Юрий Айзеншпис - Лето Виктора Цоя Страница 13

– Я думал, ты порядочный парень, а ты порядочный негодяй…

И уже приготовился его бить, но он уловил мой боевой настрой и опередил меня, ударил ногой по ноге. И даже шрам остался. Тут уже все мои тормоза отказали окончательно, и я начал избивать его. Он закричал, начал вырываться. Высокий, гад, до лица дотянуться не мог, лишь порвал его майку.

Потом нас начали разнимать, он вырвался и убежал, а меня просто колотит – нервы, давление, сердце. Скоро Март мне звонит на сотовый:

– За что, Юрий Шмильевич???

– А зачем ты все извратил в статье?

– Да я просто постебался, чтобы было смешнее. И что теперь делать?

– Чтобы было смешнее? А вот мне стало грустно. Теперь, надеюсь, и тебе невесело. Не знаю я, что делать. Например, извинись перед оргкомитетом, напиши опровержение.

– Да, да, обязательно сделаю, а сейчас я должен пойти к врачу, я весь залит кровью, голова болит.

– Неужели так сильно я побил тебя?

– Да-да.

Через час опять звонок от Марта, мол, отдал заявление ген. директору фестиваля Александру Румянцеву, а в газете напишет опровержение во вторник. Раньше не получается. Частично он свое обещание сдержал: в следующем номере в правом нижнем углу маленькими буковками действительно приводилась моя прямая речь о Юрмале. Если раньше Дима ссылался на отсутствие диктофона в качестве оправдания своих перефразировок, сейчас ее воспроизвели дословно. А в конце заметки стояла приписочка: «О том, что произошло позже, смотрите на последней странице». И на последней странице красовалась огромная фотография Димы, на щеке которого – огромный синячище. Да еще странная полоса на горле, будто я долго душил его. Вообще-то синяк проявляется не сразу, как-то ударили меня в глаз, так только назавтра он вылез, а тут типа «съемки с медосмотра». А если еще «футболка залита кровью», то должны быть царапины. И где же они? В общем, подкрасили парня, чтобы мои побои внушительнее смотрелись. Статью, кстати, написал не сам Дима, а его коллега Соловьева, которая якобы пришла на встречу вместе с ним и видела все происходящее из-за столика в кафе. В общем, тоже все сочинила. Например, что никто и не пошевелился, чтобы нас разнять. Вообще, «Вести Сегодня» были в оппозиции фестивалю, их даже не аккредитовали. Дима в качестве оправдания говорил, что это в редакции все переиначили. Возможно, что именно редакция собственной газеты его и подставила. Филимонов из столь же желтой «Экспресс-газеты» тоже мне как-то жаловался на своеволие местных редакторов, которые правят материалы корреспондентов «как интереснее» в ущерб объективности. Так их печатный товар лучше продается… Что же, в прошлом году торт от компании тортометателей влетел в Паулса, в этом – Айзеншпис подрался. Будет что вспомнить, может, вообще это самое интересное из произошедшего. Впоследствии, кстати, ряд более объективных газет отмечал обоюдную драчливость как Марта, недавно имевшего схожий инцидент с Шурой, так и меня. В качестве избитого примера приводилась история моих мордобойных взаимоотношений с ведущим телепередачи «Вездеход» Александром Валовым. Первый раз он нахамил мне в клубе «Студио», за что и получил несколько тумаков. Может, и незаслуженно, авансом: скверное настроение было. А может, просто с кем-то его физиономию перепутал. Тогда Отар Кушанашвили благородно за него вступился, мол, не трогай паренька. Но, как оказалось, напрасно. Словно я чувствовал, что он еще крупно проштрафится. И точно – в передаче «Топ-40», которую он вел на радио РДВ, Валов стал бездарно прикалываться по поводу обилия эфиров моей подопечной Саши. Он прозрачно намекнул, будто она зарабатывает на эфиры телом. Как же можно такое говорить?! Эта тема не подлежит публичному обсуждению. Досталось от Валова и Никите. Он объявил, будто Никита всем жалуется, что я плачу ему мало денег с концертов. Не думаю, что Никита говорил что-то подобное. Он получал ровно столько, сколько было оговорено в нашем контракте, и финансовых претензий ко мне никогда не имел. В общем, в клубе «Кристалл» ровно на следующий день я изрядно проучил Валова, и пусть еще спасибо скажет службе охраны. Вообще-то я не против разумного стеба над артистами, все-таки шоу, а не заседание профкома, но многие журналисты просто их оскорбляют. И рано или поздно за такие выпады приходит расплата…

