ЗАБЫТЫЙ ПАНТЕОН: Ушедшие хранители Яви - Антон Александрович Костров Страница 10

- На вот, выпей, голова прояснится, - сказала она. - Так что ты, говоришь, видел? – спросила бабушка.

- Мне казалось, будто я умер, на теле не было ни ран, ни боли, - начал я рассказ, вспоминая увиденное,- Я видел удивительной красоты место, полное света и невиданных деревьев. Еще там была девушка и молодой парень, он называл ее Тарой. Я не совсем помню, о чем был их разговор, но они говорили что-то о сотворении мира, - сказал я, вспоминая суть разговора загадочной пары, - Еще она рассказывала о стране Тартария, где люди бы жили в гармонии с природой. Говорилось еще о некой искре души. Это были явно не люди, ведь после их недолгого разговора они оба исчезли, превратившись в огненные шары, она, кажется, синего, а он желтого цвета. Потом они оба унеслись прочь, – закончил я описывать то ли видение, то ли сон.

- Наверное, я сильно ударился головой, - сказал я, машинально подняв руку ко лбу, чтобы проверить его на предмет ушибов или ран, - когда летел вниз с крутого берега. Вот теперь и мерещится всякое, - постарался подытожить свой рассказ.

Она слушала, не перебивая, и, хоть я не видел ее лица, был почему-то уверен, что для нее этот мой сон имеет какой-то смысл. Я ожидал, скажет что-нибудь вроде: «С кем не бывает, в бреду и не такое привидеться может», но, увы, нет. Помолчав, наверное, минутку, она вдруг опять встала из-за стола и довольно бодрой, на мое удивление, походкой никак не старой женщины, подошла к широкой лавке, на которой я лежал. Она наклонилась ко мне так, чтобы я смог разглядеть ее лицо и очень серьезным голосом сказала:

- Да не скажи, родимый, такое и в мое время мало кто мог видеть, и уж тем более придумать. Ладно, все вопросы потом, набирайся сил и отдыхай, а я пока схожу в лес за кое-какими растениями, чтобы сделать мазь для новой перевязки.

Перед уходом Ядвига дала мне выпить жутко мерзкий на вкус отвар. Как она объяснила, это отвар из трав и кореньев, который напрочь отбил чувство голода и вырубил меня до конца дня.

Хотя я никогда не верил особо в народную медицину, но после трех дней лихорадки и жуткой диареи, скорее всего, из-за грибов, которыми она меня лечила, я смог уже без ее помощи сам ходить в туалет, который находился недалеко от дома. Как же мне не хватало туалетной бумаги, желательно двухслойной, но пришлось обходиться старыми вырезками из газет и журналов, уж не знаю, откуда они у нее, спрашивать не стал.

Поначалу она не особо интересовалась мной лично, все больше спрашивала, что в мире происходит. «Наверняка не одно десятилетие тут одна», - думал я с сожалением, видя, с каким удивлением пожилая женщина слушает и воспринимает информацию. Особенно ее интересовала политическая ситуация в стране, что меня не просто удивило, а поставило в тупик, не мог понять просто, зачем ей все это.

Я много раз пытался выведать хоть что-то о ней самой, но Ядвига либо переводила разговор, либо говорила, что, мол, расскажет как-нибудь.

«Очень непростая бабка», - подумал я после ее расспросов. А самое удивительное, так это ее движения, как двигается, ходит, как четко поставлена речь. Однажды, собираясь зайти в дом с ведром воды, за которой ходил на родник в полукилометре отсюда, я увидел вообще нечто удивительное. Дверь была открыта, и, остановившись рядом с входом, я решил не торопиться и понаблюдать. Обойдя дом с другой стороны, я посмотрел в окно так, чтоб не отбрасывать тень, не хотелось, чтоб она застала меня за этим занятием. Там, стоя возле своего большого стола, Ядвига пританцовывала и напевала какую-то песенку, резала ножом овощи, причем резала со скоростью шеф-повара, потом взяла две картофелины и начала ими жонглировать, как циркачка. Затем взяла еще одну картофелину и жонглировала уже тремя. И вдруг случилось то, что меня окончательно выбило из колеи и заставило подумать, что я, может, до сих пор сплю, или это какая-то чертовщина. Она, жонглируя овощами, быстрым, почти незаметным движением достала из-за пояса какой-то кинжал, больше похожий на офицерский кортик, только с лезвием золотого цвета, и в воздухе разрезала каждый овощ пополам. Когда половинки упали на стол, она вдруг остановилась, глубоко вздохнула и, убрав ножик обратно за пояс и прикрыв рукоять частью своего нехитрого платья, взяла в руки уже обычный, но добротный нож и продолжила быстро нарезать заготовки для ужина. Постояв немного, я тихонечко вернулся к входу и, взяв ведро, пошел внутрь. Что-то неправильное в этой бабушке, но выяснять, что именно, у меня нет времени, да и не мое это дело. «Нужно что-то думать и как-то выпутываться из этого положения. Рана уже почти зажила, и пора отправляться в путь, - крутилось у меня в голове, - нужно помочь, чем смогу, старушке, поблагодарить и идти дальше». Который день подряд мысли о семье не дают покоя. И сны плохие последние две ночи заставляли просыпаться в холодном поту. Во сне я видел дочку, как ее похищают те же вояки, которые напали на нас. Вечером за ужином Ядвига, видя тревогу и тоску в моих глазах, впервые спросила обо мне, о том, кто я и что у меня произошло, откуда получил эти раны.

Глава 2, часть 2

- Так кто же ты? Расскажи хоть о себе, я уже не стала тебя расспрашивать, думала, сам расскажешь, когда придет время, - спросила она, - ты явно не охотник, твои раны точно не из охотничьего ружья.

- Даже не знаю, с чего начать разговор, тетушка Ядвига, - ответил я. Называть ее просто по имени, как она всегда просила, у меня язык не поворачивался, а про отчество она сказала, что его у нее нет. Такое уж воспитание, уважать взрослых учили с детства. - Это долгая история.

- Ну, начни с самого начала, так я лучше узнаю тебя, - сказала она. Причем, как мне показалось, спросила с каким-то девичьим кокетством.

- Ну, если сначала, то зовут меня Даждев Сергей Антонович, - начал я рассказ, как она и просила, с самого начала, - Я бывший десантник,