Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1963 год Страница 10

И тот день торжества, которому предшествовали расчеты инженеров, геологов и рабочих, тот день начался с обычных коротких вопросов и таких же деловых коротких ответов: . — Высота?

— Семнадцать.

— Угол?

— Шестьдесят.

Это значило: забой ведется на высоте семнадцати метров, угол наклона стрелы — шестьдесят градусов. Леня повернул ручку — стрела вздрогнула, поползла вверх и остановилась. Мазур отвел тяжелый рычаг, огромное роторное колесо мягко повернулось и начало вращаться. Двинулась широкая лента транспортера, и там, в высоте, один из ковшей на роторном колесе бросил на нее первые комья породы. Леня стоял у пульта, смотрел, как колеблются, устанавливаясь, стрелки приборов, и ждал, что вот сейчас в ровный, здоровый гул ворвутся какие-нибудь другие звуки, Мазур сердито скажет «стоп», .готом машина затихнет, а они снова пойдут искать «больное место». Но проходили минуты, а колесо все так же деловито вращалось, лента двигалась. И Мазур сидел молча, не снимая руки с рычага, сильно подавшись вперед, как будто хотел рассмотреть каждую песчинку на уносящейся вниз и назад транспортерной ленте. Леня стоял за его спиной и так же напряженно смотрел вверх.

— Уже час прошел, — сказал, наконец, Мазур. — А ну, посмотри, сколько накопали?

Леня бросился к приборам.

— Восемьсот кубометров!

— Не может быть! Это же на «ЭКГ» надо целую смену работать!

— Все правильно. Проектная мощность нашей «пятерки».

По крыше кабины вдруг забарабанил дождь. Еще с утра небо над карьером было задернуто тучами и дождь бродил где-то рядом. Знакомый шофер, с которым Леня встретился по дороге на смену, с досадой говорил:

— Чувствую, обложной, на несколько дней. Развезет все, опять стоять придется.

Леня вспомнил этот разговор, глядя, как темнеют, начинают блестеть края ленты транспортера. Нет, им, их роторному, дождь не помешает. Пусть хоть потоп начнется. Перевалится порода с одной транспортерной ленты на другую и поедет себе дальше, прямо в отвал, за два километра. И самосвалов не нужно, и никаких тебе шоферских страданий — дождь ли, грязь ли, распутица ли. И неожиданно для себя Леня сказал вслух, поглаживая рычаги:

— Вот это техника!

И друзья улыбнулись друг другу.

И когда прошел еще час, и другой, и третий, и ничего не произошло, Мазур встал, прошелся по кабине и заявил:

— Ну вот, нам с тобой и делать нечего, придется здесь библиотеку завести.

Они не жалели комплиментов для своей строптивой «пятерки». Смена закончилась отлично, и потом было много таких смен. Их не пугали ни высокие забои (ведь теперь режим был установлен), ни низкие, и моторы экскаватора работали, словно натренированное сердце спортсмена. Где-то в тишине конструкторских бюро, в грохоте цехов другие люди вложили в экскаватор эту силу, а здесь, в карьере, вдохнули в него жизнь, научили дисциплине, закалили стальные нервы машины-исполина.

Потом, когда на Михайловский карьер прибыл второй роторный — «десятка», новую машину поручили «объезжать» Мазуру и Изотову.

Мне поведали эти рассказы на перекурах, в уютной кабине роторного, когда за толстыми стеклами гулял ветер и легкие металлические лестницы звенели, словно корабельные снасти во время шторма. Вокруг электрической печки — «козла» — сидели и курили ребята. Потом, затушив окурки, они снова спускались в морозную ночь, снова, запахнувшись поплотнее, шли с кабелем в руках за бульдозером, освобождая дорогу «десятке». И машинист Мазур, уверенно поводя рычагами, пристально всматривался в белую дорогу, по которой, мягко покачиваясь, двигалась машина, метр за метром приближаясь к новому забою. К новому рубежу ни на минуту не затихающей битвы за курскую руду.

