Новая критика. По России: музыкальные сцены и явления за пределами Москвы и Санкт-Петербурга - Денис Бояринов Страница 36

В июне 2021 года дуэт дал последний концерт, где участники объявили, что приглашают на выступление новой группы DAS MAN, уже без Gazmanova. С одной стороны, это символический жест и очередная игра, с другой — сигнал, что группа довольно быстро зашла в творческий тупик. По словам участников, главная проблема в том, что «все шутки пошучены»[144]: панчи, философские мемы, подтрунивание над тусовкой — ресурс, который быстро выработался. Сейчас они перепридумывают проект в сторону большей перформативности и, по собственным словам, ищут новую позицию говорения.

Вместо заключения

К уральскому интеллектуальному андерграунду можно отнести и другие местные коллективы: от мастеров хтонической музыки «4 позиции Бруно» до нижнетагильской группы «Ex-любовь», выступавшей в культовой галерее «KUBIVA», и пермской «лилия aka. |||||||||9 |», представляющей собой нечто среднее между электронной группой и коллективом художников, исследующих звук.

У уральского интеллектуального андерграунда как явления есть общие корни, общая среда и общие творческие стратегии. При этом из трех рассмотренных в статье коллективов два приостановили деятельность, и находятся в поиске нового пути. Пример Vitamin Youth показывает: чем более широкая эстетическая рамка выбрана, чем выше готовность группы к изменениям, тем в итоге она жизнеспособнее.

Таким образом, у уральского интеллектуального андерграунда можно выделить следующие общие черты.

Во-первых, коллективы возникли в интеллектуально-университетской среде. Их целевая аудитория — творческая молодежь, такие же, как они, молодые интеллектуалы, которые устали от конвенционального выражения мыслей и эмоций. Творчество этих коллективов уже на уровне текста и образа противопоставляет себя культурному мейнстриму.

Во-вторых, их объединяет ирония и/или постирония. Интеллектуальный базис (а иногда и простой непрофессионализм) не позволяет авторам просто играть музыку. Уже в том, как они себя определяют, видна деконструкция и абсурдизация переусложненного языка меломанов, доводящая его до абсурда. Даже когда в песнях говорится о психологических проблемах и эмоциональных переживаниях, они редко поются без юмора.

В-третьих, у всех обильно присутствует обсценная лексика, которая служит, с одной стороны, выразительным усилением, а с другой, маркером их «андерграундности» и «маргинальности». У этих песен нельзя представить цензурных версий, которые иногда делает «Ленинград», это тот случай, когда по-другому не скажешь.

В-четвертых, перформативность. Музыка этих групп всегда сопровождается зрелищем. Именно поэтому все три коллектива часто можно встретить выступающими на открытиях выставок современного искусства.

Описанные проекты работают в пограничной зоне, выходя за пределы чисто музыкального поля. Свести их творчество просто к игре и шутке невозможно. При всей ироничности и сконструированности их музыка и перформансы дарят настоящие эмоции и энергию. Как сказала Люда Шегал, «андерграунд — это не про смыслы, это про то, чтобы ебашить ради того, чтобы ебашить». Витальная сила, призванная расшатать если не каноны и устои искусства, то хотя бы сознание человека, пришедшего на их концерт, — вот, пожалуй, главная черта уральского интеллектуального андерграунда.

Сергей Мезенов

«Сибирский импров — это мы»: коллектив экспериментальной музыки Vovne и опыт формирования творческого сообщества в Сибири

Об авторе

Родился в 1979 году в Красноярске. Поступил в педагогический университет на англо-немецкое отделение, но на последнем курсе пришел в качестве переводчика в газету «Комок», выходившую на несколько сибирских городов, и так и остался в журналистике. 12 лет совмещал обязанности кинокритика и музыкального критика, пока не понял, что музыку все-таки любит больше. С 2014 года ведет рубрику с обзорами альбомов русскоязычной музыки на Colta.ru, с 2018-го — музыкальный редактор журнала о современной культуре Сибири «Мастера Сибири». С 2015 года живет в Санкт-Петербурге.

