Александр Городницкий - Стихи и песни (сборник) Страница 15

3. Губернаторская власть (Третья песня Дмитрия Лизогуба)

Выделяться не старайся из черни,Усмиряй свою гордыню и плоть:Ты живешь среди российских губерний, —Хуже места не придумал господь.Бесполезно возражать государству,Понапрасну тратить ум свой и дар свой,Государю и властям благодарствуй, —Обкорнают тебе крылья, сокол.Губернаторская власть хуже царской,Губернаторская власть хуже царской,Губернаторская власть хуже царской, —До царя далеко, до Бога высоко.

Ах, наивные твои убежденья! —Им в базарный день полушка – цена.Бесполезно призывать к пробужденьюНе желающих очнуться от сна.Не отыщешь от недуга лекарства,Хоть христосуйся со всеми на Пасху,Не проймешь народ ни лаской, ни таской,Вековечный не порушишь закон:Губернаторская власть хуже царской,Губернаторская власть хуже царской,Губернаторская власть хуже царской, —До царя далеко, до Бога высоко.

Заливай тоску вином, Ваша милость.Молодую жизнь губить не спеши:Если где-то и искать справедливость,То уж точно, что не в этой глуши.Нелегко расстаться с жизнию барской,Со богатством да родительской лаской.Воздадут тебе за нрав твой бунтарский —Дом построят без дверей и окон.Губернаторская власть хуже царской,Губернаторская власть хуже царской,Губернаторская власть хуже царской, —До царя далеко, до Бога высоко.

Дорога (песня)

К спектаклю по роману Чингиза Айтматова «И дольше века длится день»

Небеса ли виной или местная власть, —От какой, непонятно, причины,Мы – куда бы ни шли – нам туда не попастьНи при жизни, ни после кончины.Для чего ты пришел в этот мир, человек,Если горек твой хлеб и недолог твой векМежду дел ежедневных и тягот?Бесконечна колючками крытая степь,Пересечь ее всю никому не успетьНи за день, ни за месяц, ни за год.

Горстку пыли оставят сухие поляНа подошвах, от странствий истертых.Отчего нас, скажите, родная земляНи живых не приемлет, ни мертвых?Ведь земля остается все той же землей,Станут звезды, сгорев, на рассвете золой, —Только дыма останется запах.Неизменно составы идут на восток,И верблюда качает горячий песок,И вращается небо на запад.

И куда мы свои ни направим шаги,И о чем ни заводим беседу, —Всюду коршун над нами снижает кругиИ лисица крадется по следу.Для чего ты пришел в этот мир, человек,Если горек твой хлеб и недолог твой век,И дано тебе сделать немного?Что ты нажил своим непосильным трудом?Ненадежен твой мир и непрочен твой дом —Всё дорога, дорога, дорога!

Пушкин и декабристы

Слух обо мне… Александр Пушкин

В Завод Петровский пятого числаГлухая весть о Пушкине пришла.Дыханье горна судорожно билось,Ночная вьюга пела и клубилась,Три каторжника сели у огня,Чугунными браслетами звеня.Дымились, просыхая, полушубки,Сырые не раскуривались трубки.За низким зарешеченным окномСтонали ели от метели лютой,И очень долго, более минуты,Никто не заговаривал о нем.«Еще одно на нас свалилось горе, —Сказал Волконский, общим думам вторя, —Несчастный, мы могли ему помочь.Хотя он не был даже арестован,Его казнили в качестве шестого,Как пятерых на кронверке в ту ночь.Когда б стоял на площади он с нами,Он стал бы наше истинное знамяИ, много лет отечеству служив,Пусть в кандалах, но все же был бы жив.Когда бы принят был он в наше братство,Открыто посягнувшее на рабство,То, обретя свободу для душиИ черпая в страданьях вдохновенье,Он мог бы создавать свои творенья,Как Кюхельбекер – в ссылке и глуши».«Нет, – произнес угрюмо Горбачевский, —Уж если строго говорить по чести,Не по пути всегда нам было с ним:Его поступки и дурные связи!Все погубить в одной случайной фразеОн мог бы легкомыслием своим.Что нам поэты, что их дар Господень,Когда заходит дело о свободеИ пушечный не умолкает гул,Когда не уступает сила силе,И миг решает судьбы всей России!»(«И наши», – он подумал и вздохнул).Так говорил, своею дерзкой речьюЗаслуженному воину переча,Хотя и был он не в больших чинах,Неистовый питомец Тульчина.Кругом в бесчинстве бушевали пурги:В Чите, Нерчинске, Екатеринбурге,Сшивая саван общих похорон.В Святых Горах над свежею могилойЗвал колокол к заутрене унылой,И странен был пустынный этот звон.И молвил Пущин: «Все мы в воле Божьей.Певец в темнице песен петь не может.Он вольным жил и умер как поэт.От собственной судьбы дороги нет».Мела поземка по округе дикой.Не слышал стражник собственного крика.Ни голоса, ни дыма, ни саней,Ни звездочки, ни ангельского лика.Мела метель по всей Руси великой,И горький слух как странник брел за ней.

