Выбор – быть человеком! - Ольга Войлошникова Страница 11

По итогу, с парнями поговорили уважительно. Порадовали, что каждому по достижении восемнадцати лет полагается компенсация взамен неиспользованного права на обеспечение жильём. Чуть ли не по три ляма. Ну, классно же! Уже появляются возможности во что-то интересное вложиться: в хозяйство, допустим, или в мастерскую какую.

Прозаседали мы почти пять часов. На Новой Земле день восьмого августа уже катился к восьми вечера, а на Старой — близилось пять часов, ветер доносил звуки колоколов ближайшей церкви, зовущих прихожан к вечерне, небо затягивалось серыми октябрьскими тучами, похоже, собирался дождь. Официальные дамы сложили свои папочки и отошли в сторонку, тыкая в телефончики. Такси, должно быть, вызывают.

Валерий Сергеевич, однако, попросил барона задержаться для конфиденциальной беседы.

РАЗГОВОР В ВЕРХАХ

Вова снова придвинул мне кресло:

— Дорогая супруга, присаживайтесь; с нами хотят поговорить.

Не знаю, хотел ли Валерий Сергеевич поговорить и со мной тоже, но спорить он не стал.

— Господин барон и… э-э-э… госпожа баронесса, правильно? — мы кивнули, он покивал тоже. — Я имею к вам персональное поручение от господина губернатора…

Если убрать всю воду и все реверансы, господин губернатор поручил нашему персонажу выяснить: готовы ли мы ещё взять детей, каких и сколько?

Вопрос на мильён, конечно. Нет, чисто практически, можно принять ещё, и даже довольно много. Но вот что-то в сегодняшнем действе… Мысль у меня зрела, не оформилась ещё, пока это было только смутное ощущение, которым я не готова была делиться.

— Мы подумаем над вашим предложением и сообщим вам решение через три дня, — сделал официальное лицо барон. — Три ваших дня.

Помгубера немножко расстроился, видать, ожидал другого ответа.

— Валерий Сергеич, — я мягко улыбнулась, — подумайте вот ещё о чём. У разных официальных и общественных лиц были вопросы. Сегодня вы получили ответы. Вы удовлетворены?

— Да, вполне.

Вот может же, когда захочет! Кратко, чётко, ясно.

— Вы понимаете, что необходимость проведения для вас этого шоу вызвала стресс и определённую стагнацию в нашем хозяйстве? — ага, а вот эта мысль была новая, мужик задумался. — Валерий Сергеевич, для нас (в случае нашего дальнейшего сотрудничества) подобное неприемлемо.

— Да! — сказал своё веское слово Вова, — Такое количество бумажек, это ж охренеть можно! Это вы там можете себе позволить на принтерах пачками шлёпать. А у нас тут всё сурово! — так, кажется муж устал от официозной дребедени и стремительно переходит в режим «сёгун?»*.

* ой, потом расскажу.

Однако, пора закругляться, пока он тут головы откусывать не начал. Шучу, конечно.

— Валерий Сергеевич, — последнюю мысль надо чётко сформулировать, чтобы уложилась, — барон обещал через три дня дать ответ. Чего бы мы хотели, я вам скажу. Например, приходят дети, желающие перейти на Новую Землю на условиях Белого Ворона, как это было с детдомом Маргариты… — он кивнул, —…и с ними одна бумажка. На всех! Запрос на передачу опеки (плевать нам, на чьё имя, как, куда — это уж дело ваше). И в этой бумажке мы ставим одну подпись. Одну! И больше никакие ваши бумажные дела нас лично не волнуют. Если ребёнка захотят усыновить, этот вопрос будет решать исключительно барон на основании рекомендации комиссии, которая вам сегодня была представлена. Дальше мы вам посылаем одну бумажку (с указанием нового состава семьи), а вы нам в ответ — вашу бумажку с печатью, что всё чики-пуки. Всё! Остальные процедуры нас не интересуют. В конце концов, у вас есть три ваших дамы, которые подготовят вам отчёты по результатам помещения ребёнка в семью. Краткие отчёты, потому что принтеров у них тоже нет.

Мы немного помолчали. Валерий Сергеевич словно завис, глядя в одну точку на столе. Я уж забеспокоилась, но тут он разморозился и несколько раз сам себе кивнул.

— Я понял. Я постараюсь решить этот вопрос.

— И ещё одно меркантильное соображение. Насколько я знаю, государство поддерживает приёмные семьи различными пособиями, льготами и тому подобным?

— Естественно.

— Как выбудете решать вопрос в этом случае — дело ваше. Мы с голоду не помрём и не обеднеем. Но. Пособие по достижению совершеннолетия — вроде обещанной вами компенсации за жильё — необходимо оставить.

— По моим данным, именно так и предполагалось, более того, пособие при усыновлении и все положенные ежемесячные выплаты…

— Погодите, Валерий Сергеевич, я не о том. Наше совершеннолетие наступает в пятнадцать лет. И наше время идёт в четыре раза быстрее. Сможет ваша бюрократическая система компенсировать эту разницу в своём документообороте? М? Или людям придётся ждать по сорок-шестьдесят лет, чтобы получить свои денежки?

Он побарабанил пальцами по столешнице.

— Да, в таком ключе мы не рассматривали… Я поставлю вопрос перед губернатором, — он снова покивал каким-то своим мыслям. — В любом случае, новые реалии требуют новых решений. Будем решать!

Ну вот, другой разговор. Мы встали и раскланялись. Парни собирали наши понтовые стулья и кресла, возвращая на место лавки.

— Может, не потащим на остров? — я показала мужу глазами на кресла. Вова думал о чём-то своём.

— Не потащим. Мужики, в усадьбу это! И вообще, давайте-ка тоже в усадьбу, — я удивлённо подняла брови, — по свежим ощущениям сразу и поговорим.

А что, дело.

ПРО СЁГУНА

Ой, обещала же про сёгуна и откуда пошла эта хохма.

Слушайте.

Есть старый такой анекдот.

Приплыли викинги в Японию. Там по сюжету какой-то замес, я уж и не помню, да и неважно. Короче, ярл отправляет берсерка:

— Иди и убей сёгуна! — тот пошёл.

Следом за берсерком идёт нанятый ниндзя из клана Хаттори — чтобы, если что — завершить миссию.

Во дворце сёгуна(сёгун сидит в окружении ближайших советников).

Прибегает (ну, кто там у них такое докладывает):

— Мой сёгун, от побережья к перевалу движется огромный страшный человек, он убил всех, кто попытался его остановить! И каждого спрашивает: сёгун ли он?

— Послать против него (какой-то там) отряд.

Через некоторое время:

— Мой сёгун! Это человек убил весь этот отряд, сломал все укрепления и идёт к дворцу!

— Послать против него гвардию! (ну, по нарастающей)

Через некоторое время:

— Мой сёгун! Это человек убил всю гвардию! Он разрушил стену и главные ворота! Он уже во дворце!

В этот момент расписная перегородка рушится, в дыре появляется огромная фигура, хватает говорящего (дальше нужно говорить страшным хриплым голосом):

— Сёгун?

— Нет! Нет! — верещит придворный… Хычь! (берсерк отрывает башку, хватает следующего, сидящего советника):

— Сёгун?

— Нет! — хычь!

Сцена повторяется, пока берсерк не доходит до последнего — сёгуна.

— Сёгун?

Сёгун дрыгается и нервно трясёт головой:

— Сёгун! Сёгун!

Хычь!

С потолка сваливается ниндзя:

— Вы великий герой! Ваше мастерство поразило меня до глубины души! А как вы на перевале…! А с дворцовыми укреплениями…! (короче, перечисляет все подвиги)

Берсерк кладёт ему руку на плечо (с подозрением):

— Сёгун?

Если Вове чудовищно надоедает политес, он иногда нарочито переключается в режим «сёгун?». Немало, должно быть, развлекается при том.

Ну, это так — лирическое отступление.

05. МЫ ОБЕЩАЛИ ПОДУМАТЬ. И ДУМАЕМ

НОВЫЕ ВЕКТОРЫ

Новая Земля, беловоронская усадьба у Иркутского портала, 08.04 (августа).0005 (день заседания большой комиссии по бывшим детдомовцам, уже вечер)

Мы едем в усадьбу

Эрсан с Сардааной были готовы и не к таким сюрпризам как внезапно свалившийся на голову барон и человек тридцать в придачу (комиссия наша, да восемь охранников, да три инспекторши, да Марк с помощниками). Наоборот — обрадовались. Да все усадебные обрадовались, забе́гали. Посадили нас в большом обеденном зале, быстро собрали на стол. Пришли все, свободные от дежурств (гаджетов, понимаете ли, нет — люди стараются общаться), позвали Соломона. Даже Акташевы дети пришли и улеглись у Владимира Олегыча под ногами. Как же: самый главный вожак почтил вниманием!

— Так, кто у портала не был — все расспросы потом, — скомандовал барон. — У кого какие соображения: делимся.

Пошёл разбор полётов, Вова рассказал о поступившем от губернатора предложении способствовать нам в передаче под опеку детей, люди высказывали мнения, а я сидела и переваривала то смутное ощущение, которое осталось у меня после этого заседания. Внезапно в обсуждении возникла пауза, словно специально для меня, и я подняла руку:

— Послушайте! Мы совершили ошибку, — все уставились на меня. — Сейчас вы поймёте. Смотрите: мы взяли