Скотт Иэн - МУЖИК. ИСТОРИЯ ТОГО ЧУВАКА ИЗ ANTHRAX Страница 54

Последнее, что я помню, это как стою и разговариваю с Everlast'ом. Потом я очнулся на полу автобуса, мой друг Бобби склонился надо мной и давит мне на грудь. Я посмотрел на него.

«Ой-ой-ой! Хули ты творишь?!»

«Мы уж думали, ты ласты склеил!» — выпалил он. «Мы думали, у тебя остановилось сердце».

Я поднялся и сел на диван, потирая ушибленные ребра.

Everlast прояснил детали: «Ты стоял, а потом вдруг начал тупо падать, и я подхватил тебя, пока ты не грохнулся на пол. Тебя начало трясти. У тебя были сильные конвульсии. Глаза закатились и все такое».

После того, как судороги продолжались тридцать секунд, меня положили на пол. Потом на диван. Потом снова на пол. Они были обдолбаны в говно и тупо не знали, что им делать. Тогда Бобби поднес ухо к моему рту, чтобы понять, дышу ли я. На его взгляд я не дышал, поэтому он начал изо всей дури давить мне на грудь. И тут появился Рик с подмогой и меня забрали на скорой. Всем спасибо, спокойной ночи.

Мы поехали в сторону больницы. Уровень сахара в крови был чрезвычайно низок, и тогда мне под язык дали какую-то трубку с гелем, и я подскочил как морячок Попай после банки шпината. Я спросил врача: «Что это за хрень? Мне так хорошо! Можете выписать рецепт на эту штуку? Я ее каждый день буду принимать перед концертом Anthrax!» Он посмотрел на меня так, как будто я был самым тупым человеком на планете и ответил: «Это глюкоза. Ее можно купить в любой аптеке. Мы просто повышали уровень сахара у тебя в крови. Тот же эффект ты мог бы получить, если бы съел Oreo[32]». Они поместили меня в отделение интенсивной терапии, и через пару часов меня осмотрел один из докторов. Он померял мне температуру и давление. Казалось, все в норме. Я сказал, что путешествую и не спал, ну и да, я курил травку.

Он сказал, что я обезвожен и обессилен, поэтому у меня упало АД и я вырубился. Он посоветовал мне вернуться обратно в отель, перекусить и лечь спать, как я и поступил. Утром мне стало лучше, и мы сняли клип на «Room For One More». Когда мы вернулись в Лос-Анджелес, я обратился к своему доктору и рассказал о своих экспериментах с травкой и конвульсиях.

«Здесь что-то не так» — изрек он с проницательностью Шерлока Холмса. «Травка — связующая нить в этом уравнении». На следующей неделе он взял кровь и провел ряд анализов. Меня даже обследовали на возможность эпилепсии. Мне приходилось сидеть в темной комнате, и на мое лицо падал лишь свет от стробоскопа. В течение примерно двадцати минут он наращивал темп, замедлялся и снова наращивал. Я спросил доктора, могут ли они включить хотя бы Maiden, пока я сижу перед стробоскопом, чтобы у меня было ощущение, что я нахожусь на концерте. Я был удивлен, что моя страховка покрыла затраты на все это, потому что очевидно, что учитывая, что я был участником метал-группы на тот момент в течение 10 лет и то обстоятельство, что свет от стробоскопа светил мне в лицо каждый вечер, моя проблема была не в эпилепсии.

Примерно четыре дня спустя врачи еще не озвучили результаты тестов, и я очень нервничал. Я боялся, что мне скажут, что у меня опухоль или эмболия. По меньшей мере они наверняка сказали бы, что какой-нибудь гигантский ленточный червь-травокур обвился вокруг моего мозга, и как будто с цепи срывался каждый раз, когда его подвергали воздействию травки. Все это время я сидел как на иголках.

Наконец меня вызвал доктор. Я зашел к нему в офис, и тут он мне говорит: «Скотт, у меня есть хорошие и плохие новости». Я подумал: «Твою мать, так всегда говорят, перед тем, как сказать, что у тебя смертельная болезнь, и тебе останется чуть больше года, так что у тебя есть некоторое время в запасе, которое можно провести в кругу родных и близких».

«Хорошая новость — ты не умираешь. Твой мозг в порядке, кровь в порядке, и у тебя нет аллергии ни на что, за исключением одной единственной вещи — ТГК[33]».

Я спросил его, почему меня никогда не вырубало, когда я был подростком и курил травку. Он ответил, что вероятно тогда я был менее аллергенен к ней, если у меня вообще была аллергия, но со временем у меня развилась очень сильная аллергия. Он рассказал, как некоторые люди всю жизнь едят омаров, а потом вдруг съедают лобстера и у них случается анафилактический шок. Он сказал, что у меня два выбора — либо я перестаю курить травку, либо я могу это делать снова, рискуя тем, что все закончится конвульсиями, а возможно и кровоизлиянием в мозг. В следующий раз на нашей вечеринке может даже затусить сама смерть. Я решить бросить курить травку.