Музыка, о которой идет речь в статье: https://www.youtube.com/playlist?list=PL7f_ywlsJjeOWhuNxIM7AN4UQ1hllScAY

В ноябре 2015 года шведское трио Fire! ведомое саксофонистом Матсом Густафссоном, впервые посетило Россию. Их гастрольный тур состоял всего из двух остановок — они выступили в Москве, на сцене культурного центра «Дом», после чего поехали не в Санкт-Петербург, как можно было бы предположить, а в Кемерово. Что могло привлечь всемирно известных звезд европейского фри-джаза в индустриальном городе, основанном в советское время, административном центре области, в которой находится одно из крупнейших угольных месторождений в мире?

Fire! приехали в Кемерово на фестиваль различных видов искусств «Тезисы», проходивший в 2015-м в шестой раз. Фестиваль длился пять дней, и насыщенности его программы вполне могли позавидовать и Санкт-Петербург, и Москва. В «Тезисах» участвовали девять музыкальных коллективов из пяти российских городов, около дюжины художников, три художественно-перформативных лаборатории, один театр и два зарубежных коллектива — Fire! и Diatribes из Швейцарии. «Тезисы» были проектом сообщества Vovne — свободного коллектива, объединившего музыкантов и художников нескольких сибирских городов. В этой статье я попробую разобраться, как можно организовать фестиваль импровизационной музыки с участием всемирно признанных артистов в среде, отнюдь не богатой возможностями для музыкантов, и как опыт сообщества Vovne может быть полезен творческим людям в других городах.

Vovne как транслокальная сцена

Слово Vovne впервые возникло как название сайта Vovne.ru, запущенного в 2009 году с целью документации деятельности коллектива музыкантов из нескольких сибирских городов — Кемерово, Томска, Новосибирска и Юрги. При этом участники не торопятся использовать вывеску Vovne для идентификации своего сообщества. «Это не то чтобы какое-то название для арт-группы, — говорит один из основателей Vovne, кемеровчанин Александр Маркварт, участник проектов „Студия неосознанной музыки“ и „Жертвоприношения“. — Просто так удобнее, есть лейбл какой-то, который мы на все афиши ставим»[145]. Состав участников сообщества тоже не зафиксирован строго; в разделе «Имена» сайта Vovne.ru значатся 24 позиции, но это скорее перечень всех музыкантов и групп, когда-либо участвовавших в их мероприятиях, нежели состав постоянных активных участников движения. Многие из упомянутых на сайте к лету 2021 года полностью отошли от музыкальной и художественной деятельности.

«Сейчас уже можно сказать, что с 2009 по 2016 год это была сцена», — говорит Маркварт, рассуждая о месте и роли Vovne. В сборнике «Музыкальные сцены: Локальные, транслокальные и виртуальные»[146] Энди Беннетт и Ричард Питерсон предлагают считать сценой «контекст, в котором группы продюсеров, музыкантов и фанатов объединяются вокруг общих музыкальных вкусов и через это объединение отделяют себя, как коллектив, от всех остальных». Там же они выделяют три основных типа сцен — локальный, транслокальный и виртуальный. Локальная сцена объединяет своих участников вокруг конкретной географической точки; транслокальная состоит из нескольких локальных, находящихся в разных местах и вовлеченных в регулярную коммуникацию вокруг определенного вида музыки; а виртуальная создает ощущение сцены, объединяя различные локальные сцены вокруг общих музыкальных интересов методом опосредованной коммуникации через сеть фанзинов или интернет.

Сцену, созданную под вывеской Vovne в Сибири в обозначенный Марквартом период, следует признать транслокальной, поскольку она объединяет в себе участников из разных городов. Она также имела черты виртуальной, поскольку в