Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №05 за 1989 год Страница 10

В 7.30 Канеллос нажимает на педали, все быстрее раскручивается пропеллер, «Дедал» разбегается по слегка наклонной взлетной полосе и вскоре уже бесшумно скользит над лазурной гладью моря.

«Я думал, самым сложным будет взлет,— скажет потом Канеллопулос,— но это был и самый удивительный момент: шасси отрываются от земли, и ты вдруг чувствуешь, как крылья несут тебя, и слышишь только легкое жужжание педального механизма, стрекот пропеллера, свист ветра да собственное дыхание».

На экране дисплея в кабине — высота и скорость полета (даже здесь экономили каждый грамм веса: с приборов сняты кожухи, и взгляду открыто многоцветное хитросплетение электронных нервов «Дедала»). Два рычага, справа и слева от кресла пилота, служат для управления рулями высоты и направления. Два оборота педалей соответствуют трем оборотам пропеллера. На километр впереди движется катер, оснащенный навигационной аппаратурой со спутниковой связью — «Дедал» строго следует его курсу. Чуть поодаль плывут спасательные надувные лодки — на случай, если пилот не сможет дотянуть до Санторина.

Но Канеллопулос идет заметно быстрее и легче, чем предполагалось — чувствительный южный бриз подталкивает его вперед. Благодаря попутному ветру «Дедал» приближается к Санторину со скоростью почти 29 километров в час — на 5 километров быстрее расчетной.

Канеллос без особого труда удерживает машину в воздухе. Частота пульса у пилота не превышает 130—140 ударов. Полет проходит на высоте 8—10 метров от поверхности моря, около 1000 Вт вырабатывают сейчас тренированные ноги спортсмена, но лишь пятая часть этой мощности передается двигателю, львиная же доля преобразуется в бесполезную тепловую энергию. Что и говорить, не слишком эффективная машина — человек. За час организм пилота выделяет до литра пота, и эту потерю необходимо компенсировать, если он намерен дотянуть до цели. Не переставая вращать педали, пилот может «подзаправиться», всасывая питательную жидкость через трубку, соединенную с пятилитровой емкостью.

Это витаминное «горючее» в будущем поможет поддерживать силы на дистанции велогонщикам, бегунам-марафонцам и другим представителям большого спорта. Вообще же, конкретные достижения — не главное для Лангфорда: «Сегодня технология и искусство считаются разными категориями культуры, но легенда о Дедале напоминает нам, что они имеют общие корни и являются, по сути, лишь двумя формами выражения одной и той же потребности человека — стремления к познанию и созиданию».

Попутный ветер усиливается, и «Дедал» все быстрее приближается к конечной точке маршрута. Еще несколько километров, и прямо по курсу возникает темный силуэт острова Санторин. Чтобы посадить машину, нужно сделать разворот и направить ее против ветра, а он дует все сильнее.

И тут происходит непредвиденное. Налетевший с запада шквал мгновенно нарушает стройное течение воздуха на крыльях «Дедала». Канеллос изо всех сил жмет на педали, но аппарат практически стоит на месте, быстро теряя высоту. Новый порыв ветра настигает машину и, несмотря на отчаянные усилия пилота, тянет ее вниз. Ажурная конструкция «Дедала» не выдерживает такого натиска: звонко лопается фюзеляж, а через доли секунды с треском ломаются крылья...

Канеллос выныривает из-под обломков и вплавь преодолевает оставшиеся до берега десять метров. Веселая канонада вскрываемых бутылок шампанского приветствует победителя. Это он — Канеллос Канеллопулос! — совершил самый дальний и самый продолжительный полет на педальном летательном аппарате, преодолев 116,6 км за 3 ч 54 мин и 59 с.

«Меня часто спрашивают,— говорит Джон Лангфорд,— зачем все это? Но ведь главное не в том, чтобы перелететь с Крита на Санторин. Мы хотим разбудить фантазию. И у Дедала мы учимся не технике полета, а особому образу мышления, от которого более всего зависит наше будущее».

По материалам зарубежной печати подготовил А. Сидоров

Увидеть сквозь землю

Луч шахтерского фонаря разрезает тьму и ползет дальше по белесым нагромождениям камней. Хруст обломков гулко отдается под нависшими сводами подземного лабиринта.