Но это не остановило меня от употребления психоделических грибов. Помню, я был в Нью — Йорке и общался с одной девушкой, с которой встречался Джон Буш, с ее сестрой и парочкой друзей. Пройдясь по паре-тройке местных баров, четыре или пять человек затусили у кого-то на хате в Уэст Виллидж. Я планировал встретиться со своим другом Домиником, ди-джеем, который той ночью крутил в Л'Амур в Бруклине старые метал-темы. Мы опрокинули еще пару стаканов, а потом кто-то достал мешок с грибочками. Я знал о грибах, но никогда их раньше не употреблял. Мне было любопытно, потому что грибы растут в земле. Это не продукт человечества, так что чего в них может быть плохого? Я спросил: «А какой у них приход? На что похож трип от грибов?»

Одна из девушек сказала: «Это весело. Такой расслабон. Поначалу тебя может немного подташнивать. Может даже вырвать, но обычно это очень ненапряжная штука, все зависит от того, сколько съешь».

Я сказал: «Да пофиг», что на меня непохоже. Я никогда не был пофигистом, но меня заинтриговали эти странного вида штуки. Я взял парочку грибов и разжевал их. По вкусу они напоминали горький метал, смешанный с сушеным дерьмом. «Неудивительно, что кто-то блюет от них» — подумал я. Остатки грибов я запил пивом. Прошло 10 минут. 20. 30. Ничего. Я съел еще два небольших грибочка, и через 15 минут наркотик начал оказывать свое действие. Я сидел, видя, как у остальных начался трип, и поначалу не понимал, что я тоже под кайфом, потому что логическая часть моего мозга по-прежнему была в силе, и у меня возник внутренний монолог с самим собой.

А потом меня накрыло. Я начал получать ответы на все вопросы, которые человечество когда-либо задавало себе о Боге и Вселенной. Как будто распахнулось окно и все стало таким очевидным. На меня нахлынуло все это дерьмо. Я сидел на стуле с широкой улыбкой, и меня складывало пополам от смеха. Я думал: «Чувак, нужно записать это все, чтобы потом запомнить. Я решу проблемы всех людей и стану героем!» Само собой, я был просто в говно и даже был не в состоянии ответить на такие простые вопросы, как: «Где ты живешь?» или «Какой у тебя любимый цвет?», что уж говорить о том, чтобы записать ответы на проблемы всего мира. «Логическая» часть моего мозга продолжала доканывать меня, чтобы я встал и нашел бумагу и ручку, но я был слишком увлечен ржачем над более низменными вещами, которые меня окружали, чтобы подняться. В какой-то момент я побрел к пожарному выходу на втором этаже квартиры в Уэст Виллидж, прямо напротив пиццерии «У Джона» на Бликер-стрит. Я сидел и угорал над прохожими. Потом меня осенило, что я не только знаю все на свете, но и умею летать.

Я орал людям, что собираюсь спикировать как Человек-Факел, подхватить их и взять с собой на прогулку. Кто-то на вечеринке увидел, что я творю и убедил кого-то втащить меня внутрь, пока я не прыгнул. Ну и оленем я был.

Вдруг я выпалил: «Бруклин! Клуб Л'Амур! Надо сходить к Доминику. Это будет лучшее, что вы видели на свете. Погодите, скоро доберемся, сами все увидите!!!»

Разумеется, мой друг Доминик просто крутил в клубе метал-пластинки, но у меня в голове это действие имело первостепенную важность. Каким-то образом мне удалось заказать лимузин. Понятия не имею, как мне это удалось. Я раньше никогда не вызывал лимузин, да и не было у меня номера компании, сдающей лимузины в аренду. Грибы могут не только дать тебе силу, чтобы летать, но очевидно могут помочь заказать лимузин.

Все остальные тоже трипповали, так что с радостью приняли это предложение. В тот момент мне казалось, что грибы — это лучшая штука в мире, намного лучше, чем трава. Машина приехала, нас шесть человек загрузилось туда, четыре девушки, еще один чувак и я. Как только водитель нажал на педаль газа, я почувствовал себя героем фильма ужасов, которого просят сесть в машину и «прокатиться». Все пошло совсем не так. Две девушки смотрели на меня и перешептывались между собой. Было темно — свет снаружи проникал в машину, а потом исчезал снова. У меня началась паранойя еще до того, как одна из девушек, сидевших напротив меня, кашлянула, а потом резко упала как подкошенная.

Я начал психовать и орать на всех. «Какого черта? Она мертва, она мертва!»

Остальные попытались меня успокоить и убедить, что она просто уснула, потому что очень устала да еще была под кайфом.

«Нет, она мертва, вы гребаные маньяки!» — орал я. «Вы убили ее, а теперь пытаетесь убить и меня!» Грибы явно подействовали, и все хорошее, что было в этом наркотике, превратилось в настоящий кошмар. Меня начало тошнить. Я не просто блеванул, я швырялся рвотой на всех, кто сидел напротив. Потом я начал кричать, потому что я по-прежнему был уверен, что стал жертвой какого-то зловещего заговора убийц. Перегородка между передним и задним сидением была очень высокой, поэтому водитель скоро всего и понятия не имел, что происходит у него за спиной. Он просто продолжал вести автомобиль. «Может он все-таки услышал меня» — подумал я. Я подумал, а вдруг он с ними заодно. Мы были уже в Бруклине, а я все еще орал: «Мертвая девушка в долбаной машине! Что мы будем делать с ее мертвым телом? Я из-за вас не сяду в тюрягу, ублюдки!» Теперь в моем сознании мертвая девушка вернулась уже в качестве зомби и пыталась и меня утянуть за собой. Я попытался высунуться из окна, чтобы выпрыгнуть из машины, но меня затащили обратно.