Миша Бастер - Ассы – в массы Страница 10

Помню, пришли ко мне Цой с Сологубом («Странные игры») и со слезами стали рассказывать о том, как Африка у них гитары отнял, которые им Стингрей подарила. Подарок был на самом деле от фирмы «Сони», но это сути не меняет. Отнял и закрыл в шкаф на ключ. Я офигел: «Витя, ты же кунфуист и не можешь пендаля Сереже дать?» Говорит – «могу». Но не дал. Пришлось пойти самому музыкантов выручать. Просто Цой с Сологубом были простыми парнями из ПТУ, которые так хотели стать интеллигентами, что получалось у них быть более интеллигентными, чем сами интеллигенты. Поэтому Африка делал с ними что хотел, безответно. Менял картины друзей художников на плеер. Приходил к Шутову, который был единственным настоящим авангардистом среди тех художников, которых я для себя открыл. А Сергей считал для себя возможным прийти к нему, привести каких-то левых американок, снять картину со стены и поменять на плеер – и только потому, что у них не было денег. Иналовские картины менял, Котельниковские…

Я тогда сказал Паскалю: «Ну что ты творишь?!» А он вроде как первый секретарь французского посольства и ему не пристало менять картины авангардистов на «гаму». Паскаль честно ответил, что он-то может эту картину не покупать. Но это шоу, нацеленное на то, чтобы у Африки сознание росло. И он был прав, хотя все это было не смешно. Сережа сделал не так уж мало полезного, в смысле переноски духа свободы; к тому же у него было множество современной информации и музыки, которыми он умело распоряжался. Но такая неразвитость сознания погубила многие авангардные начинания, когда дело ставилось на широкую ногу, а разбазаривалось по частям за копейку.

А с художником Сергеем Шутовым меня познакомил Тимур Новиков, который с Шутовым дружил, и мы часто заходили к нему в мастерскую на Малой Бронной. Сергей тоже активно включился в процесс, привел Катю Филиппову. Везде участвовал, появившись на определенном этапе развития «Поп-Механики» и «Детского Сада». Потом он куда то «сквозанул», стал заниматься медийным искусством…

После возвращения из Питера, закрытия «Детского сада» и серии московских показов я уже подумывал, как поставить точку. Мне уже поднадоели все эти локальные шоу, хотелось выйти на улицу. Начался прессинг со стороны властей на рокеров. И, как реакция, из всех подворотен полезли радикалы. Ирэн взяла на себя ответственность за выступления, подтянули дуэт модельеров «Ла-Ре», Лешу Блинова, которого я знал еще раньше, и стали выступать самостоятельно. При этом на тусовке было два Леши Блинова. Один был Белым, который выступал в акциях и мастерил лазерные проекторы и терминвокс. Второй был Черным и участвовал в организации рок-клуба «Витязь». Я мечтал их как-то вместе свести, но не получилось. Я помогал советами, но сам не лез, в надежде, что все эти группы пойдут самостоятельно дальше: распочкуются и зацветут. Понеслись одна за другой выставки, но мне это уже было не нужно. Клоунада уже вылилась на улицу. И вот случай с окончательной, бравурной нотой подвернулся сам собой.

М.Б. Жирная точка получилась?

Г.А. Слушай.

В клубе «Дукат», что рядом с Маяковской, поэты с утра до вечера читали свои стихи. Разрешили им власти – и они зацвели. Был собран весь поэтический бомонд и был заявлен дом моделей «Ай-да-люли». Без моего согласия поставили в программу и потом меня об этом известили. Я туда приезжаю, а жил я тогда у Гоши Острецова. Начали вешать картины. Вдруг подходит Волков и говорит, что ему «экс-мухоморы» запрещают вешать картины. «Ни фига себе», думаю, вот уже и неформальные чиновники появились. Подходит Свен Гундлах и заявляет, что, мол, картина радикальная, вешать ее не будем. А картина-то фигня (на сером фоне надпись «сволочь»), взяли и сами повесили. Подбегают, ведут меня под лестницу и начинают гнать, что, мол, Сережа Волков – хороший, картина хорошая, но мы, мол, пережили невзгоды и гонения, поэтому такую стремную картину вешать не надо. Абсурд! Говорю: «Вам-то какое дело? Вместо того, чтобы другу помочь, вы его гнобите» – Они: «Гебуха» на хвосте…». – Блин, детский лепет – «Вешать разрешаю я. Как полковник КГБ». – Они такие: «Правда, что ли?» – Отвечаю: «Конечно. Комитет Господа Бога»…

Конечно же, картину повесили. Конечно же, никто ничего не сказал. Но вся эта псевдохудожественная публика напряглась и сделала себе зарубку на память.

