Нет звёзд за терниями - Олли Бонс Страница 111

— Идём, — сказал он ничего не выражающим голосом. — Местные уже собираются.

Пятеро-шестеро и правда уже стояли здесь. Кто-то кричал, подзывая остальных. Глядели на поезд с надеждой.

Господин Второй поднял саблю, открыл дверь и вышел.

— Никак нам пожрать подвезли? — спросил оборванец с распухшими коленями и заковылял к вагону.

— Стоять! — приказал ему правитель. — Сюда привозили мальчишку, где он?

Один из местных зашёлся дребезжащим смехом, не стыдясь показывать гнилые зубы.

— Что, вернуть хотите? А всё уже, опоздали вы!

— Что это значит? Поясняй! — бледнея, воскликнул господин Второй и потянул саблю из ножен. — Отвечай немедленно!

— Э-э, потише! — сказал человек испуганно, поднимая руки и отступая на шаг — Мы-то при чём? Напугался, видно, ваш мальчишка да и влез в какую дыру, а там его и придавило. А может, оступился да в пропасть улетел. Долго мы его вчера искали, да так и не нашли. Так что, будут нам сегодня припасы? Вчера-то мы не дождались…

— А чего это он напугался? — ледяным тоном спросил его собеседник, замахиваясь. — Что вы сделали?

— Мы-то? Да ничего, ничего! Мальчишка изнеженный, к таким местам не привыкший — ну, долго ли до беды?.. Так пожрать-то будет?

— Не будет. Кори, что ты рассиживаешься? Выходи!

Но как было выйти, если ноги отказывались ступать на эту землю? Кори точно знала, что если покинет вагон, то случится ужасное. Она закричит, побежит прочь — может, прямо в пропасть. Думать о том, что правильно, а что нет, она больше не сможет.

— Э, нет, так не пойдёт! — заявил гнилозубый и погрозил пальцем. — Голодом нас решили заморить? И нечего тут махать своей железкой, мы вам не позволим здесь вот так просто расхаживать! Да, ребята? Сами-то сытые, рожи круглые, а что у нас ни крохи во рте который день, и дела нет.

— Верно говоришь, Юрген, — согласились с ним.

Калеки подбирались ближе, обступая господина Второго.

— Их только двое, ребята, мы ж не забоимся?

— Юрген, разумное ли дело на стражей нападать? Нам тогда уж точно припасов не видать…

— Дурень ты, Венни, и всегда был. Да у нас поезд будет!

— А ну стоять, — властно произнёс господин Второй.

Кончик его сабли почти упёрся в грудь калеки.

— Вы правильно заметили, что всё переменилось. Припасы не подвозили, потому что сегодня мы заберём вас в город. Пойдёте на площадь, послушаете, что говорят, выскажетесь сами.

— Да ладно, врёшь! — не поверил ему слепой. — С чего бы?

— Порядки иногда меняются.

— А что ж вагон для еды пригнали? Людей в таком не возят!

— А как после вас отмывать мягкие сиденья? — спокойно ответил ему господин Второй и медленно опустил саблю. — Сейчас я открою вагон, вы зайдёте…

— Ага, а вы на полпути дно распахнёте, и мы все выпадем! Ловушка это, порешить нас задумали!

— Для этого достаточно было бы вас не кормить. Сами бы подохли. Заходите!

Урод с распухшими коленями нерешительно сделал шаг вперёд.

— Я не пойду, — замотал головой тот, кого называли Юргеном.

— Думаешь, тут лучше подохнуть?

— А давайте так: пусть один из этих с нами в вагоне прокатится. Ну как, согласитесь на такое?

— Согласимся, — кивнул господин Второй, почти не раздумывая. — Кори…

Она сглотнула, прогоняя застрявший в горле ком, но не помогло. Под требовательным взглядом правителя, цепляясь за выступы рычагов, Кори перебралась на соседнее место, чтобы оттуда выйти наружу.

— Сиди, — остановил её господин Второй. — Когда мы все войдём, закроешь нас вот этим, видишь? Потом захлопни свою дверь, не забудь. Ты понимаешь, что я говорю? Если выпадешь, пока едем, всем конец. Осторожно опустишь этот рычаг, поезд двинется сам. Доедем — поднимешь. Откроешь нас. Всё ясно?

— Я… а разве не я пойду в вагон?

Господин Второй поглядел мимо неё, сдвинув брови.

— Флоренц ехал в нём, — сказал он, — и я смогу. Покажи, какая ручка отпирает дверь?

Кори указала.

— Какой рычаг отвечает за движение?

— Этот?

— Правильно. Всё, заходим.

И он вошёл первым. Люди потянулись следом — сперва нерешительно, затем торопясь и толкаясь.

— Это и всё, других не осталось? — глухо донёсся из вагона голос правителя.

— Нету.

— Не, ток мы.

— Все тута, езжай уже!

— Кори, слышишь меня? Запирай вагон!

Без господина Второго всё перестало казаться понятным. Он говорил, этот рычаг? Или, может, вот этот? А остальные для чего?

— Ручку дёрни, — послышалось раздражённое.

Кори дёрнула. Удостоверилась, что дверь вагона закрылась. Хлопнула своей дверцей, проверила, надёжно ли заперла, а потом опустила рычаг.

Поезд медленно двинулся к Раздолью, и чем дальше, тем легче становилось на душе. Даже петь захотелось. А может, правда, распахнуть на полпути днище, и пусть они все сгинут в пропасти?

И что это даст? Секундное торжество, а впереди — безнадёжность. Никакого будущего. Она никому не нужна, даже Леоне, как оказалось. Нет, Кори уже очень давно не была ей нужна, только признавать не хотела. Сама цеплялась, сама приходила, а перестала бы, и Немая о ней и не вспомнила.

Неужели она и вправду сейчас верховодит? Беспомощная, робкая и доверчивая, Леона, должно быть, прониклась мечтами старого мастера, но как же вышло, что остальные прислушались к такой, как она?

Поздно Кори заметила, что и с этой стороны воротца не открыты. Передние колёса уже встали на рельсы, нос поезда с грохотом упёрся в створки и без труда их одолел. Вагоны покатились, сворачивая, мимо заграждения, мимо своих собратьев, замерших на соседних путях. Пора было дёргать рычаг.

Люди вышли из вагона, изумлённые, недоверчивые. Вышел и господин Второй, утирая взмокший лоб.

— Можете немного отдохнуть, — сказал он устало. — Глядите, вон там стоят баки, которые готовили для вас. Но не забудьте, вас ждут на площади. Встаньте как можно ближе к помосту, чтобы высказаться, когда придёт время.

— Поверить не могу, — пробормотал один из калек. — Да неужто правда нас в город вернут?

— Да уж похоже на то, — хлопнул его по спине товарищ.

Кто-то уже заспешил по улице. Грохнул, переворачиваясь, бак, люди принялись расхватывать куски, спорить, отталкивая друг друга.

— Э-э-э, разделим честно! — завопили отставшие.

— Двигайся, — сказал господин Второй. — Едем обратно. Шевелись!

Обратно? Кори совсем не хотелось этого! Но если подумать, самое плохое ждёт на площади. Пора, пожалуй, замкнуть этот круг и перед концом навестить места, где началась её жизнь. Их с Леоной жизнь.

И она пересела.

— Веришь, что твой брат ещё там? — спросила, пока вагоны ползли, держась за канат тёмными руками.

— Он должен быть там, — твёрдо ответил господин Второй. — Живой или мёртвый, я должен знать…

Когда прибыли, он пошёл, почти побежал вперёд по узкой