Инверсия - Адерин Бран Страница 11

Он слышал топот и крики, доносящиеся из арки. Стены, почти превратившие проход в тоннель, заставляли любой звук резонировать и преображали любой шорох в громоподобный рёв. Это точно по его душу. Ферос бросил короткий взгляд по сторонам, а потом, опершись о заграждение, перемахнул через него и сверзился на нижний уровень.

Падать было не слишком далеко, метра три. Ферос приземлился, как кошка, на четыре лапы. Он тут же ступил под арку моста, лёг на мостовую и забился в густую тень. Он слышал, как на верхнем ярусе носятся люди, что-то кричат, как воет сирена. Ферос плотнее вжался в каменные плиты моста. В своей чёрной одежде он растворился в ночи.

«Я просто тень», — думал Ферос. «Я — просто бесплодная, безликая тень. Я — невидимка». Крики и шум погони начали отдаляться. Полиция явно рванула вдоль Сены, ожидая, что убийца будет улепётывать со всех ног или сядет в машину и постарается уехать. Напряжение начало понемногу отпускать Фероса. Сквозь рёв крови в его ушах начал прорываться плеск воды, звуки чьих-то голосов. Мимо него, не заметив, прошла парочка.

Феросу вдруг стало дико интересно, как живут те, кто никогда не убивал. Каково это — каждое утро вставать без страха и выходить на улицу? Жаловаться на звонок будильника, не ходить под пулями, мучиться над проблемой выбора ботинок… Целовать перед уходом на работу чуть располневшую жену, смотреть вечерние новости с ней и обсуждать прошедший день, в котором не было место смерти. Наверное, невообразимо скучно.

Ферос жаждал очутиться в такой жизни. Щёлкнув пальцами, заставить прошлое и настоящее исчезнуть и вдруг проснуться в тёплой постели, в которой спит его женщина, посапывая от неудобной позы. Проснуться, обнять её и уснуть снова, зная, что ему в ближайшие несколько часов никуда не надо.

Всё стихло. Даже крики зевак на набережной. Нижний уровень был безлюден. Ферос рискнул выбраться из своего укрытия и спокойным шагом пошёл в сторону моста Искусств, которым он нашёл неприметную мусорную урну. Он стащил с себя худи, баф и шапочку и свернул всё это узлом. Он сунул руку в урну и достал оттуда свёрнутое дорогое кашемировое пальто. Чёрное, естественно. Узел со своими вещами он сунул на его место.

Через пять минут на улицу Де Невер вышел респектабельный молодой мужчина в чёрном кашемировом пальто и зелёном кашне[3]. Молодой человек, почти насвистывая, шёл по улице в сторону Сены. Какая-то девушка даже бросила на него заинтересованный взгляд, и Ферос ей озорно подмигнул.

Он прошёлся немного, невзначай развернулся и туда, где визжали сирены полиции и скорой помощи. Через секунду мимо него на набережную вылетела противно завывающая и сверкающая всеми огнями скорая. Проехав метров двести, скорая замедлилась, выключила сирену и погасила проблесковый маячок. Пассажир больше никуда не спешил.

Ферос сжал зубы и опустил глаза.

[1] Бродяга, беспризорник (фр.)

[2] Район Парижа

[3] Cache-nez дословно означает «прячь нос».

Глава 6

Света бодро бежала по Битцевскому лесу. Теперь, спустя четыре недели тренировок, у неё уже не вызвало никаких трудностей добежать до этого леса, сделать крюк по утоптанным дорожкам и добежать обратно до дома.

Тело её снова обрело упругость, лишние килограммы ушли, кожа подтянулась и разгладилась. К Светиному удивлению, даже лицо будто помолодело. Света снова улыбалась своему отражению по утрам. Раньше она не верила расхожей фразе, что женщины хорошеют после развода, а теперь убедилась в этом сама.

Она искренне полюбила бегать. Это ощущение силы, свободы приносило какую-то пьянящую радость. Раньше Света и подумать не могла, что может преодолевать бегом такие расстояния. Она и не знала, что она может так плавать, так приседать и прыгать!

За этот месяц Света страстно полюбила спорт. Ей нравилось чувствовать контроль над своим телом, нравилось чувствовать налившиеся силой мускулы. Да и изменения, которые произошли с её телом благодаря этому спорту, её тоже очень радовали.

Ну и не только благодаря спорту. Светин холодильник снова стал пуст и чист, как в её юности. На её стол вернулись свежие овощи, которые Сашка считал несъедобной травой, фрукты, детская еда, и кефир, напиток для престарелых. Вместе с изменением рациона исчезла и статья расхода времени «на готовку».

Света снова начала помещаться в одежду, которую носила в университете. Она со свистом влетела во все свои любимые джинсы, во все любимые платья, которые рука не поднималась выкинуть. Теперь она с удовольствием ворошила свой старый гардероб, привезённый из Сашкиной квартиры в коробках, в которых он пролежал несколько лет.

Настроение день ото дня медленно, но верно ползло из низшей точки куда-то ввысь, к облакам и звёздам. Девчонки из «Гермеса» первыми заметили положительные изменения: Света снова стал улыбаться. В её глазах снова появился весёлый блеск.

Тася недавно искренне поздравила Свету с выходом из затяжной «грустинки», как она это назвала. Марат божился, что, не будь он так удачно женат, то он бы уж точно «ух-х-х-х!» На Свету снова, как из рога изобилия посыпались контракты. Мелкие, но всё-таки.

Сейчас Света бежала по усыпанным жёлтыми листьями дорожкам Битцевского леса. В ушах Garou хрипло и переживательно пел о прощании. Сентябрь вызолотил берёзы и слепил облака в сдобные оладушки. В воздухе витал вкусный фруктовый запах. Благодать!

Длинная коса лупила Свету по пояснице, и вдруг это так её взбесило, что она фыркнула, резко развернулась и начала выбираться в сторону Профсоюзные улицы. Выйдя к цивилизации, Света зашла в первую попавшуюся парикмахерскую.

— Чем я могу Вам помочь? — спросила администратор с дежурной улыбкой.

— У вас есть свободный мастер? Хочу постричься, — Света произнесла это несколько кровожадно.

— Да, пожалуйста.

Девушка проводила её к свободному креслу и усадила в него. К Свете подошла стильная женщина лет сорока с очень смелой разноцветной стрижкой и спросила:

— Вам кончики подровнять?

— Нет! — протяжно ответила Света и для верности покачала головой.

У неё возникла бунтарская идея. Хулиганская практически. Она достала телефон, спрятанный в ременной сумке, и начала копаться в старых фотографиях. Наконец, она нашла то, что нужно — фотографию десятилетней давности. На ней у Светы была короткая стрижка, чуть растрёпанная, ровно так, чтобы это казалось случайным творением ветра. Ей жутко нравилась эта стрижка, в ней Света сама себе казалась задорной проказливой феей.

Света показала фотографию стилисту.