Ленинградская песня (песня)

Мне трудно, вернувшись назад,С твоим населением слиться,Отчизна моя, Ленинград,Российских провинций столица.Как серы твои этажи,Как света на улицах мало!Подобна цветенью каналаТвоя нетекучая жизнь.

На Невском реклама кино,А в Зимнем по-прежнему Винчи.Но пылью закрыто окноВ Европу, ненужную нынче.Десятки различных приметПриносят тревожные вести:Дворцы и каналы на месте,А прежнего города нет.

Но в плеске твоих мостовыхМилы мне и слякоть, и темень,Пока на гранитах твоихЛюбимые чудятся тениИ тянется хрупкая нитьВдоль времени зыбких обочин,И теплятся белые ночи,Которые не погасить.

И в рюмочной на МоховойСреди алкашей утомленныхМы выпьем за дым над НевойИз стопок простых и граненых —За шпилей твоих окоем,За облик немеркнущий прошлый,За то, что покуда живешь ты,И мы как-нибудь проживем.

«С момента сотворенья / Уж так заведено…»

С момента сотвореньяУж так заведено, —Нам в детях повтореньяДобиться не дано.Какой корысти радиВ глухих своих ночахМолился Богу прадедПри гаснущих свечах?И тень его металась,Закрыв дверной косяк,И колыхался талес,Как полосатый флаг.Приняв земные муки,С другими наравне,Забыли Бога внукиВ отверженной стране.Распавшиеся звенья,Разлитое вино…Нам в детях повтореньяДобиться не дано.Жить не начну сначала,Усталый и седой.Мой сын оброс курчавойИ рыжей бородой.Листает он упорноСтраницы древних книг,И видеть мне прискорбноБиблейский этот лик.Как видно, неумелоЛюбил я весь свой векИ сумрак ночи белой,И новогодний снег,И пушкинские строки,И город Ленинград…Забытые пророкиВ лицо мое глядят,Холодный дождь дымитсяНад зеленью травы.Нам в детях повторитьсяНе суждено, – увы.

Кавказ

Великий и загадочный Кавказ,Что декабристам виделся в Сибири,Напев зурны, и Лермонтов в мундире —Все нам привычным сделалось сейчас.Привет тебе, опальная странаДля вольнодумцев, списанных в солдаты, —Как Индия для Англии когда-то,Была ты недоступна и грозна.Что думал, вспоминая отчий кров,О матушке вздыхающий поручик,Увидев эти гибельные кручиИ мерное кружение орлов?Снегами отороченный КазбекИ светлый шпиль над летнею НевоюОбручены теперь уже навек,Как Грибоедов с юною вдовою.Нерасторжимым связаны кольцомСырых ущелий ноздреватый камень,И вождь усатый, с липкими рукамиИ оспою испаханным лицом.Прошедшего назад не воротить, —Немыслима Россия без Кавказа.И длится недосказанная фраза,И тянется извилистая нить.

В батискафе

За зеленым стеклом батискафа,От высокого солнца вдали,Проплывают огромные скалыНа подводных просторах Земли.И в луче напряженного светаЯ взираю, прижавшись к стеклу,На обширную эту планету,Погруженную в холод и мглу.Там на фоне клубящейся хмариНас локатором отыскав,Молча смотрят подводные твариНа светящийся батискаф.Смотрят рыбы большими глазами,Что приучены к жизни ночной.Так смотрели бы, верно, мы самиНа посланцев планеты иной.Хорошо, если души могли бы,Нас покинув в назначенный час,Воплотиться в подобие рыбыС фонарями светящихся глаз;Чтобы плавать им вместе со всемиВ этой горько-соленой среде,Где не властно всесильное времяВ недоступной теченью воде.

Шотландская песенка (песня)