М.Б. На спинном мозгу…

Г.А. Да ну их. Напряглись и не стали пускать всю мою неформальную тусовку внутрь ДК. Участников не пускают! Было принято решение вытащить всех организаторов на сцену и вместо представления забить их по-жесткому на сцене. Я не питал и не питаю к этой поэтической «КСПэшной» среде никакого уважения, поэтому выламываться перед ними никто не собирался, к тому же времени на подготовку шоу никто не отвел. Тем более, что неформалы как «художники жизни» сами по себе готовыми моделями являлись. Был тогда Герман, Сергей Летов, уважаемый человек, единственный профессиональный музыкант, участвовавший во всех «Поп-Механиках». Объяснять ему долго ничего не нужно было, что и как играть. Единственная просьба была – от спокойной музыки перейти под конец действия на истерику. Чтобы трубы визжали так, чтоб все пуговицы на ширинках поотскакивали. А они действительно это все могли и сделали.

По действию Герман со своими железяками был создателем вселенной, а мы как безумные идиоты демонстрировали ее разрушение. Вылезали, осматривались, начинали толкать друг друга и под конец разносили все вокруг. Устроили быструю самозабивку. А Герман Виноградов немного заигрался и все еще продолжал чем-то булькать на сцене. И вот какой момент. Сцена была под освещением двух рамп, верхней и нижней, за день работы раскалившихся добела. А публика ничего не поняла, просто вжалась в кресла и глаза пучит. Смотрю я на них, и даже ругаться не хочется, а просто взорвать все это помещение с этими муромоями. Думаю – чтобы такого сделать-то? – и машинально выхватываю у Германа таз с водой и мечу воду в зал (а попадаю в рампы под потолком). Зрители воду не видят, но она их окатывает. Поэты впадают в ступор от ужаса, и в это время взрываются софиты! Шум, треск. Трам-тарарам. Стекла летят. Пиздец! Кстати, тогда и была придумана аббревиатура «мир мертвых» – «peace deads»…

Все лопнуло. Свет погас, пробки вылетели. Облако дыма и… гробовая тишина. Минут несколько, точно. И только потом с задних рядов донесся тоненький, (как будто где-то далеко кто-то кинулся с высокой горы вниз) крик. Или скорее причитание «а-а-а-а»… А потом истерически завопили бабки-вахтерши, которые подавились пирожными в соседней комнате. Видимо, до них тоже энергетика взрыва докатилась и они, завывая, врываются в зал и начинаются биться головами о псевдомраморные колонны. Сталкиваются, орут матом с таким же надрывом, как ранее кричали «Родина в опасности!!!» – а зал молчит. Из мрака доносится очередной женский вопль «Кто, блять, нахуй!» Потом кто-то включает свет и разворачивается картина круче, чем шоу Бенни Хилла. Остолбеневшие физиономии с выпученными глазами. Вжатые в кресла, ручки вцепились в подлокотники. Зал расплющен и присыпан пылью. При этом поэтов набилось в помещение битком: сидят, молчат, глазами хлопают. Бабки начинают носиться между рядами, и кое-как расшевеливают людей, которые начинают приходить в себя и ощупывать друг друга. Раздается крик: «Пять тысяч!».

М.Б. Чего?

Г.А. Рублей убытка. Типа, сгорело все. Стукаясь друг об друга, зрители потянулись на выход. Бабки вызвали ментов, а те не понимают, что происходит, кого забирать и за что тоже непонятно. Художники испугались. Зашептали по углам «нас посадят», «нас посадят»… Все знакомые ржут, кричат: «Беги, Гарик, беги!». Вызвали электрика, он все проверил – и оказывается, ничего не сгорело. Милиция начинает рыскать мимо меня, приговаривая «где этот гад». Я тоже задумался. А где это я? Потом все успокоились и посчитали убыток, который составил двадцать пять рублей. Коля Филатов объяснил присутствующим, что эти спецэффекты были задуманы и заранее внесены в смету. После этого Баженов, который был никем, никем и стал, объявил меня персоной нон грата, и меня больше никуда не приглашали. Что, собственно, мне и нужно было…

Потом за спиной начались какие-то «шуры-муры». Замаячили перестроечные деньги, пошел разлад. Потом выступление «Ассы» на Кузнецком мосту, которое организовывала Света, просто запретили. Меня позвал Артем Троицкий, который был не в курсе про опалу. А народ валит и спрашивает, где будет «Асса». А им бабушки отвечают: «Что такое «Асса» мы не знаем, но ее точно не будет»…

Вполне возможно, что они так и решили. С Африкой мы тогда разошлись. После того, как он мне заявил, что если же я не перестану его стебать, то про карьеру в «Поп-Механике» я могу забыть. Карьера!.. Какая карьера, когда дело-то было сделано, а дивиденты меня другие интересовали… С Лешей Тегиным, как-то тоже разошлись. Съехал я от Гоши Острецова и переехал на Полежаевскую, забив на старые связи.