Тринадцатый бог. История одного Зла - Галина Геннадьевна Черкасова Страница 10

— Нет, — Алтангэрэл пропустил насмешку мимо ушей. — Чуять непогоду меня выучил верховный шаман Соколиного племени, мой праотец.

Коинт искоса посмотрел на мальчика. Фирмос любил диковинки. Из путешествия к кочевникам за Восточное море он привез себе ученика — смуглого, тонконогого коротышку с глазами черными, как одеяния Клавдия Скорпиона. Поначалу мальчишка терялся — при дворе его воспринимали, как неведомого зверька. Первое время говорил он плохо, а потому мало, больше слушал и наблюдал, вел себя скромно, почтительно и везде поспевал. Лучшего пажа не сыскать. Но Фирмос разглядел в юрком кочевнике то, чего не могли заметить остальные: гибкий ум, храброе сердце и безграничное терпение — три важных качества для будущего мага..

— Если решишь сделать мальчишку своим приемником, я согласия не дам, — сказал другу Коинт. — Мне не нужен чародел-чужеземец.

— Значит, ты и твой наследник найдете себе местного мага, — беззаботно ответил Фирмос.

Искать мага — что искать Тринадцатого бога. О нем многие говорят, но видели его лишь лгуны и сумасшедшие. С годами хранителей тайн дома Рыб становилось всё меньше. Дар чароделия редко проявлялся сам по себе, и не все этот дар хотели принимать — за силу, что использовали маги, приходилось дорого платить. И Коинт всерьез опасался, что Фирмос влез в большие долги.

Вдалеке пророкотал гром. Коинт открыто усмехнулся.

— Угадал.

— Нет, — мальчишка покачал головой. — Я не угадывал. Я наблюдал.

— А за мной ты наблюдаешь по приказу Фирмоса?

Сам чародел, видимо, спал в своей повозке.

— Учитель указал направление, а я ищу путь.

— Прелестно, — буркнул Коинт.

Некоторое время они ехали молча. Позади неспешно двигалась довольно скромная по меркам двора процессия. Двадцать два человека сопровождали короля. Коинту претило и их общество. Ему хотелось отгородиться от мира, посмотреть со стороны на себя и на то, что он сотворил за годы правления. Он искал смысл. Пустота собственной жизни пугала его, и забвение казалось неизбежным, как смерть. А боятся смерти он, как славный воин, не имел права.

Из раздумий Коинта вывело странное ощущение, что что-то в окружающем его мире изменилось. Натянув поводья, он огляделся. Замолкли крылатые обитатели рощи. Деревья застыли в оцепенении. Свет солнца померк.

Коинт глянул на мальчишку и кивнул.

— Гроза.

Алтангэрэл, разинув рот, смотрел мимо него. Король, нахмурившись, обернулся. Гром прокатился по небу, и в высверке молнии, среди росшего вдоль тропы кустарника, Коинту почудилась человеческая фигура.

— Туда! — вскрикнул Алтангэрэл и поскакал напролом, через заросли. — За ней! Не отставайте, сир!

Коинт даже не посмотрел на свиту. Что-то, стремительный ли скок буланой лошадки, требовательный ли окрик юного мага или видение, промелькнувшее среди листвы, заставило его сорваться с места, уйти с проторенного пути.

Он и опомниться не успел, как оказался в лесу. Воздух в ожидании грозы стоял, вокруг роились мошки и прочий кусачий сброд. Сладко пахло цветом, терпко — травой, и горько — корой. Придержав коня, Коинт оглянулся. Позади молчали деревья. Никто из свиты не последовал за ним.

— О, боги, какое счастье, что я нашла вас, благородные господа!

Кто-то дернул его за ногу, и Коинт склонил голову. Ему начинало казаться, что мир вокруг — наваждение. Может, в него ударила молния, и он потерял сознание? Вот и девушка, юная черноволосая красавица, что цеплялась за стремя длинными белыми пальцами, в своем светлом одеянии походила на приведение.

— Чего тебе нужно? — недружелюбно спросил король. Девушка свела брови и с мольбой взглянула на него глазами цвета полуденного неба.

— Я живу тут, неподалеку, — произнесла она и махнула рукой куда-то в чащу. — В старом домике лесника. Мне очень нужно домой, ведь скоро начнется гроза, но вокруг хижины засели разбойники — злобные босяки с ржавыми мечами. Я боюсь, мой господин, что они замыслили недоброе.

— Ты — ведьма?

Улыбка тронула бледные губы. Девушка отпустила стремя и отступила.

— А ты, мой господин, боишься ведьм?

— Я отправляю их на казнь во славу Двенадцатого бога, — рука погладила эфес меча. Девушка, проследив взглядом за движением всадника, сделала ещё один шаг назад. Конь потянулся к ней, и она ласково погладила зверя по морде.

— Ты ищешь ответ, мой господин. Я дам его, если ты мне поможешь.

— Сир, послушайте её, — Алтангэрэл гарцевал неподалеку. Коинт поначалу не заметил его. Глаза юного мага, словно глаза кошки, мерцали в предгрозовом сумраке.

— Чем ты можешь мне помочь?

Грохнул гром, за ним сверкнула молния. Вздернув верхнюю губу, девушка показала заостренные, как колышки, зубы.

— Я помогу тебе обойти проклятье, — прошипела она. — Я покажу, откуда тянутся нити.

— Сир, соглашайтесь! Так должно быть! — кричал Алтангэрэл, и ему вторил гром.

«Неужто я мертв?», — думал Коинт, смотря на скалящееся чудовище. — «И ведь нет никого из свиты. И Бык не последовал за мной, и Фирмос… Только этот мальчик со сверкающими глазами… Может, это вещий сон? И клыкастая дева поведает мне, как спасти мой род? Явь… Нет, всё верно, это сон-видение, посланный мне Четвертым богом…»

— Веди, — приказал он, и ведьма, отскочив в сторону с грациозностью лани, бросилась в чащу. Коинт пустил коня вскачь, позади едва поспевал Алтангэрэл. Деревья будто бы расступались перед ними, и Коинт отчетливо видел светлую женскую фигуру, несущуюся впереди быстрее молодого оленя.

«Видение», — убеждал себя Коинт.

Сверкнула молния, и в её ослепительном свете всадники вылетели на поляну. Коинту показалось, что ведьма водит их кругами, но потом он разглядел впереди покрытую мхом хижину и кучку оборванцев, сидящих близ покореженного крыльца. Они же, завидев всадников, мигом повскакивали на ноги, подняли дубины и тесаки, что-то завопили, обескураженные. Коинт не стал медлить — ударил коня в бока и на полном скаку влетел в толпу. Король и сам не заметил, как в его руках оказался меч. Первый удар он нанес наугад, вторым раскроил голову кричащему что-то оскорбительное здоровяку. Кровь обагрила лезвие, и Коинт возликовал. Он ждал этого момента, жаждал ощутить чужой страх, чужую смерть от его карающей длани. Он упивался безнаказанным убийством. С каждым ударом, с каждым предсмертным вскриком Коинт обретал уверенность в собственной значимости. Он может вершить чужие судьбы, а, значит, не потеряет власть и над своей.

Разбойники вопили и пытались драться. Конь под королем, повинуясь приказам всадника, крутился из стороны в сторону, открывая новые головы для удара. Кто-то запрыгнул на круп. Коинт, опьяненный боем, упустил этот момент, за что немедля и поплатился — его выбили из седла. Удар о землю на один вздох отодвинул пелену видения. Пророкотал гром, сверкнула молния, и, раскромсав последний подвернувшийся череп, Коинт