Мы снова в Аджимушкае. Рядом медленно продвигается человек в монтажной каске. Низко опустив голову, он неотрывно смотрит на небольшой прибор, висящий перед ним на ремне. При каждом шаге на пульте скачут угловатые цифры. Сигналы идут с датчика на дюралюминиевой штанге, которая жестко прикреплена к поясу. Время от времени мой спутник останавливается и делает записи в клеенчатой тетради. Вооруженные такой же аппаратурой, идут другие исследователи параллельно нам по соседним коридорам. Так проводились первые магнитные измерения в Аджимушкайских каменоломнях. Зачем понадобилось вести их там, где много лет назад шли бои с фашистами?

— Земля тут кишит осколками гранат, пулями,— не раз слышал я от работавших в нашей экспедиции саперов.— Армейский миноискатель в такой ситуации бесполезен. В наушниках не смолкает писк — всюду металл!

Зная о сложностях работы саперов, мы уже давно задумывались, нет ли других способов находить под землей металл, особенно крупные предметы. Консультировались с геологами. Оказывается, «заглянуть» под землю можно с помощью протонного магнитометра — специального прибора, который применяется в геофизике. Но где взять прибор и специалистов?

Зимой мы обратились в Московский геологоразведочный институт имени С. Орджоникидзе.

— У нас прибор есть,— подтвердил заведующий кафедрой электрических, гравитационных и магнитных методов профессор Дмитрий Сергеевич Даев.— Наши студенты проходят летнюю практику в Крыму, и они могли бы поработать в каменоломнях.

Решено. В нашей экспедиции будущие геофизики. Группу исследователей, приехавших в Аджимушкай, возглавляет кандидат технических наук Игорь Ренард. Он отобрал себе помощников из тех студентов, кто уже вполне овладел профессиональными навыками и мог работать с прибором самостоятельно.

...Моим спутником по каменоломням оказался третьекурсник Николай Артемьев. Он сосредоточенно следит за светящимися цифрами на пульте, но нет-нет и останавливается под каменными сводами, удивленно оглядываясь по сторонам. Помнится, именно в этих коридорах, где мы находились сейчас, был я два года назад в сопровождении Владимира Щербанова. Тогда он показывал место, где нашли захоронение командира подземного гарнизона полковника П. М. Ягунова и место гибели старшего лейтенанта Ибрагима Янгуразова (См.: «Вокруг света» № 12 за 1987 год.).

Заметив интерес к тетрадке, испещренной непонятными знаками, Николай объяснил мне принцип действия магнитометра. По снятым с прибора показаниям будет выстроен график. Аномалии на общем фоне магнитного поля подскажут, где таится металл. На эти места вернутся поисковики и начнут раскопки.

— Но как запомнить место под землей, здесь, в кромешной темноте, среди полузасыпанных коридоров? — задаю я вопрос будущему геофизику.

— Нам еще не приходилось работать в подобных условиях,— признался Николай.— Но мы движемся по определенному маршруту, есть карты, мы фиксируем приметы, оставляем знаки. Надеюсь, не ошибемся...

Во время подготовки к исследованиям мы рассчитывали получить карту магнитных полей всей площади Центральных каменоломен. Но стоило начать, как выяснилось, что это под силу только большой профессиональной экспедиции. Поэтому решено было идти там, где, по мнению сопровождавших нас поисковиков, мог быть спрятан архив подземного гарнизона. Прошлогодняя находка части документов штаба 2-го батальона вселила во многих уверенность, что архив был или завален взрывом, или захоронен последними защитниками Аджимушкая.

— Мы выявили зоны с повышенной напряженностью магнитного поля,— сообщил в последний день работы Игорь Ренард.— Это значит, что под слоем земли лежат довольно крупные металлические предметы.

Что именно покоится под землей, прибор сказать не мог. Опытный исследователь по исходным данным сумеет назвать лишь приблизительные размеры предмета. Но не исключено, что именно там ждет поисковиков самая важная находка.

— А может, попробуем сейчас? — предложил кто-то, когда стали готовиться к выходу на поверхность.

Мы стояли в просторном подземном зале, полуосвещенном льющимся сквозь воронку-провал дневным светом. Ренард и студент Феликс Шмайгер на некотором расстоянии друг от друга прошли вдоль зала, помечая показания магнитометра. Через несколько минут они присели на камень, сверяя свои записи. Столпившись вокруг них, все смотрели, как геофизики на скорую руку вычерчивают график магнитного поля.

Наконец Ренард оторвался от рисунка: