Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1975 год Страница 10

Гималайско-Тибетский вихрь, по мнению Назирова, образовал полость у подножий гор Мишими и хребта Кумун. Глубина ее залегания — 1,5—2,5 километра. Здесь, в месте, где смыкаются границы Индии, Китая и Бирмы, может оказаться большое месторождение нефти. Неудивительно, что в пределах указанной территории уже ведется нефтяная добыча. Но если копнуть поглубже... Таков геологический прогноз метеоролога.

А что думают сами геологи по поводу «небесных знамений»?! Как они воспринимают прозрачные намеки воздушной среды относительно среды горной?

Книга украинского геолога О. Слензака называется «Вихревые системы литосферы и структуры докембрия». Открываю книгу — и вновь передо мною знакомые картины! Море Банда в окружении геологических структур, изогнутых в виде вихревых дуг. Это Индонезийская вихревая система, для которой автор устанавливает «тенденцию к перемещению масс в направлении выпуклой стороны дуги». Затем Тихоокеанская вихревая система. Северная система, ее ветвью является Алеутская островная дуга. Указаны и новые литосферные вихри — Африканские, Европейские, а затем — вихри всей Земли! Их размеры —1000 километров. Знакомая цифра!

Хочу подчеркнуть, что Гималайско-Тибетский вихрь, замеченный на фотографии, представлен горными системами. Это видимые геологические структуры. А вихри, выделенные украинским геологом, нельзя увидеть. Они геологические образования, скрытые в недрах Земли и выявленные на основании геологических и геофизических данных. Метеоролог и геолог в своих исследованиях пришли к сходным соображениям.

Вот мнение О. Слензака: «...вращательное движение Земли создает вихри литосферы». Кстати, цитаты двух советских академиков, приведенные выше, взяты из его книги.

Сказанного довольно, чтобы представители наук о Земле заинтересовались новым взглядом на объект их исследований. Космические фотографии уже открыли глаза на многие, ранее не замеченные геологические явления Каменные вихри, похоже, еще одно открытие, которое предстоит понять.

В. Друянов

В джунглях древнего Вайнада

Откуда-то потянуло сыростью, и на дорогу стали наползать полосы тумана. Они наплывали, странно покачиваясь, оседали на придорожных кустах и исчезали в темноте. Это было похоже на игру призраков. Вдруг сквозь медленно плывущий клок тумана засверкали огоньки. Они приближались в каком-то своем порядке. И когда оказались рядом, я различила множество факелов над бесконечным потоком маленьких темнокожих людей. Пророк в красном балахоне, несший в руках старинной формы меч, посмотрел сквозь наш «джип», как будто это было пустое место. Древнее племя двигалось по своей ночной тропе. Покачивались странные флаги — хоругви, разрисованные поперечными зигзагами — красными, черными, белыми. Люди несли на палках гроздья бананов — подношение всемогущей богине Мариамме. Резко пели флейты, и глухо стучали барабаны. Процессия шла сквозь ночь мимо спящих деревень, через засыпавшие городки. Милю за милей. Маленькие выходцы из прошлого со своими пророками, духами и богами. Обогнавший нас «джип» как-то странно и легко прошел сквозь идущих. А они все лились и лились по дороге, как река, по темной поверхности которой плыли факелы. Не было шоссе, не было нас, а была древняя тропа и ее хозяева. Эта ночь принадлежала им, а они словно вышли из нее.

Кто эти люди? Откуда шли они? Куда?

То были панья...

Мы — панья

Солнечный луч проник сквозь подслеповатое окошко хижины и лег веселым зайчиком на противоположную закопченную стену. Пылинки, вырвавшиеся из полумрака, освобожденно заплясали в неверном золоте света. Откуда-то пополз синеватый дымок, и я поняла, что наступило утро. Вошла девушка с печальными глазами и сказала:

— Вас там уже ждут.

Девушку звали Лакшми, и жилище, где я обрела ночлег, принадлежало ей. Я вышла из хижины. Над плато Вайнад стояло ослепительно прозрачное раннее утро. Из соседних зарослей доносился гомон птиц. Над лесом, где-то у самого горизонта, синел хребет Западных Гхат. Безлюдье. Только небольшая группка темнокожих людей недалеко от хижины напоминала о том, что в этих местах обитает человек. Все они слегка поеживались в прохладе раннего утра и кутались в куски белой ткани. Группа о чем-то совещалась. Потом от нее отделилась женщина и решительно направилась ко мне. Женщина была, несомненно, парламентером. Она остановилась передо мной, и приветливая улыбка блеснула на темном лице. В жестких вьющихся волосах кокетливо торчал синий цветок, а мочки ушей были растянуты круглыми серьгами, усеянными красными блестящими точками.

