Лариса Михайлова - Сверхновая американская фантастика, 1996 № 08-09

Колонка редактора

Привет, пришельцы!

Среди главных ветвей древа фантастики продолжает стабильно зеленеть та, что несет на себе произведения об инопланетянах и жителях сопредельных с нами миров. Может, оттого значительная или — говоря языком социологии — репрезентативная часть этих представителей внеземного разума имеет зеленый цвет кожных покровов? Но и без шуток, «инакость», взгляд (или хотя бы попытка взглянуть) на земные события и ценности извне — неотъемлемая составляющая огромного большинства фантастических произведений. Поэтому вновь и вновь мы встречаем на страницах книг и на телеэкране тральфамадорцев и минбари, разведчиков и послов, исследователей и торговцев, а то и просто туристов из разных концов нашей необъятной Вселенной. Это когда-то певали: «Всю-то я Вселенную проехал…» Сейчас мало кто сомневается, что тут до полного охвата еще очень далеко. И темой номера «Сверхновой», лежащего перед Вами, стало посещение нашего уголка Вселенной разными пришельцами. А также создание коллективного бессознательного образа инопланетян.

Сегодня каждый ребенок имеет представление о том, какими могут быть пришельцы из космоса: складывается родовой образ существ, обладающих сверхъестественными силами, но способных откликнуться на добро, общаться с людьми на равных. Не одному поколению фантастов, однако, пришлось потрудиться, чтобы от «Войны миров» Герберта Уэллса прийти к «Миру-кольцу» Ларри Найвена и Ойкумене — Лиге миров Урсулы Ле Гуин.

Наиболее наглядный пример — телесериал «Вавилон-5». На обозримом участке пространства — космической станции — пытаются разрешить свои конфликты довольно демократическим путем послы некогда воевавших разумных рас. Здесь также заметно сращение темы инопланетного разума с мистической струей в фантастике, не столько ищущей ответов, сколько направленной на выработку умения задаваться правильными вопросами.

А где-то по дороге родился образ благорасположенных «галактян», дарящих нашей планете суперменов. Он питает массовое сознание и проникает даже в совсем неразвитый ум. Но, как ни парадоксально, высоконравственная наполненность даже стереотипного представления о «пришельце из космоса» заставляет самозванцев отступить, как это происходит с Зивом из рассказа Бониты Кейл «Прибежище Энни». Умственно отсталая, но «адаптированная» к жизни героиня рассказа, которой нравится быть «Растительницей», самозабвенно растит в себе будущего ребенка бездомного Зива, сказавшегося инопланетянином. Тема самоотверженности, взаимопомощи в связи с темой пришельцев высвечивается на удивление постоянно и стабильно. И у других авторов данного номера — Марка Бурна и Рональда Энтони Кросса — мы вновь возвращаемся к ней, хотя с большой долей сомнения можно говорить об однозначности этики пришельцев. Разочарование застрявших на годы на Земле завсегдатаев кафе Мэри не может оставить равнодушным никого, а вот отрешенность сияющих тили заставляет мучиться другую Марию, из рассказа «Путь, ведущий в Тили-таун», неразрешимым вопросом — стоит ли обретение непостижимых высот власти над материей и сознанием гибели и страданий иных, пусть и более примитивных мыслящих существ планеты? Еще одна инопланетянка, вынужденная приспособляться к земным формам жизни, ценой своей энергии спасает умирающего ребенка в рассказе «Ведьма Элвина» Джо Л. Хенсли, известного прежде всего своим участием в сборнике Харлана Эллисона «Опасные видения» в 60-е годы, закрепившем новую психологическую струю в НФ.

В рубрике «Десять световых лет спустя» еще один рассказ Роберта Янга (см. «Великан, пастушка и двадцать одна корова» в № 5–6 «Сверхновой» за 1996 год), где пришелец — наш, земной, но из некоего тревожного будущего, сопоставление с которым делает неотразимо притягательными обычные семейные отношения, привязанность родителей и детей. У Каннингем в рассказе «Удовлетворение гарантировано» действуют герои, свойственные жанру фэнтези — юная ведьма, единорог, рыцари, прекрасная леди — но в результате игры писательницы со стереотипами получилась вещица если не о пришельце, то уж во всяком случае о страннице по нашему миру, где для того, чтобы выжить, вовсе недостаточно обладать даром перевоплощения, необходимо также уметь воздействовать на коллективные образы в сознании людей.

С этого номера мы начинаем публикацию романа Рудольфо Анайи «Благослови меня, Ультима», которую надеемся завершить в N 12 за 1996. Героиня Анайи Ультима стала со времени появления романа в 1972 году именем нарицательным в американской литературе, надеемся, что роман не оставит равнодушным и российских читателей.

