Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1970 год Страница 10

Паганский же храм, в отличие от индийского, обретает прямоту и лаконичность линий неземного, стремящегося к облакам, легкого, несмотря на размеры, строения. Лишь внутренность его остается таинственной пещерой.

И возникает город-фокусник, город-оборотень, прекрасный и молодой, однако вобравший в себя догматы устоявшегося буддизма, мистику и обряды, рожденные в Индии.

Вы подходите к храму, умелые пропорции которого, золотистый, оранжевый, розоватый, в зависимости от времени дня или погоды, цвет настраивают на торжественный лад. И если сегодня у вас возникает преклонение перед талантом зодчих, придумавших и сотворивших эту каменную сказку, то у жителя Древнего Пагана рождалось чувство религиозное, ощущение близости к миру неба.

Легкие пламенные порталы, тонкая резьба по штукатурке — чем ближе подходишь к храму, тем легче и изящней он становится.

И тут вы нерешительно переступаете порог.

И темнота.

И узкие своды. И редкие окна-бойницы, бросающие лучи света на статую Будды.

И храм раздавил вас. Тьмой, тишиной, теснотой, отрешенностью.

Человек — игрушка, ничтожество, муравей, заблудившийся в лабиринте. Громадный Будда, выхваченный одним-единственным лучом, нависает над ним, склонив позолоченную голову...

Построит коммуну из света и стали Республики нашей сегодняшний житель.

В. Маяковский

Основой современной архитектуры стала плоскость. И ныне архитектор рассчитывает уже не луч света, не солнечное пятно, а массу света, что должна входить в дом, рассчитывает светомассу, как количество цемента, как кубатуру воздуха. Световые потоки уже планируются архитекторами во всех видах строительства (даже в промышленном) в самом начале, в самом зарождении проекта.

Интуицию зодчего заменила лаборатория. В Москве это Центральная лаборатория светотехники в Институте строительной физики. Там под куполом искусственного неба определяют, сколько солнца должно быть в вашей будущей квартире и сколько тени на дорожках будущего парка.

И поэтому стекло современно не только как строительный материал, оно современно и как явление, отвечающее тенденциям нынешней жизни. Прозрачные стены общественных строений растворяют границу между «внутри» и «снаружи», улица врывается внутрь, оставляя снаружи свой шум и суету, врывается движением, листвой и светом. В домах же, где люди живут, улицу не пускают внутрь, там стекла столько, чтобы пропустить лишь свет и зелень древесных крон.

Стекло придает городу нарядность: днем оно отражает пестроту улицы, вечером зажигается всей гаммой закатных красок, ночью же, выпуская наружу свет, а с ним и дыхание жизни домов, оно оживляет темную улицу, делает ее уютнее. Словом, днем стекло — зеркало, вечером — источник света.

Н. М. Гусев, заслуженный деятель науки и техники РСФСР

Материалы подборки «Дерево, камень, глина и солнце» подготовили наши специальные корреспонденты И. Можейко, Б. Письменный, Т. Чеховская

Город зажигает фонари

Репортаж с вечерних улиц Тольятти

Когда поздно вечером я иду по своей улице, она кажется мне незнакомой — непохожей на утреннюю. Цепочка фонарей прочерчивает ее, и я могу охватить взглядом ее всю, не видные днем ее начало и конец. Трассирующий поток красных, зеленых, белых огней. Днем это просто машины, вечером — захватывающий, таинственный символ движения, скорости, перемен... А слева и справа улицы — сотни, тысячи горящих окон. Потонули, растворились в темноте вечера контуры многоэтажных коробок, лишь желтые окна на черном фоне неба — рассыпанные по одиночке, собранные в созвездия. Огни нового района. Желтоглазая галактика. Кажется, вот-вот она закружится, завихрится, притянутая холодным синеватым светом Останкинской телебашни, иглой вонзающейся в небо.

Вечерний город. Однажды в одной из книг о городе Верном, нынешней Алма-Ате, натолкнулась я на забавную «дискуссию». Городская дума, обсуждавшая, много это или мало —124 керосиновых фонаря на улицах города, постановила: «На освещение денег не давать, так как порядочным гражданам по вечерам надлежит сидеть дома». Я улыбаюсь, вспоминая это распоряжение, каждый раз, когда спускаюсь в десять-одиннадцать вечера в метро на площади Маяковского. Двери метро «распяты» толпой, море голов у турникетов, ручейки эскалаторов без конца и начала бегут, переполненные, к поездам. Вечерний час «пик» — люди возвращаются из концертного зала, из театров. А через час-два хлынет ночная волна опаздывающих к последним поездам...

