдармом на Тамани, снабжать который пришлось опять же Люфтваффе, но — мало того — большое количество вылетов совершалось для поддержки войск. В марте Манштейну удалось последнее успешное наступление немцев на Восточном фронте, он сумел ненадолго отбить Харьков. Но этот успех не привел к изменению ни стратегической, ни даже оперативной обстановки. Немцы были вынуждены провести очередную перетасовку воздушных частей, и во время Харьковской операции в 4-м Воздушном Флоте числились I и IV воздушные корпуса. Если во время этого наступления немецкая авиация действовала уверенно, заслужив благодарность танкистов, то достаточно быстро ситуация изменилась.

Весной 1943 года начались бои на южном крыле Восточного фронта, где советские войска пытались ликвидировать кубанский плацдарм немцев и уничтожить их 17-ю Армию. Это сражение интересно отнюдь не боями на земле, в ходе Великой Отечественной войны Красная Армия провела много гораздо более крупных и гораздо более успешных операций. Гораздо более важными были воздушные бои над Кубанью, Таманским полуостровом и Готской линией. Это было классическое сражение за господство в воздухе, и впервые с начала войны Люфтваффе не сумели взять верх над советскими ВВС, однако, к величайшему сожалению, наша авиация, захватив господство в воздухе, воспользоваться им в полной мере не сумела. Она научилась не проигрывать немцам, но искусство приносить победу так и осталось тайной за семью печатями.

Началось все достаточно невинно — в районе Новороссийска Красная Армия провела небольшую тактическую операцию, высадив на Мысхако маленький десант. Конечно, предполагались грандиозные цели, освобождение города и все такое прочее, но не пошло. В результате этот пятачок, названный Малой землей, так и остался у немцев костью в горле. Непонятно, из каких соображений они вдруг решили ликвидировать его, ничем он 17-й Армии не мешал, так же как знаменитая Малая Дубровка под Ленинградом, и нашим войскам эти плацдармы обошлись гораздо дороже, чем противнику. Простреливаемый вдоль и поперек клочок земли надо либо расширять, либо оставлять, но Красная Армия первого не сумела, второго не захотела. Скорее всего, немцами после удачного контрудара в районе Харькова опять овладела победная эйфория, и они решили одержать еще одну маленькую, но приятную победу. Однако нашла коса на камень.

За три дня до капитуляции в Сталинграде немцы организовали еще один воздушный мост, который соединял кубанский плацдарм с Крымом и Украиной. Поскольку здесь никаких помех со стороны советской авиации не было, им удалось вывезти около 50 000 человек с Северного Кавказа. 30 марта VIII авиакорпус отбыл на северное крыло группы армий Манштейна, а его место занял не столь сильный I авиакорпус. Ему и предстояло поддержать запланированное наступление. Сначала немцы особых сил здесь не имели. ПВО плацдарма обеспечивала 9-я зенитная дивизия, а также две потрепанные истребительные группы. Им противостояли 4-я и 5-я воздушные армии, части АДД и авиации ВМФ. И вот здесь мы должны подчеркнуть принципиальную разницу между схемами командования Люфтваффе и советских ВВС. У немцев всеми операциями руководил командир I авиакорпуса генерал Гюнтер Кортен, у нас — ни много ни мало командующий ВВС РККА Александр Новиков, который 17 марта 1943 года первым в стране получил звание маршала авиации. Я не скажу ничего плохого о маршале Новикове, он блестяще организовал воздушную блокаду Сталинградского котла, да и битву на Кубани выиграл, но только не царское это дело — эскадрильи по местам расставлять, даже если это называется «представитель Ставки в районе боев». К сожалению, злосчастная вертикаль родилась в России не вчера и не позавчера… Кстати, если постараться, то без особого труда в дебрях Интернета можно найти фотографию: «Маршал авиации Новиков, генерал Вершинин и генерал Борман на передовом командном пункте». Я полагаю, маршал и два генерала — это именно те люди, которые должны выводить истребительную эскадрилью на цель.