Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1974 год

Лагерь на берегу Гилюя

Деревни и села, поселки и полустанки всегда закладывались людьми у дорог — будь то река, или удобная бухта на берегу моря, или просто шоссе от одного далекого города к другому, а тем более железнодорожная магистраль. Если сейчас взглянуть на карту Восточной Сибири и мысленно провести нитку новой магистрали от Усть-Кута на Лене до Комсомольска-на-Амуре, то на всем протяжении ее немного встретится мест, обжитых человеком. Когда же Байкало-Амурская магистраль, протяженностью почти в 3200 километров, будет проложена, около двухсот станций и разъездов — так запланировано сегодня — появится вдоль трассы. Со временем они разрастутся в города. Магистраль даст толчок экономическому и социальному развитию края, приобретет большое народнохозяйственное значение в связи с разработкой зеленых богатств Сибири, угля Якутии, меди Удокана, редких металлов, асбеста и железных руд Забайкалья... А пока почти на всем протяжении будущей трассы нет ни троп, ни дорог, и трасса отвоевывается у высоких горных хребтов: Байкальского, Северо-Муйского, Кодар, Каларского, Дуссе-Алинь; у рек: Лены, Киренги, Олекмы, Зеи, Гилюя, Селемджи, Бурей, Амгуни... У непроходимой тайги, у болот и топей. Вся трасса как бы разделена на два плеча — западное и восточное с центром в поселке Тындинский, что в Амурской области. Сюда от Транссибирской железной дороги со станции Бам уже ведется стовосьмидесятикилометровая железнодорожная ветка на Тынду. Она пойдет и дальше на север, до Беркакита. Во-первых, эта дорога нужна для строительства БАМа — по Транссибирской дороге будут доставляться грузы; во-вторых, ветка Тында — Беркакит обеспечит связь богатейших коксующихся углей Чульмановского месторождения с железнодорожной сетью страны. Сейчас одновременно на многих участках Байкало-Амурской магистрали ведутся изыскательские работы, пробиваются тоннели через горные хребты, прорубаются просеки. На линии Бам — Тында укладываются рельсовые пути, отсыпается полотно, строятся мосты... Первые поезда от Бама на Тынду пойдут в будущем году. А пока здесь, в Тынде, возводятся дома, прокладываются новые улицы, и все прибывает пополнение. Это в основном молодежь, комсомольцы Приамурья, Сибири, Забайкалья и Подмосковья, комсомольцы из всех союзных республик. Некоторые из них приехали на строительство прямо с XVII съезда комсомола. Сейчас в Тындинском многолюдно и шумно: мехколонны, учебные комбинаты, где молодежь обучают строительным профессиям, базы изыскателей... В одной из партий изыскательской экспедиции, на востоке от Тынды, в верховьях реки Гилюй, побывал наш специальный корреспондент.

В вездеход набилось столько народу, что среди геологов и геофизиков трудно было отличить «своих» трассировщиков. Ребята в основном были молодые и все одеты в черные или защитного цвета брюки и куртки с большими накладными карманами. Одни устроились на сиденьях, другие сели к ним на колени, третьи, протиснув ноги между инструментами, стояли в открытом наполовину кузове вездехода. Шофер — человек новый, это его второй выход на трассу — еще раз обошел вездеход, оглядел, прислушался к двигателю и полез в кабину. До выхода на трассу он ежедневно, с утра до вечера, возился с вездеходом, изучал его, ездил вокруг лагеря, спускался к реке и взбирался по кручам, совершал немыслимые виражи. Машина была неновой, он осваивал ее с завидным терпением и тщательностью. Рядом с водителем устроился Петр, изыскатель. У него живые глаза на подвижном лице, крепкий ряд белых зубов. Он отличался от остальных черной водолазкой и охотничьим ножом на поясе. Отыскивая глазами трассировщиков, с которыми мне предстояло идти в маршрут, я заметил, что лица ребят невеселы и все поглядывают на другой вездеход, помощнее; он стоял неподалеку от нас, и возле него хлопотали шесть человек. Они загружали машину спальными мешками, продуктами, стропами, топорами — собирались к месту, где два дня назад затонул вездеход.

Владимир Лейкин, старший инженер трассировщиков (все называют его Владимиром Семеновичем, а он всего на несколько лет старше остальных), высокий молодой человек с огненно-рыжей головой, припухлыми веками, не поддающимся загару лицом, подошел к кабине и, стараясь перекрыть шум двигателя, крикнул:

— Петя, будете возвращаться — возьми контрольные 126 и 127 пикетов, получается большое расхождение.