День наш — не в световом, конечно, смысле — стал намного длинней дня тех, кто противился и керосиновым фонарям... Он вместил в себя наполненный не дневными заботами вечер. Изменение режима жизни было, пожалуй, одной из главных причин, которая заставила градостроителей думать о том, как перешагнуть рубеж дня и ночи...

Как складывается световая картина вечернего города? Какие она таит в себе возможности? С такими вопросами отправилась я в лабораторию светотехники Научно-исследовательского института строительной физики и на кафедру строительной физики Московского архитектурного института, где — я знала — создан экспериментальный проект вечернего освещения строящегося города Тольятти.

В лаборатории погас верхний свет, вспыхнул белый, несильный прожектор, и в его лучах загорелись разноцветными пятнами прислоненные к стене листы проекта. Это и был проект Тольятти — светящаяся модель вечернего города.

Город еще строится, еще не проложены отливающие холодным светом магистрали и не вспыхнули теплом желтые окна многих домов, а специалисты — доктор технических наук Н. Гусев, архитектор В. Колейчук, художники В. Степанов и В. Галкин, инженеры Н. Ундасынов и В. Павлов — уже несколько лет думают над его световой панорамой. Их мысли — в этих листах проекта, уже одобренного многими специалистами. Авторы проекта световой модели обгоняли время не случайно: они убеждены, что вечерняя световая архитектура должна проектироваться вместе с проектированием города (тогда и затраты на нее будут незначительны), проектироваться комплексно, в масштабах всего города — как, скажем, рассчитываются транспорт или коммуникации связи.

Я смотрю на светящиеся — белые, голубые, желтые, красные — штрихи, точки, линии макета, слившиеся в единую световую картину, и постепенно начинаю ощущать связь всех этих огней, их логичность и масштабность. Какой диапазон между первыми одинокими электрическими лампами (их называли «русский свет»), которые зажглись в конце XIX века на площадях Мадрида и Парижа, а позднее Петербурга и на которые люди ходили смотреть с чувством такого же удивления, как и на первый паровоз, и огнями люминесцентных ламп, которые собираются, осмысливаются сегодня художниками и архитекторами в единую световую панораму города. Архитектор прошлого, верно, не сразу бы осознал это новое и для нас понятие — световая панорама города, как трудно, вероятно, сегодняшним архитекторам представить реально картины изображаемого фантастами города будущего, со светом «ниоткуда», светом вообще, вспыхивающим и гаснущим по желанию людей...

Мне кажется, что я вижу будущий Тольятти с борта самолета. Или стою на верхней террасе 22-этажной гостиницы, самого высокого здания в городе. Или плыву по Волжскому водохранилищу и смотрю на город, раскинувшийся на берегу. Когда-нибудь со всех этих смотровых площадок сотни людей будут созерцать световую панораму Тольятти, будут впитывать ее и воспринимать каждый по-своему...

Главная магистраль стрелой разрезает город. Ее видишь сразу, выделяя из всей цветовой гаммы, — белый свет подчеркивает ее прямизну, четкость, ее значительность. Яркость огней, красочность нарастают к центральной части магистрали — там общественный центр, административная площадь, концертный зал, Дворец культуры. Свет передает основной ритм развития города, рост его в одном направлении, движение к общегородскому центру.

Все остальные компоненты города невольно соотносишь с этой главной артерией. Слева и справа от нее тихим, желтоватым, словно пригашенным, светом обозначены кварталы жилых домов. От этого света, само собой, возникает ощущение уюта, тишины, спокойствия. Магистраль тянется вдоль бульваров-эспланад к набережной; здание высотной гостиницы замыкает магистраль, поток ее белого холодного света — и переносит в иные краски, иное настроение.

Тебя встречает голубоватая линия набережной, созвучная своим цветом, своей стремительностью с линиями автомагистралей, что оконтуривают город, прорезают его вдоль и поперек. Привлекает многоцветьем, пестротой, обещая легкое настроение, зона отдыха, спускающаяся к волжской воде...