Людмила Агутина - Леонид Агутин. Авторизованная биография Страница 8

Вечером «партер» заполнился гостями. Наверное, до полусотни набралось – люди пришли целыми семьями. Мальчишки уселись прямо на траве, а кто-то взобрался на дерево… Аншлаг! В ожидании концерта самые нетерпеливые начинали хлопать в ладоши…

Наконец, занавес раскрылся и на сцену вышел улыбающийся виновник торжества, громко и весело объявил о начале праздничного концерта.

Не зря он уговаривал детей и искал таланты – программа получилась обширной.

Наш Лёнька кроме конферанса появлялся на сцене через номер: он читал стихи, пел песни и даже показывал фокусы. А под конец концерта станцевал цыганочку с «выходом» – упал на колени, запрокинул голову и так азартно тряс плечами, что папа не выдержал, вскочил, подбежал к сыну, поднял его на руки и закричал:

– У меня артист растет!

– Чему он радовался? – в шутку говорит иногда Лёня, вспоминая сейчас слова отца.

А когда у него спрашивают, какой его любимый праздник, он серьезно отвечает:

– Свой день рождения. Не подумайте, что я эгоист. Но что может быть прекраснее, чем веселиться в свой собственный день рождения. Люблю, когда мне дарят подарки и говорят теплые слова. Здорово, когда все происходит весело и остроумно.

Может, при этом он вспоминает тот самый концерт на берегу Азовского моря?..

Вернулись мы бодрые, загорелые и начали готовиться к школе: купили сыну форму, портфель, новую обувь, в общем, все, что нужно первокласснику.

Лёню определили в школу № 863, расположенную в новом красивом здании на тысячу человек. Находилась она не близко, но главное – в ней работала я сама. Завуч начальной школы Анна Кузьминична предложила мне тогда передать мой третий класс учительнице, которой оставалось работать до пенсии один год, и взять новый первый, чтобы оказаться с Лёней в одной смене.

Уговаривать меня не пришлось, ведь это было очень важно и удобно во всех отношениях. Но к себе в класс я сына брать не стала.

Первый раз в первый класс проводить и поздравить внука приехала и наша бабуля.

Лёня с огромным букетом красных гвоздик шел гордый и счастливый – на торжественной линейке именно ему предстояло приветствовать учеников школы от имени первоклассников.

В нашем семейном альбоме сохранилась фотография: маленький Лёня с цветами стоит в центре огромного школьного стадиона перед собравшимися учениками, учителями и родителями, и в первый раз в жизни держит в руке настоящий микрофон…

Но праздники проходят быстро, и начинаются будни.

Учительница по музыке составила расписание так, что мы из общеобразовательной школы спешили сразу в музыкальную. Мне пришлось работать только в одну смену, без продленки, чтобы успевать с сыном на эти занятия. Каждый день недели был рассчитан по минутам. Пока у Лёни шел урок музыки, я успевала обежать ближайшие продовольственные магазины в поисках продуктов – другого времени на это не было.

Дома нас ждали задания из двух школ, выполнение которых занимало почти все внеклассное время. Хорошо, что устные предметы мы, как правило, готовили в автобусе по дороге в музыкальную школу и обратно. Лёня с удовольствием читал и учил стихи. Вечером ему оставалось только их повторить.

А вот с письменными заданиями дела обстояли хуже. Как же Лёня их не любил! При подходе к дому уже начиналась «торговля»:

– Мамочка, давай я тебе устно расскажу, как решается задача, и ответы в примерах назову.

– А как же о твоих ответах узнает учительница? – спрашивала я.

– Ты ей скажешь, – без тени смущения отвечал сын.

Едва войдя в квартиру, Лёня бросал портфель в угол и умоляющим голосом произносил:

– Только не говори мне, что надо делать уроки!

Я, педагог по профессии, к тому времени уже пятнадцать лет проработавшая в начальной школе, каждый раз в такой ситуации терялась, не зная, как поступить.

Пока сын переодевался, мыл руки, ел, он немного «оттаивал» и за письменный стол все же садился. Садиться-то садился, а дальше что? Надо же работать. У меня домашние дела – сидеть около ребенка времени нет. Подойду к нему – пишет, отойду – смотрит в окно, о чем-то своем думает. На какой букве ушла, на такой и вернулась. А впереди еще задание по музыке. Требовалось что-то менять.

Тогда я перевела сына заниматься на кухню, благо кухня просторная. Сама готовлю ужин, а Лёня рядышком за столом пишет. Дела пошли чуть-чуть лучше.

