Семён Федосеев - «Пушечное мясо» войны Первой мировой. Пехота в бою Страница 58

«Переход» пулеметов в разряд пехотного оружия и их действия непосредственно в боевых порядках пехоты во всех видах боя поставили новую задачу в подготовке пехоты. Большая убыль пулеметчиков требовала «иметь в каждой роте по несколько человек нижних чинов, хорошо обученных пулеметному делу». Согласно приказу начальника Штаба Верховного Главнокомандующего от 3 февраля 1917 г., в каждой роте обучали одно отделение, его бойцы были ответственны за приданные роте пулеметы и были готовы заменить выбывшую из строя прислугу пулеметов. Мера особенно важная с учетом ожидавшегося поступления из-за рубежа большого количества ручных пулеметов, которые должны были придаваться пехотным ротам.

Стоит отметить, что, хотя личный состав пулеметных команд в силу высоких потерь многократно менялся, пулеметчики сохраняли определенную «кастовость» внутри пехоты. Тому способствовали и отбор более грамотных новобранцев, и их отдельная подготовка, да и немногочисленность пулеметных расчетов по отношению к общей массе пехоты. Характерен отрывок из воспоминаний маршала Р.Я. Малиновского, который в апреле 1916 г. попал во Францию в качестве начальника пулемета пулеметной команды 2-го Особого полка 1-й Особой пехотной бригады: «Команда получила пулеметы «Гочкис», легкие пулеметные повозки под одну лошадь, которую повозочный должен был водить в поводу, и такие же легкие патронные двуколки. Это, конечно, ущемляло самолюбие пулеметчиков. Теперь никто не ездил на двуколке, никто, кроме начальника команды, не имел верховых лошадей. — В пехтуру превращаемся, — поговаривали пулеметчики, чувствуя, что теряют свои привилегии».

Офицерский состав

В июле — августе 1914 г. было мобилизовано около 40 тыс. офицеров, что полностью исчерпало запас офицеров. Кроме этого, в 1914 г. в войска досрочно были выпущены подпоручиками все юнкера военных училищ, и с осени все военные училища перешли на ускоренную подготовку офицеров. Дополнительно были открыты 2 пехотных училища (в Ташкенте и Киеве), а также артиллерийское и инженерное (оба в Киеве). Необходимость скорейшего укомплектования армии офицерами сразу после начала войны заставила ГУВУЗ осенью 1914 г. произвести при военных училищах офицерские экзамены для прапорщиков запаса, вольноопределяющихся из войск и нижних чинов. В последующем такие экзамены проводились дважды в год.

Срок обучения в пехотных и кавалерийских училищах в разные периоды войны составлял от 4 до 6 месяцев. Первый выпуск из военных училищ офицеров военного времени (прапорщиков) состоялся в декабре 1914 г. 18 февраля 1915 г. был издан приказ №81 по военному ведомству, в соответствии с которым Пажеский корпус, пехотные и казачьи училища продолжали готовить офицеров в четырехмесячный срок. В апреле 1915 г. был продлен на месяц, до 1 мая, курс пехотных и казачьих училищ, а также курс пехотного отделения Пажеского корпуса «в целях дать юнкерам возможность посвятить некоторое время полевым практическим занятиям».

Самым распространенным типом военного учебного заведения в годы войны стали школы прапорщиков пехоты, которые открывались при запасных пехотных бригадах. 30 сентября 1914 г. было издано «Положение об ускоренной подготовке офицеров в военное время в школах при запасных пехотных бригадах». Приказом № 647 по военному ведомству предписывалось открыть 4 такие школы в Петрограде, Москве и Киеве на 200 обучающихся каждую. Первый прием в школы назначался на 1 октября 1914 г. За 3 месяца каждая такая школа готовила для войск 200–400 выпускников. Всего в 1914 г. было открыто 13 школ прапорщиков. Несмотря на принимаемые меры, офицеров в действующей армии было все равно недостаточно, и летом 1915 г. пришлось открыть 10 временных школ прапорщиков пехоты в зданиях некоторых кадетских корпусов (в период летних каникул), которые подготовили за этот период около 2500 человек. С 7 июля 1915 г. школы при запасных пехотных бригадах стали официально называться школами подготовки прапорщиков. К концу 1915 году было открыто 32 школы прапорщиков. В общем за 1915 г. через эти школы армия получила 29 820 прапорщиков пехоты. В 1916 г. действовало уже 38 школ. Сроки обучения с одного года понизились сначала до 8, затем до 6 и 4 месяцев. Всего за время войны была открыта 41 школа прапорщиков.

В школы прапорщиков первоначально принимали в основном студентов высших учебных заведений и лиц, имеющих среднее образование. Нос 1915 г. по представлению командования было разрешено принимать и грамотных нижних чинов без среднего образования. Как писал исследователь этой проблемы И. Клочко, «десятки тысяч образованных молодых людей были брошены в военные школы без всякого разбора… Наконец, студенческий запаса истощился… настала очередь за средней школой, но этого уже было мало — пришлось понизить образовательный ценз до крайнего минимума».