Битломания, охватившая весь мир, не миновала и меня. И еще как не миновала! Словно неизлечимая болезнь, словно окончательный диагноз. Уже первая услышанная композиция – «I want to hold your hand» – мне безумно понравилась. А когда громко прозвучали такие бессмертные хиты, как «Мишель», «Yesterday», которые признали и недоверчивые музыкальные авторитеты, любовь к группе стала безграничной. И если записи Пресли я мог слушать часами, то «Битлз» – сутками. И чтобы динамики погромче звучали! Отцу эти мои увлечения сильно не нравились, да и негативной реакции соседей он всерьез опасался. И действительно, как-то по их «стуку» к нам заявился участковый и сильно удивлялся моим космополитическим вкусам:

– У нас масса прекрасных, мелодичных песен с понятными текстами. Сколько можно ерунду эту западную слушать?

Отец его поддерживал, а мама вяло защищала меня, типа: «Ну послушает и скоро надоест». Жизнь показала, что не надоело. Пока же сошлись на том, что я резко убавлю громкость звучания. Мои уверения, что на тихом звуке нельзя расслышать всю красоту аранжировок, приняты не были.

Битлы в отличие от суперменского Пресли выглядели «своими свойскими ребятами», и именно этот образ «ребят с нашего, хоть и английского двора», дал импульс созданию многочисленных команд а-ля «Битлз». Попытки, как бы теперь сказали, клонирования происходили повсюду в мире, не остался в стороне и я с друзьями. И мы создали группу «Сокол». Как вы, наверное, уже догадались, название ей дали по месту жительства инициаторов проекта. Юра Ермаков, ставший музыкальным руководителем, проживал в генеральском доме у метро «Сокол», здесь же поблизости обитал гитарист Игорь Гончарук. Клавишник Слава Черныш тоже являлся нашим соседом, хотя его основное жилье находилось в центре, он имел вторую квартиру на Новопесчанной. Зная и признавая мою активность и организаторский талант, друзья назначили меня кем-то вроде импресарио новой команды. В ее первый состав также вошли отличный гитарист Валерий Сиротский и Серега Тимашов – гигант ударных. Два последних участника незадолго до этого работали в «Братьях». Иногда именно с «Братьями», образовавшимися в 1963 году, принято связывать начало советской рок-музыки, но тот коллектив был все-таки полуресторанным, исполняющим и советские песни. Для «Соколов» совок считался полностью неприемлемым, долгое время репертуар исполнялся только на английском языке.

Первые публичные выступления состоялись в кафе «Экспромт» на площади Курчатова. Купили красочные открытки, на обратной стороне которых напечатали: «Дорогой друг! Приглашаем на вечер встреч с группой “Сокол”». Поставили печать, вырезанную из школьного ластика с изображением хищной птицы. Билет стоил 5 рублей. Естественно, он продавался с рук и только по друзьям, официально через театральные кассы мы этого делать не имели права. Зато вполне легально могли снять на вечер все небольшое кафе, как его снимали на день рождения или свадьбу, и в общем-то могли петь для своих гостей практически что угодно. Идея набирать гостей среди своих друзей, друзей своих друзей и далее была в чем-то новаторской и оказалась весьма продуктивной. В первую очередь откликались любители музыки. Я звонил, например, приятелю Володе Киселеву и говорил как бы невзначай:

– Привет! Мы тут музыкальную группу создали типа «Битлз»…

– Ух ты, интересно. Ну и где будете выступать?

– Да вот, в пятницу в клубе. Приходи с девушкой и приятелей приводи. Правда, вход платный: надо поддержать пацанов…

– А сколько билет-то стоит? Пять рублей? О, ну это ерунда. Возьмем столик на четверых.

Кое-кто из приглашаемых начинал «умно» рассуждать, мол, какой из вас «Битлз», лоховство это, гонимый совок и т. д., но и эти скептики хотели увидеть нас в действии. Хотя бы для того, чтобы очно освистать «халтуру». В общем, 80 счастливчиков на свой первый концерт мы набрали без труда. Из оплаты билета полтора рубля шло в кассу группы, а на три с полтиной посетители получали еду и питье. Бутылка вина или водки на четверых, салат, горячее, мороженое, чай. Наши же полтора рубля делились поровну после вычитания всех накладных расходов. Часть инструментов была собственностью музыкантов, часть – собственностью группы, а вот вся весьма дорогостоящая звуковая аппаратура – пульты, колонки, усилители – принадлежала мне. Откуда я брал деньги на ее покупку? Ну, занимался мелким бизнесом, прежде всего вокруг пластинок. Ну, еще кое-чем.