Спец. корреспонденты «Вокруг света»

Т. Галактионова, Ю. Завьялов (рисунки)

Память енисейских берегов

22 апреля вся страна отмечает День памяти В.И. Ленина. Мы свято храним драгоценные ленинские реликвии. Все, что имеет отношение к жизни и деятельности Ильича — вождя, мыслителя, «самого человечного человека», волнует советских людей. Снова и снова вдумываемся мы в строки его статей, в глубокий смысл всех сторон деятельности главы первого Советского правительства, в ленинские оценки, находим в них неисчерпаемый запас государственной мудрости, революционного гуманизма, веры в силы и победу свободного народа. "Поисками ленинских материалов, сбором воспоминаний об Ильиче заняты не только специалисты — историки, философы, архивисты, но и любители-краеведы. Один из них — Ефим Ильич Владимиров, работающий сейчас нормировщиком на Ирша-Бородинском угольном разрезе в Красноярском крае. С двадцатых годов собирает он воспоминания старожилов о пребывании Владимира Ильича Ленина в сибирской ссылке в 1897 — 1900 годах. Е.И. Владимиров побывал в Красноярске, Минусинске, Шушенском; прошел пешком, проплыл на пароходах, проехал на лошадях и автомобилях по тем путям, которые знали ссыльного Ульянова. Ефим Ильич составил карту передвижений Ленина по тогдашней Енисейской губернии. Добытые им сведения — еще несколько штрихов жизни великого человека. Мы помещаем здесь некоторые заметки из блокнота красноярского краеведа.

Костер

Под вечер 30 апреля 1897 (Все даты даются по старому стилю.) года пароход «Святой Николай», шедший из Красноярска в Минусинск, пришвартовался и пристани Скит, что стояла у устья Филаретова ручья, неподалеку от монастыря.

По установившейся традиции, пароходы, открывавшие навигацию по Енисею, делали здесь длительную остановку. Пассажиры и команда должны были выслушать молебен «О плавающих и путешествующих».

На этот раз служба затянулась, и, когда священник в последний раз пропел свой «аминь», уже сгустились сумерки. Капитан «Святого Николая» решил задержаться в Ските до рассвета. Пассажиры, пользуясь хорошей погодой, разбрелись по берегу и разожгли костры. Как-то само собой получилось, что у одного костра обосновались купцы и золотопромышленники, у другого толпились юные монастырские послушники.

Разожгли костер и ссыльные марксисты, добиравшиеся к назначенным им местам поселения, — Ленин, Кржижановский, Старков, Енисейские берега, величавые просторы Скитского Дивногорья никогда не слышали прежде таких песен. «Смело, товарищи, в ногу», — дружно пели революционеры. «Беснуйтесь, тираны!..» Здесь же впервые услышал Ильич «Варшавянку», которую исполнил сам автор — Глеб Максимилианович Кржижановский.

Так встретили в тогдашней сибирской глуши ссыльные социал-демократы великий праздник трудящихся — Первое мая. И никто из пассажиров, сидевших неподалеку от этой маленькой группы, не думал, что слабый огонь, прыгавший по редким поленьям, войдет в народную легенду.

Жители окрестных сел из поколения в поколение передают рассказ о ленинском костре. Сегодня на берегах Енисея, неподалеку от бывшего Скита, сооружаются крупнейшая в мире Красноярская ГЭС и город гидростроителей Дивногорск. Тысячи ярких огней этих новостроек — лишь искры грандиозного костра, зажженного Ильичем.

Утром 1 мая «Святой Николай» снялся с якоря. Пароход шел медленно, подолгу простаивая на пристанях: нужно было запасаться дровами. У старожилов села Езагаш осталось в памяти, как Ленин, Кржижановский и Старков помогали матросам грузить дрова, чтобы сократить стоянку.

5 мая «Святому Николаю» преградили путь обмелевшие Сорокинские перекаты. Капитан объявил, что пароход будет стоять, пока не поднимется уровень воды. Пассажирам оставалось выбрать: ждать, пока судно сможет плыть дальше, или добираться по берегу на лошадях.

Владимир Ильич Ленин, Глеб Максимилианович Кржижановский, Василий Васильевич Старков решили заночевать на пароходе, а утром на лошадях отправиться в Минусинск. 6 мая к пристани подъехали двое дрожек. После двух часов езды экипажи поднялись на хребет Туран, откуда открылся вид на Енисей и далекие поселки. За Бузуновом с хребта Тепсей Старков и Кржижановский увидели вдали село Тесь — место своего поселения.

Путники переправились через реку Тубу на лодках, взяли новых лошадей в селе Городок и спустя три часа прибыли в Минусинск. Отсюда их пути расходились.

8 мая 1897 года Ленин выехал из Минусинска в Шушенское, где ему предстояло провести три года.

Почетный боцман Енисея

Ильичу непременно требовалось побывать в Красноярске. Но исправник, конечно, не дал бы разрешения отлучиться из Шушенского. Помогли... разболевшиеся зубы. Летом 1898 года Ленин получил согласие начальства на поездку в Минусинск для лечения. Городской врач Смирнов выдал Владимиру Ильичу справку, из которой следовало, что он, Смирнов, недостаточно сведущ, чтобы лечить зубы, и что больной нуждается в консультации врачей-стоматологов, находящихся в Красноярске.