Скотт Иэн - МУЖИК. ИСТОРИЯ ТОГО ЧУВАКА ИЗ ANTHRAX Страница 33

Мы выступали в Реинбау Мьюзик Холле в Денвере, штат Колорадо, в 86-ом, и тут какой-то шкет залез на сцену и расхерачил мою педаль. Арти выбежал, чтобы столкнуть этого шкета со сцены, и они кубарем полетели вниз, упали в толпу, и утонули в яме. Секунду назад Арт был тут, а секунду спустя исчез, словно кто-то спустил воду в толчке. В конце концов Арти забрался обратно на сцену. Мы закончили шоу и сели в автобус. На следующее утро Арти выполз со своей койки, он едва мог передвигаться. Он шел, наклонив спину вперед, и когда я спросил его, что не так, он ответил: «Чувак, я попал в мош». Мы подумали, ничего смешнее мы еще не слышали, потому что Арти был с меня ростом и даже еще худощавее. Последнее место, где бы он захотел оказаться, это мошпит, где его затопчут. И тут у меня в голове щелкнуло. «Да это же офигенное название для песни, вот оно!» Я написал текст о том, как застреваешь в тех местах, где бы никогда не хотел застрять.

А еще мне хотелось, чтобы на альбоме была парочка социальных песен, и написал «One World». Если «Aftershock» с пластинки «Spreading The Disease» повествовала о развязке ядерного конфликта между США и Россией — завершающей фазе войны, то «One World» обращалась к шагам, которые человек мог предпринять, чтобы избежать полного уничтожения: «Русские такие же люди, как мы. Вы и правда считаете, что они взорвут весь мир? Они не меньше дорожат своей жизнью. Америка, прекрати петь: «Hail To The Chief»[21]. Вместо того, чтоб думать о программе СОИ[22], мы должны думать о мире». Эй, я был молод, и все еще верил, что могу изменить мир силой метала!

«Efilnikufesin» (N.F.L.) о Джоне Белуши, моем кумире. Песня рассказывает о том, какой для всех потерей стал его передоз, потому что он был чертовски талантлив, и ему было много что сказать миру, отчасти таким образом я пытался посоветовать детям держаться от наркотиков подальше. Для меня это много значило. Я не любитель читать нравоучения, просто я терпеть не мог все это говно.

Всякий раз, когда курил косячки в школе, я никогда не кайфовал. Травка никогда не оказывала на меня такое уж большое воздействие. Так что я практически не испытывал никакого интереса к наркотикам, и это отразилось в том числе и на Anthrax. Кокс вошел в моду в 80-х, и даже на нашем уровне, мы видали друзей из знакомых групп, которые постоянно были обожраты этой дрянью; им это все доставалось задаром, потому что никому это было не по карману. Я ненавидел, когда те, с кем я зависал, сидели на коксе. Ни один из них не мог закрыть варежку. Они целыми часами несли всякую херню. Хуже был антисоциальный аспект всего этого. Никто не хотел этим заниматься у тебя на виду, поэтому они шкерились в ванной и нюхали там. Потом они выходили, шмыгая носом, и было ясно, чем они занимались минуту назад. Этот фактор стыда вынудил меня ненавидеть наркоту еще больше. Я думал, ну хочешь это делать — делай. Только, блядь, не шкерься как ебаная мышь. И если не хочешь делиться с другими, тогда терпи до дома. Все, что касается кокаина, вызывало у меня рвотный рефлекс. Одна только мысль что-то сувать себе в нос была ужасно непривлекательна. Должен признать, я еще и немного побаивался этой штуки. У некоторых случался передоз, люди склеивали ласты от кокаина, не говоря уж о героине. Я всегда старался держаться подальше от этого говна.

У меня и без наркотиков были другие способы ухода от реальности, и я рассказал о них на «Among The Living». Две песни альбома навеяны рассказами Стивена Кинга. Он играл большую роль в моей жизни. У него были очень креативные и вдохновляющие книги, особенно «Противостояние», по мотивам которой и был создан «Among The Living». Да и «A Skeleton In The Closet» рассказывает о романе Кинга «Способный Ученик», о подростке, который обнаруживает военного нацистского преступника и шантажирует этого чувака, заставляя рассказывать подробные истории о своих ужасных преступлениях. Рассказы Стивена Кинга в тот момент стали играть в моей жизни такую важную роль, что кроме Кинга я ничего больше и не знал. Когда мне было двадцать два, я мало знал о реальном мире. Большая часть моей жизни прошла в фантастической стране.

В июле 1986-го Anthrax готовились отправиться в репетиционную студию Топ Кэт в Нью-Йорке, чтобы закончить написание и репетиции «Among The Living». Я сидел у мамы дома со всем своим оборудованием, и тут зазвонил телефон. На связи был Керк Хэмметт, голос у него был какой-то замученный. Он звонил из Эвансвилля, штат Индиана, и казалось с трудом переводил дух. «Короче, Джеймс съезжал с холма на скейтборде, упал и сломал себе запястье. Он не может играть на гитаре, а мы не хотим отменять ни один концерт, поэтому нам нужен кто-то, кто сможет приехать и сыграть на гитаре, Джеймс будет только петь. Ты как?»

Он говорил так быстро, что не думаю, что сразу въехал, о чем он говорит, и попросил его повторить. Да, все оказалось, как я и думал. Metallica хотели, чтобы я приехал и поиграл у них на ритм-гитаре в турне «Master Of Puppets». Я был в восторге. «Да я с радостью. Конечно, смогу!» — ответил я Керку.

Все, что мне было нужно, это выучить материал «Master Of Puppets». Все остальное я уже знал. И тут на меня всей тяжестью навалилась реальность. У нас на носу был альбом, и мы должны были провести в студии три дня, чтобы закончить написание и порепетировать перед записью. Я сказал об этом Керку, и он спросил есть ли возможность как-нибудь это отодвинуть. Я сказал, что обсужу это с Джонни Зи, и он дал мне номер отеля, где они остановились. Я позвонил Джонни в 11 вечера и сказал: «Чувак, мне только что звонили из Metallica. Джеймс сломал руку, и они просят, чтобы я приехал, выучил их песни и закончил тур с Оззи, и я очень этого хочу».

Джонни сразу разрушил мои надежды. Он сказал, что у нас бронь в студии и крайне сжатые сроки. «Ты не можешь просто так взять месяц отпуска, потому что тебе хочется» — ответил он. «Это собьет все твое расписание на следующий год».

Я еще до звонка знал, что он скажет. Я только надеялся, что он как-нить подшаманит и все получится, как это было, когда Metallica приехала в Нью-Йорк на запись «Kill 'Em All». Я перезвонил Керку и объяснил ситуацию. Я извинился, и в конце концов они взяли на замену гитарного техника Джеймса — Джона Маршалла. Для меня это был большой облом, но я был совершенно нереалистичен, когда изначально сказал Керку, что смогу.

Мы вдоволь насмотрелись на Metallica, когда они пригласили нас на гастроли по Европе осенью 86-го. Первый концерт состоялся 10 сентября в Кардиффе, Уэльс. Впереди были шесть недель шоу, все билеты на них были распроданы. Обе группы отлично отыграли каждое шоу в отдельности. И Metallica были невероятны, несмотря на то, что Джеймс не играл на гитаре из-за сломанного запястья.

Маленький совет для молодых групп, отправляющихся на гастроли: хорошо, когда твой друг — гитарный техник, но убедись, что этот человек может хорошо играть, так что в случае крайней необходимости у тебя будет полноценная замена прямо в группе. Это удалось Metallica, и нисколько не повредило нам, когда ушел Лилкер. В тот момент своей карьеры Metallica ехали на автобусе, все наше оборудование ехало в их грузовике. Мы ехали в грузовичке с багажом. У нас был водитель, потому что ни у кого из нас не было желания ехать по Великобритании по другой стороне дороги. Нам помогал один парень из дорожной команды. Он помогал настраивать ударные, а команда Metallica помогала настраивать наши гитары. Это отдаленно напоминало обмен любезностями. Каждый день в нашем распоряжении была гримерка, но мы не получали ежедневные чаевые, поэтому у нас не было денег. У Metallica была своя служба питания на эти гастроли, но в первые пару дней произошла какая-то путаница, и компания обслуживания обедов не знала, что нас тоже должны были кормить.

Эти дни мы рылись в своих карманах, чтобы найти сдачу и купить этот дерьмовый фастфуд, типа сосисок в тесте и английской пиццы. Стоит заметить, это настоящая пытка — заставить парочку ньюйоркцев жрать английский вариант пиццы. Там одно тесто с кусками сыра и зернышками кукурузы.

В первый день тура наш водитель предложил поехать по дороге и купить парочку пицц. Мы дали ему денег на четыре порции. Он вернулся полчаса спустя, держа пиццы за боковую часть коробки. У него даже мыслей не возникло, что он сделал что-то не так. Когда мы открыли коробки, весь сыр и сосиски смешались в одну кашеобразную кучу, украшенную зернышками кукурузы. Нам ничего не оставалось, и у нас больше не было денег, короче мы застряли в этой холодной раздевалке, выдирая кусочки сыра из картона, помещая их на деформированные, отвратительные куски основы для пиццы и пытаясь миновать зернышки кукурузы. Я подумал: «Ну его на хуй. Верните меня домой сейчас же. Меня тошнит от этого места. Не знаю, как Iron Maiden выживают в этой стране».

Потом мы начали концерт, и я очень хотел снова оказаться в мамином доме. Мы отлично отыграли, и зрителям это понравилось, но во время всего сэта нас обдали душем слюны. Мы открыли концерт «A.I.R.», и тут начался дождь плевков — не только на меня или Джои, на всех нас. Я подумал: «О, нет, они же нас ненавидят!» Потом мы закончили песню, все кричали и аплодировали. Потом начали следующую, и само собой фонтан слизи начался снова. Так повторялось каждую песню. Мы подумали, может это такая фишка для открывающих групп. На половине сэта один из парней британской команды Metallica сказал нам: «Они плюются в вас, потому что им охуенно нравится! Это старинная панковская традиция под названием «гоббинг»».