Дороги Сонхи - Антон Орлов Страница 11

Артефакт был ерундовый: лупоглазая деревянная куколка, посылающая импульс, если поблизости какая-нибудь краля, которую Дирвен хоть раз поимел. «Шайвелат» называется. Купил на Кирпичном рынке, когда был женат на Щуке. Та повадилась его выслеживать, переодевалась до неузнаваемости, а амулет предупреждал о том, что любопытная мерзавка ошивается где-то рядом. «Шайвелат» ни разу не подвела. И ни разу не соврала – до сегодняшнего дня.

Радиус у амулета примерно с этот ресторанчик. Ни с дородной хозяйкой за стойкой, ни с двумя ее юными копиями в передниках с цветными оборками у Дирвена ничего не было. Хотя дочки сгодились бы… Если б не постыдная напасть, насланная Той Самой Сволочью.

Компания бодрых старушек из Бартоги, увлеченно обсуждающих за чашкой горячего шоколада свои болячки – не то. Две дамочки из Овдабы, в приталенных куртках «горных лучниц» (как будто в Нангере когда-то были горные лучницы!) – тоже мимо. В Овдабе у него ни с кем не было поимелова, одно название, что родина. Остальные посетители – мужчины: четверо нангерцев в дурацких пестрых шляпах, одинокий старик, похожий на монаха, и еще трое парней за увешанной расписными глиняными блюдцами ширмой-плетенкой, явно приезжие, хотя пытаются болтать между собой по-нангерски.

Дирвен устроился в темноватом закутке сбоку от стойки, за другой плетенкой, и не мог их всех хорошенько рассмотреть. Уловил магический фон – старикан, похоже, из магов. Может, среди старушек затесалась ведьма. Ну, и амулетов на этой публике хватает.

Он был взбешен и подавлен, и аппетита чворк наплакал, но все равно заставил себя съесть отбивную и порцию нангерских оладий, которые здесь трескают и с первым, и со вторым, и с десертом. Выпил кружку пива, размышляя и почти не обращая внимания на вкус.

Оделившая его рогом Тавше – богиня, поэтому он не мог избавиться от проклятия без ее на то воли. Но Самая Главная Сволочь – всего лишь человек, хоть и бывший демон, хоть и из числа сильнейших магов. А Дирвен – Повелитель Амулетов, и быть того не может, чтобы для него не существовало способа избавиться от пакостного подарка Этой Сволочи. Для решения его проблемы наверняка где-то есть нужный артефакт или сочетание артефактов… Надо найти то, что сработает.

Погрузившись в эти мысли, он почти забыл о «Шайвелат». Ну, тут еще два варианта: или амулет пошел вразнос, или неподалеку все-таки болтается краля, которую он поимел. Может, на кухне морковку чистит? И надо к этим овдейкам присмотреться: мало ли, где они шлялись раньше, и где он мог с ними повстречаться? А самое главное, соблюдать осторожность, чтобы потаскушка, на которую реагирует «Шайвелат», его не опознала.

Дирвен был в парике с завитыми темными локонами, над верхней губой приклеены фальшивые усики. Вдобавок нацепил бартогские очки с подкрашенными стеклами, хотя зрение у него – крухутак обзавидуется. Дурацкий вид, но лучше так, чем разоблачение с побоищем и погоней.

Расплатившись с улыбчивой дурехой в переднике, он неспешно двинулся к выходу наискосок через зал – так, чтобы пройти мимо овдеек, которые сидели к нему спиной. Надеялся увидеть знакомую физиономию, и тогда станет ясно, что «Шайвелат» сигналит, потому что так и должно быть.

Увидел. Одна из них – Грента из Абенгарта. Прошлым летом, сбежав из застенков министерства благоденствия, Дирвен прибился к шайке бездомных подростков, которые скрывались от Детского Счастья и промышляли мелким воровством. Кемурт и Грента – амулетчики, и с ними некая Таль, юная ведьма, на проверку оказавшаяся Хеледикой, засланной в Овдабу со шпионским заданием.

Вторую, темноволосую красотку с породистым стервозным лицом, Дирвен видел в первый раз.

Ни с той, ни с другой у него поимелова не было.

А «Шайвелат» не унимается, а он никак не может уловить, в чем дело… И напрашивается вывод, что его власть над амулетами больше не безгранична. Ошеломленный этой новой каверзой Рогатой Госпожи, он торчал возле столика соотечественниц и растерянно хлопал ресницами. От внимания подлых девиц это не укрылось, и те давай его обсуждать – по-овдейски, думая, что он ни бельмеса не понимает.

– Грента, ты только посмотри, какой очаровательный кавалер от тебя без ума! Ах, эти усики опытного соблазнителя… И очки впечатляют – свидетельство учености, заведу себе такие же для благотворительных аукционов. А свои немытые волосенки он всю ночь накручивал на бабушкины папильотки, чтобы поразить тебя в самое сердце!

Грента разглядывала Дирвена с пренебрежительной прохладцей. Она никогда ему не нравилась – из тех заносчивых девчонок, которые еще хуже шлюх: таким всякую романтику подавай, а поимелова не допросишься.

– По-моему, Лимгеда, он претендует на твою благосклонность. Сейчас он упадет на колени и начнет объясняться в любви, ты позволишь ему поцеловать краешек своей туфли?

– Подозреваю, что поцеловать краешек туфли – это единственное, на что способен такой кавалер, – сладко промурлыкала темноволосая.

Дирвена бросило в жар. Наугад брякнула?.. Или знает?..

– Шлюхи поиметые, кому вы нужны! – выдавил он по-овдейски осипшим от ярости голосом и, не совладав с собой, вмазал по их столику «Медным кулаком». Вполсилы, но этого хватило, чтобы оставить на скатерти месиво из десертов и осколков.

– Ну вот опять… – с досадой процедила Лимгеда. – Чем мы прогневали Двуликую? Сначала та щучья барышня в Мадре, а теперь еще это недоразумение… История повторяется!

На мгновение Дирвен опешил. Глодия рассказывала о своей стычке с двумя овдейками-амулетчицами в сакхандийской харчевне, вовсю хвасталась, как она их проучила. «Щучья барышня» – это наверняка про нее! И он теперь на тех же самых нарвался…

Этого мгновения им хватило, чтобы переглянуться и нанести ответный удар. Едва не прозевал, но успел выставить «Незримый щит». Мерзавки тоже не зевали: заляпанная скатерть с их столика всколыхнулась, как подхваченная ветром простыня, и устремилась к нему, норовя облепить физиономию. Ха, всего-навсего «Длинная рука»! Он располосовал скатерть в воздухе «Когтями дракона» и пнул столик – на Лимгеду, чтобы ей по ногам досталось. Мог бы навалять этим дряням по заслугам, используя амулеты, но так и спалиться недолго.

– Сударь, нье надо у нас бьезобразничать! – одна из хозяйских дочек, всплеснув руками, вклинилась между ним и овдейками. – У нас дьостойное завьедение, пожьялуйста, нье надо!..

Дирвен оттолкнул ее, и дуреха с размаху уселась на