Но все равно: за то время, что он делал уроки, Лёня меня так выматывал, что я иногда не выдерживала и с горечью говорила:

– За что же мне такое наказание?! У всех дети как дети, а у меня такой трудный ребенок!

Валентина Петровна, учительница Лёни, рассказывала мне, что на уроках он постоянно отвлекался: не разговаривал, нет, а просто уходил в себя, и на каждом уроке она пыталась «вернуть его с другой планеты на Землю». Из-за своей несобранности Лёня мог решить контрольную работу из разных вариантов, написать в тетради букву вместо цифры.

Еще в раннем детстве сын очень не любил, когда я читала ему стихи Маршака «Вот какой рассеянный». Он начинал реветь, умоляя меня остановиться, и восклицал:

– Я не такой, не такой, не хочу про него слушать!

– Конечно, не такой, – успокаивала я его, хотя знала, что иногда Лёня походил на этого героя.

Именно из-за рассеянности сын в первом классе порой получал двойки. Сколько слез я пролила в начальной школе из-за его оценок! А он не плакал, только жалел меня и совсем не понимал, почему я столь сильно расстраиваюсь. Теперь это все кажется таким несущественным.

Но, несмотря на все трудности, в школу Лёня ходил с удовольствием. Он согласен был проводить в ней целый день, лишь бы не делать уроки.

Утром мы шли с ним в школу вместе. Она находилась не рядом с домом – минут двадцать пешком, но у нас постоянно получалось больше. Почти на каждом шагу сын останавливался и показывал мне что-нибудь, заинтересовавшее его. Вот птичка на ветке сидит (а посмотреть на нее надо было обязательно со всех сторон, если только она не улетала сразу). Или осень золотая, листопад: желтые, зеленые, красные листья, разлетаясь по ветру, падают на землю (как не полюбоваться этим разноцветным ковром). А в морозный зимний день снег искрится на солнце и так музыкально скрипит под ногами… Я Лёне говорю, что мы в школу опаздываем, а он возмущается, что я на окружающую красоту внимания не обращаю. И так повторялось изо дня в день. Он мне:

– Посмотри, ну пожалуйста.

А я ему:

– Скоро урок начнется, – и буквально тащу за руку.

А если утром, открыв глаза, я видела сквозь морозные узоры на окнах, что на улице белым-бело, и красота такая, что глаз не оторвешь, то уже знала, что в этот день придется выходить из дома еще раньше: наверняка Лёня будет останавливаться каждую минуту и любоваться чудом, которое сотворила природа.

Когда я рассказывала об этом нашей бабуле, она меня успокаивала:

– Ты, конечно, по возможности поторапливай Лёню, но не сдерживай его эмоций. Я думаю, что, какую бы профессию он себе ни выбрал, Лёня обязательно будет творческим человеком. А сейчас пусть подмечает, радуется всему красивому, что видит вокруг. Это накопится, а потом выльется во что-нибудь хорошее, поможет ему писать рассказы, стихи и сочинять музыку.

Бабуля оказалась права.

Падает снег.Как прекрасный миг —Он к нам явился.Он вдруг возник,Но тут же растворился.

Падает снег,Откуда ни возьмись,В осенние лужи…Падает снег —Он так был нам нужен.

Самый тяжелый год – первый год учебы сразу в двух школах – подходил к концу. Мы уже втянулись в рабочий ритм, и мне нравилось, что сын загружен и постоянно занят делом.

Вот только с папой Лёня виделся редко – концертная деятельность и особенно гастроли отца оставляли мало времени для общения. Я радовалась, когда моим мужчинам удавалось побыть вместе. Эти их свидания – вылазки на природу, в музей или в кино наполняли сына счастьем. И уж настоящим подарком для него становился день, когда папа забирал его из музыкальной школы. Ведь они столько могли переговорить по дороге домой, взявшись за руки…

Лёня потом часто рассказывал об этом, вспоминая о встречах с отцом до мельчайших подробностей.

Однажды весенним вечером (кажется, в мае) после занятий по сольфеджио Лёню должен был забрать папа, так как я выступала с докладом на учительской конференции. Сын в ожидании встречи находился в приподнятом настроении. Из школы он выбежал первым, чтобы скорее увидеть отца. Но ни в коридоре, ни около школы его не было.

– Папа просто задерживается, – успокоил себя Лёнька и остался ждать, отказавшись идти с другими родителями, хотя его уговаривали, обещая проводить до дома.

– Папа обязательно за мной придет, – твердо стоял на своем Лёня.

Он остался на улице совсем один. Быстро наступали сумерки, становилось страшновато. Надежды на то, что отец все-таки появится, уже не оставалось, и Лёня решил идти сам.