Достаточно было пробыть в лагере несколько часов, чтобы понять причину общего напряжения: вездеход, затонувший вездеход. Трассировщики должны были в двадцати километрах от основного разбить промежуточный лагерь, с тем чтобы начать пробивать трассу дальше на восток. На пятнадцатом километре пути оказался заросший высокой травой проран с мшистыми кочками. Вмиг машина начала погружаться в воду. Успели только выскочить и спасти приборы и рацию...

Лейкин был молчаливее остальных ребят, и все понимали, что он чувствует свою вину за утонувший вездеход. Для изыскателей потеря вездехода — дело серьезное, без него по тайге много не пройдешь. А Владимир Семенович был руководителем трассировщиков в тот день, когда вездеход затонул в марях. В общем, вины его и не было, но все понимают, как ему нелегка. Он тоже поглядывает на шестерку спасателей.

Таким же замкнутым я увидел Владимира в первый день своего приезда в партию.

Вертолет шел из поселка Тындинский на северо-восток, за Становой хребет, с грузом для геологов, и пилот согласился подбросить меня в верховья реки Гилюй, в одну из ближайших изыскательских партий.

С воздуха лагерь изыскателей открылся неожиданно. Среди ле^ са, на высоком берегу реки я вдруг увидел палатки с дымящимися трубами. Казалось, это село. Не хватало лишь церквушки. Пока мы кружили над рекой, из палаток вышли люди. Вертолет завис над квадратом, очерченным белыми стволами берез, но вдруг взмыл из-за встречного ветра и опустился на песчаной косе.

На берегу, у самой воды, стоял человек. Это и был Владимир Лейкин. Черная спецовка сидела на нем мешковато. Он смотрел на меня каким-то отсутствующим взглядом.

Нас разделял узкий приток реки,

— Александр Алексеевич в лагере? — спросил я. В Тынде мне сказали, что Побожий на Гилюе.

— Нет, — ответил Владимир, — Побожий на трассе.

Откровенно говоря, я не без волнения ждал встречи с начальником экспедиции Мосгипротранса Побожим. Много слышал о нем, читал его статьи, очерки, книгу о его нелегких и счастливых изыскательских дорогах. Этот человек уже в тридцать третьем году начал изыскания трассы Байкало-Амурской магистрали. В те годы только намечалось общее направление магистрали от Тайшета до Советской Гавани на Тихом океане. Позже, во время войны, Александр Алексеевич пробивал трассу железной дороги Комсомольск-на-Амуре — Советская Гавань, которая станет теперь частью Байкало-Амурской магистрали. Почти повсюду на востоке страны, где строили железные дороги, знают и помнят Александра Побожия.

...Наш вездеход, набитый людьми, тронулся с места. Казалось, все почувствовали облегчение, но не успели мы проехать и пяти метров, как машина остановилась. Кто-то из ребят глянул за борт и с горькой иронией заметил:

— Выходите, наш броневичок разулся.

Больше всего ребята переживали за шофера, который всякую неполадку относил на свой счет. На сей раз сломался гусеничный палец, и гусеница опала. Неожиданно подошел Побожий. Это был человек крепкого, крестьянского телосложения, с крупными чертами лица, на котором полевая работа оставила следы. Внимательный, изучающий собеседника взгляд и иронические морщинки в уголках глаз. Обращаясь к шоферу, он спокойно, но твердо сказал:

— Возьмите только трассировщиков.

Ребята выбрались из машины, забрали приборы и скрылись в лесу. Шофер и Петр принялись ремонтировать гусеницу.

Наконец вездеход двинулся в путь. Но вскоре за лагерем, в лесу, мы встретили ушедшую вперед группу. Ребята просто-напросто спрятались в тени деревьев, а теперь снова облепили вездеход, устраиваясь кто как. Начался перевал. Машина с трудом преодолевает крутой подъем, мотор работает на форсированных оборотах. Каждый раз, когда шофер переключает скорость, кажется, что мотор вот-вот заглохнет. Едва выехали из леса, как нас обдало жарким воздухом, и за вездеходом пристроился жужжащий рой мошкары и слепней. День обещал быть изнурительным: еще не было девяти часов, а на безоблачном небе солнце уже палило вовсю. Удивительно быстро в этих местах согреваются воздух и земля. Утром от холода не хочется носа высунуть из спального мешка, но не успеешь умыться ледяной водой в реке, как низкие тучи исчезают, небо становится глубоким и синим, а солнце — жарким.