Роза в ее руке - Александра Астафьева Страница 12

Тем не менее, она больше ни о ком так не думала, как о Бьорне. Мужчина выделялся среди всех своим печальным внешним видом и мягкой энергетикой. Она твердо была убеждена: такие как он всегда притягивали, всегда заметны в толпе.

Вивьен

Очутившись в комнате, мне ничего не оставалось делать, как прилечь на кровать. Пожалуй, за последние несколько дней, этот предмет мебели стал моей единственной уютной вещью в доме среди всего прочего. Она настолько походила на мою, ту самую, которой больше нет, что я невольно сравнивала и другие его вещи, копаясь в глубине своих воспоминаний.

Как жаль, что некоторые счастливые моменты нельзя вернуть назад, как и парня, чьи строки не раз повествовали об умершей девушке. Это единственное, что поняла и приняла, пропуская через себя слова, написанные в его небольшом слегка потрепанном блокноте.

Не было сомнения в том, что она являлась для него музой, любовью всей жизни и его женщиной. Но как бы они не любили друг друга, среди ярких слов не обнаружила ни единого намека на звонкое счастье. Мне стало жаль автора этих строк. По всей видимости, мужчина не был обозленным на жизнь человеком, несмотря на то, что довелось испытать немало страданий. Он все еще был тем мальчиком, что мечтал о своем ангеле, зиме и рождественском семейном празднике.

Продолжая читать, я как будто наблюдала чужую жизнь со стороны. Полностью погрузившись в атмосферу поэзии, мысленно сравнивала наши судьбы. Я, как и Бьорн, увлекалась искусством слова. Помимо чтения огромного количества книг, написание стихов являлось далеко не последним для меня делом в старшей школе. Будучи лучшей ученицей на курсе литературы, моя творческая душа искала самовыражения. Все выливалось на бумагу в небольшие четверостишья, постепенно приобретали размах и публикацию в школьных сборниках молодых поэтов.

В силу юного возраста я понятия не имела, сколько возможностей были открыты передо мной, пока не встретила его.

Том полностью проглотил меня. Я стала неотъемлемой частью его жизни, когда совсем позабыла о собственной. Все, чего остигла до него, на нем и закончилось. Мне исполнилось шестнадцать лет, когда мамы не стало. Именно в тот момент, он выступил в роли поддержки и опоры. Не успела свыкнуться с мыслью о внезапном одиночестве, как вдруг органы социальной опеки определили меня в другую семью. Не оглядываясь, с легким сердцем я сбежала оттуда. Не без помощи Томаса, конечно же.

Существуя вдвоем в этом мире, мы брались за любую предложенную работу, жили, где попало, иногда грешили воровством и мошенничеством. Позже судьба улыбнулась нам, предоставив жилье и престижную по его словам должность для парня, который еще вчера ничего не имел, но стремился к обеспеченной жизни и неважно каким способом.

Старше меня на два года, Томас постепенно заставлял ощущать к нему нечто большее, чем дружеские отношения. Первый поцелуй был только с ним, с ним было также первое признание.

Спустя некоторое время он сделал меня женщиной, впервые продемонстрировав боль с неприятным привкусом разочарования, где на место громко обещанному удовлетворению пришло немое опустошение. Он также был первым, кто предал меня. Я до сих пор не могу поверить в то, что Том с легкостью пошел на предательство. Вряд ли когда-нибудь узнаю, чем он руководствовался, когда трезво принял решение обменять молодую девушку на кусок металла.

Он мертв. После того случая с похищением, его зарезали сразу же, как только меня бросили в дорогостоящий автомобиль, чтобы отвезти в неизвестном направлении. Я пролежала в горьких воспоминаниях несколько часов, пытаясь заснуть, но было тщетно. Громкая музыка и веселые голоса всячески препятствовали моему отдыху. Больше ничего не оставалось, как продолжать узнавать о своем спасителе информацию.

Что на этот раз расскажет о нем содержание его книжного стеллажа, который находился рядом с кроватью?

Среди художественной литературы мной были обнаружены несколько книг с замысловатым названием, а также литература философского характера. Взяв одну в руки, я быстро пролистала, не найдя ничего особенного для себя. Отправив книгу на место, вдруг заметила другую, такую же потертую, в мягком переплете как та, что была у меня. Невозможно было поверить, что парень, подобный Бьорну, читал такие книги. Скорее всего, она просто затерялась на полке среди «чужих».

Одна из самых любимых историй Маргарет Митчелл «Унесенные ветром» была перечитана не раз. Даже сейчас я проявила желание подержать в руках и полистать знакомые страницы, чтобы отвлечься от реальности, впитывая в себя ее цитаты. Визуально я помнила расположение любимых фраз, которые определяли мои некоторые жизненные ситуации.

«Зачем забивать себе голову тем, чего уже не вернешь, — надо думать о том, что еще можно изменить».

«Человек не может двигаться вперед, если душу его разъедает боль воспоминаний».

«И если можешь, старайся не быть большей дурой, чем ты есть на самом деле».

Я вбирала эти слова каждый раз, когда уверяла себя, что в будущем меня ожидает только хорошее. Старалась не возвращаться к прошлому. Пора было менять все самой, не полагаясь ни на кого, пусть даже здесь, находясь в чужом доме. Мне необходимо было начать жизнь заново.

Вероятно, Бьорн был бы не против того, чтобы я осталась на неопределенное время и помогала ему по хозяйству. Но я не знала этого мужчину, не говоря уже о его мыслях. И не могла решать за него.

Следующая фраза, на которую я наткнулась, свободно пролистнув пару страниц, как нельзя лучше охарактеризовала нашу с ним ситуацию.

«Люди склонны волноваться о тех, кто доставляет им заботы, чем о всех остальных».

Я находилась в его доме, стало быть, он волновался обо мне. И теперь его заботой являлась я.

Несмотря на тяжелые мысли и шум, мне удалось заснуть на некоторое время, и я бы продолжила спать в неудобном для себя положении,