— Мадама, — сказал парламентер, — ты зачем сюда приехала?

В первую минуту «мадама» растерялась от такого неожиданного вопроса и оторопело спросила:

— Как «зачем»?

Парламентер непочтительно и недипломатично хихикнул и поманил рукой остальных.

— Вы кто? — спросила я.

— Мы — панья, — нестройно ответили мне.

— Я к вам в гости, — вежливо сказала я.

Стоявшие рядом одобрительно закивали головами. Мой первый рабочий день в племени панья начался.

Панья... Пожалуй, это самое австралоидное и древнее племя плато Вайнад. Английский этнограф Торстон писал в начале нашего века: «Панья — темнокожее племя, небольшого роста, с широкими носами и кудрявыми волосами».

Индийский этнограф Гуха отмечал, что «панья имеют близкое отношение к австралийским аборигенам или скорее к протоавстралоидному элементу, с некоторой примесью негроидного элемента».

«Они охотятся на тигров и пантер с копьями и сетями. Едят крыс, змей, рыб, креветок, земляных крабов и черных обезьян», — сообщает другой индийский этнограф Луиз. Известный индийский ученый доктор Айяппан писал: «Нет сомнения, что панья самые древние обитатели Вайнада».

Короче говоря, все, кто соприкасался с панья, сообщали о них много интересного: у панья есть колдуны, они поклоняются странным богам и устраивают дьявольские танцы в джунглях. Все эти сведения могли произвести впечатление на любого, не только на меня. Помимо этого, я знала, что панья — крупнейшее лесное племя. В общей сложности их было не менее 40 тысяч, и занимали они лесной район от Нилгири до Малабара, но основным местом их расселения оказалось плато Вайнад. А что же я еще о них знала?

Несколько легенд проливали весьма сумеречный свет на историю племени. Легенды были противоречивы и отрывочны. В них присутствовали и правда и выдумка. Когда европейцы впервые увидели панья, то решили, что это потомки африканцев, потерпевших когда-то кораблекрушение у берегов Малабара. Их ввел в заблуждение внешний вид панья. Мелковьющиеся волосы и толстые губы для европейского обывателя были всегда признаками африканцев. О протоавстралоидах тогда еще не знали. Торстону панья рассказали только то, что они пришли издалека, бежав от притеснений какого-то раджи. Но они не помнили ни места прежнего обитания, ни имени раджи, ни времени своего «исхода».

Несколько позже удалось узнать еще одну легенду. Когда-то панья жили на горе Иппимала около Тамарачерри. В те времена они не имели дела с другими людьми. Густой лес кормил панья, пещеры укрывали их от дождя и пронзительных ночных ветров. Однажды кто-то из панья, выйдя к опушке леса, обнаружил поле молодого риса. Зеленые побеги и несозревшие колосья привлекли внимание лесного следопыта. Он попробовал колосья, и они ему понравились. Но его спугнул крик человека, который принял панья за обезьяну. Панья не знал, каким был этот человек — добрым или злым. Он понял только то, что человек сторожит рис и что днем «пастись» на поле — занятие опасное.

Панья рассказал соплеменникам о поле и вкусных побегах, растущих на нем. Теперь каждую ночь лесные люди выходили на опушку и ели зеленый рис. Вскоре владельцы полей заметили, что кто-то по ночам поедает молодые побеги риса. Они думали, что это кролики или обезьяны. Кто ж мог знать, что в лесу рядом с ними живут люди, называющие себя панья?

Когда об этом стало известно, люди начали охотиться на людей. Но поймать осторожных и ловких жителей леса долго не удавалось. Наконец одному из земледельцев пришла мысль расставить на похитителей риса сети, как на диких зверей. В ту недобрую ночь двадцать панья попались в сети. Маленькие, темнокожие, они беспомощно бились в прочных снастях, кричали и плакали. Остальные сидели на опушке леса в кустах, не понимая, что произошло. И, страшась, не посмели прийти на помощь. Опутанных сетями панья повели куда-то в глубь полей, подгоняя ударами палок. Так первую партию рабов-панья привели к большому каменному дому землевладельца. Их стали приручать, как диких зверей. Но панья оказались на удивление послушными и терпеливыми. Пленников бдительно сторожили, и никому из них не удалось убежать за время приручения в родной лес. Панья заставили работать на поле, научили языку их хозяев и однажды отпустили. Но отпустили не просто. А приказали привести с собой соплеменников.