В рубрике «Translated into Russian» вас ждет рецензия Максима Борисова на недавно вышедшую трилогию Дэна Симмонса «Гиперион», «Падение Гипериона» и «Эндимион».

Проза

Марк Бурн

Поломка[1]

Марк Бурн работает в планетарии орегонского музея науки и промышленности. Он преподает астрономию, пишет для астрономических журналов и разрабатывает программы для музеев. Бурн создал программу «Звездный путь: „Наука Федерации“, — национальную передвижную интерактивную научную выставку, где свое место занял и журнал F&SF. При всем при том он выбрал время приехать в Сиэтл и пройти тренинг в Клэрионе — творческой мастерской писателей Запада.

«Поломка» — первая публикация Марка Бурна.

Старый-престарый негр, сидевший за отделенным невысокой перегородкой соседним столиком, поглощал свой суп страшно медленно. Ложку он держал всеми пальцами, — так ребенок хватает палку, зажимая ее в кулачок. Бун наблюдал, как ложка с точностью микротома скользила у самой поверхности коричневатой пленки супа. Затем плавно поднималась ко рту, как бы увлекая за собой руку. Лысая голова по-черепашьи выдвигалась вперед. Толстые, прорезанные глубокими морщинами губы вытягивались в трубочку, прикрывая желтые зубы. И громко всасывали суп из ложки. Далее весь цикл повторялся снова, за прошедшие полчаса их уже завершилось около десяти.

Взгляд старика оторвался от ложки и остановился на Буне. Белки глаз мутноваты, а зрачки — черны как космос и глубоки как время. Множество морщин тянулось от глаз старика и складывалось на его лице в древнюю карту усталости и ожидания.

Смущенный ответным вниманием, Бун быстро скрылся за потрепанной обложкой «Собаки Баскервилей». Но как и до того, слова там просто лежали на странице, в них было не больше значения и жизни, чем в пятнышках от мух. Слова увяли и умерли вместе со всем остальным. Вместе с с Эммой. Вместе с ним самим.

Он обвел взглядом придорожное кафе, которое в силу обстоятельств стало его пристанищем на эти прошедшие четыре часа. Обитые апельсиново-оранжевой искусственной кожей кабинки-отсеки были заняты ничем не примечательными посетителями. Пожилые пары и утомленного вида одинокие мужчины поглощали одинаковую похлебку. Мистер Кофе клокотал на поцарапанной хромированной стойке прилавка, и кусочки пирога вращались на подносе под стеклом. На часах с рекламой напитка «Доктор Пеппер» была половина восьмого. Голоса под сурдинку из радио с кухни перекрывались песней из музыкального автомата, какой-то гнусавой тягомотиной — ковбой страдал по потерянной милашке. Господи! Пнуть бы этот чертов ящик незаметно по пути в туалет.

— Пообедать не желаешь, милок? — спросила остановившаяся перед столиком женщина в не очень свежем переднике. На вид лет сорока пяти — пятидесяти. Седеющие волосы были, верно, некогда темно-каштановыми. Высокая, худая, боевитая особа. Приглядевшись, Бун решил, что она выглядит все же моложе своих лет — должно быть, ей около шестидесяти. Женщина стояла перед ним, стандартно улыбаясь, держа наготове ручку и маленький белый блокнотик. На голубом пластиковом прямоугольнике над кармашком значилось: Мэри Элис.

Бун пододвинул свою чашку.

— Нет, спасибо. Просто еще кофе.

— Тебе надо поесть, голубчик. Мой клубный сэндвич лучше любого другого, где еще такой найдешь?

— Спасибо, не нужно.

— Как тогда насчет кусочка пирога? У меня есть чудесный пирог со свежими яблоками, а в холодильнике — двойной шоколадный сюрприз. Могу тебе сдобрить пирог мороженым. Бесплатно.

Бун сосредоточенно собирал указательным пальцем крошки от крекера.

— Только кофе.

— Ладно, уже вот-вот должен подоспеть Юл Баркер. Он держит гараж возле шоссе. И твой грузовик отремонтирует в лучшем виде. Может ты захочешь остаться на ночь в мотеле «Звездный свет»? У Лисбет Крэншоу комнаты всегда в полном порядке.

— Возможно.

Сам-то он намеревался ночевать в гостинице «Y» в Литтл Роке.

— Юл и вправду здорово разбирается в моторах и прочих железяках. Он тебе все наладит. — Она сунула чек в кармашек передника. — Угощаем за свой счет. Несладко так подломиться, как ты. Так не забудь, пирог совсем свежий. В общем, скажи, если что-нибудь будет нужно, милок.