В 1915 г. в школы прапорщиков было принято около 2 тыс. солдат, в 1916 г. — 12 569 и примерно столько же в 1917 г. С 1914 г. были отменены сословные ограничения при поступлении в училища военного времени. Ускоренные выпуски этих училищ в 1914 г. превысили нормальные более чем в 3 раза (9914 чел. после объявления войны против 2 831, выпущенных накануне войны), в 1915 г. — в 9 раз (18 999 чел.), в 1916 г. — в 12 раз (34 906 чел.).

Численность кадровых офицеров к началу войны составляла около 30 тыс. человек, офицеров запаса — 35 тыс. К концу войны численность офицеров кадра, запаса и произведенных за время войны — около 300 тыс. На 1 мая 1917 г. в действующей армии было 136 000 офицеров. При приблизительности этих цифр очевидно, что подавляющее большинство офицеров во время войны — «офицеры военного времени» (выпускники ускоренных курсов военных училищ, школ прапорщиков и получившие офицерские погоны непосредственно на фронте).

В самом деле, в 1914–1915 гг. русская армия, по данным, приводимым И. Клочко, потеряла убитыми и ранеными 45 515 офицеров (61,8% от состава, наибольшие потери), в 1916 г. — 19 411 (26,6%), в 1917 г. — 8459 (11,6%). Понятно, что в пехоте убыль офицеров была наибольшей. В распределении по категориям 51,2% потерь офицеров (37 392 чел.) составляют прапорщики. Так что Первую мировую войну не зря называют «войной прапорщиков».

Маршал Советского Союза А.М. Василевский, ставший офицером в годы Первой мировой войны, так вспоминало своем обучении в Алексеевском военном училище: «Обучали нас, почти не учитывая требований шедшей войны, по устаревшим программам. Нас не знакомили даже с военными действиями в условиях полевых заграждений, с новыми типами тяжелой артиллерии, с различными заграничными системами ручных гранат (кроме русской жестяной «бутылочки») и элементарными основами применения на войне автомобилей и авиации. Почти не знакомили и с принципами взаимодействия родов войск. Не только классные, но и полевые занятия носили больше теоретический, чем практический характер. Зато много внимания уделялось строевой муштре.

После Русско-японской войны иностранцы говорили, что «русские умеют умирать, да только… бестолково»… Правда, в нашей роте полевое обучение, благодаря капитану Ткачуку, побывавшему на фронте, было поставлено значительно лучше, чем в других. Пособия, которыми мы пользовались, устарели. Но и в царской армии были люди, которые понимали необходимость перемен в учебном процессе. Одним из них являлся генерал-лейтенант В.И. Малинко. В 1915 году появилось его «Пособие для подготовки на чин прапорщика пехоты, кавалерии и артиллерии». В нем довольно умело были скомпонованы важнейшие сведения из курсов военной администрации, тактики, артиллерии, стрелкового дела, военно-инженерного дела и топографии. Но пособие вышло в свет уже после того, как я окончил училище». Отчасти о том же писал Д.М. Карбышев: «В учебнике Н. Коханова «Полевая фортификация» для пехотных училищ, изданном в 1915 году… приводятся сложные чертежи окопов для колесных пулеметов, уже в поле упраздненных; орудийные окопы, с которыми пехотным офицерам дела иметь не приходилось, засеки, волчьи ямы, фугасы и как венец, во всей своей красе редут с равновесием выемок и насыпей», то есть приводились уже не применяемые формы.

Однако в конце 1916 г. генерал Брусилов в интервью корреспонденту «Русского слова» говорил: «Надо отдать справедливость вновь вышедшим прапорщикам. Многие показали себя, безусловно, на высоте положения и с честью командовали не только ротами, но и батальонами». Это мнение подтверждают многочисленные примеры из опыта хотя бы Брусиловского наступления.

Характерен эпизод того же 1916 года, упоминаемый А.М. Василевским: «Однажды генерал Келлер потребовал для охраны своего штаба, разместившегося в Ким-полунге, пехотный батальон. Наш 409-й полк, находившийся в резерве, оказался подчиненным ему. Послали первый батальон, во главе которого после потери в боях большого числа офицеров оказался я. Прибываю в расположение кавкорпуса и докладываю начальнику штаба. Тот удивленно смотрит на меня, интересуется, сколько мне лет (мне шел тогда 22-й год), и уходит в другую комнату здания. Оттуда выходит Келлер, человек огромного роста, с улыбкой смотрит на меня, затем берет мою голову в свои ручищи и басит: «Еще два года войны, и все вчерашние прапорщики станут у нас генералами!» (А через два года начнется Гражданская война, в ходе которой «вчерашние прапорщики» и правда командовали дивизиями, армиями и даже бывали Верховными Главнокомандующими. — С. Ф.)