Измена. Яд твоей "любви" - Дора Шабанн Страница 12

— Давай, садись за руль. Дорогу до дома ты знаешь. Тут недалеко. Я первый раз следом поеду, проконтролирую, — сказал Олег и ушел в свою машину.

Я впала в панику.

Как? Я не могу!

Ехать самой?

Одной?

Куда? Как?

Все эти вопросы теснились в голове и парализовали работу мозга напрочь.

— На, Нон, тебе кофе, — протянул мне стаканчик Кирилл.

А потом, пока я, трясясь и икая от ужаса, захлебывалась горячим американо, добавил:

— Я с тобой поеду. Спешить не будем. Знак у тебя висит. Поползем по крайней правой. Тут и правда, до дома близко.

Обняла его и разрыдалась. Но потом, минут через пять, успокоилась, собралась, утерла слезы и сопли… и поехала!

Хотя ужас и панику, которые пребывали со мной и во мне всю дорогу от автосалона до дома, я не забуду никогда. Так же, как и молчаливую поддержку Кира на протяжении всего пути.

Мы добрались домой целые и невредимые.

Мы справились.

А вечером, Олег неожиданно спросил:

— Так, может, не нужна тебе машина, раз ты так трясешься и боишься?

Я вздохнула, поглядела на Кира, кивнула и спокойно ответила:

— Мы с Кириллом справимся. Научимся. Освоим.

И, глядя сейчас в окно, где перед поездкой на тренировку мой чудесный мальчик откапывал нашего верного Кешу из сугроба, я поняла — мы смогли.

Мы с Киром справились.

Глава 9: Некоторые Новогодние традиции и глупости

«Новый Год к нам мчится,

Скоро все случится,

сбудется что снится,

Что опять нас обманут, ничего не дадут…»

А. Рыжов «Новогодняя»

Надо же, приехала к спорткомплексу сегодня и не взмокла как мышь под метлой, то есть насквозь. Удивительно.

Неужели и правда «терпение и труд все перетрут»? Ну, и, безусловно, поддержка Кира. Без него я бы умерла на первом перекрестке от ужаса. Еще давно.

Устроилась в ожидании своего чемпиона с чайником чая в кафе на первом этаже Дворца Спорта. А все потому, что погода выдалась вновь совершенно нелетная, и наш традиционный «день жестянщика[1]» как-то незаметно превратился в «месяц автослесаря» давным-давно.

Сидела, глядела по сторонам, любовалась новогодней иллюминацией и размышляла.

Редко у меня в последнее время получается просто подумать.

О разном.

Для начала — о срочных планах. Тут все четко: послезавтра забираю отзыв о прохождении практики на работе, везу в Институт. Потом сдаю рецензенту рукопись диссертации, обсуждаем сроки. Выдыхаю и отдыхаю от учебы весь январь, а с февраля начинаю плотно готовиться к ГОСам.

Ясно, что работу при этом никто не отменял, но вроде до Рождества все равно выходные.

Поразилась тому, как стало грустно от мысли, что в офис поеду только в Новом году и не раньше, чем дней через десять. Дернула эту идею за хвост.

И зажмурилась.

От откровения.

Что ж у меня так по-дурацки с чувствами все время получается? То любовь-наваждение к Олегу, невозможная и затяжная, то вот уже полгода как симпатия к собственному начальнику, которая категорически не приветствуется в фирме.

Совсем-совсем.

И не уволиться же.

Что я скажу высшему руководству о причинах ухода?

— Извините, мне так безумно сильно нравится мой начальник, что просто сил никаких нет работать…

Так, что ли?

Понятное дело, это сказать нельзя. Причина «по семейным обстоятельствам» тоже не подходит, так как руководство все про мои обстоятельства знает.

Уволиться, потому что работа не нравится? Нравится она, нравится. Очень. Я вообще в восторге, если честно.

Зарплата не устраивает? Да всем бы такие деньги за столь удобный график и степень занятости.

Офис далеко расположен, и добираться неудобно? А вам для этих целей (в том числе) машину подарили, Нонна Аркадьевна.

Так и слышу недовольный голос Олега:

— Хватит выпендриваться, Нонна. В чем дело? Кто тебя обидел?

И что ответить?

Только разве что:

— Сама я себя обидела, вот в чем дело.

И глаза зажмурить, он же начнет сердиться, выяснять.

А что тут скажешь? Печаль.

Хотя лучше все же не опускать веки, потому как под ними сразу начинают плыть всякие провокационные картинки и визуализация вдохновенных полуночных мечтаний.

Вот, как сейчас, только стоило глаза прикрыть, и все… вот и он — жгучий брюнет, белокожий и синеглазый… окутанный холодным, колким динамичным ароматом. И я даже знаю теперь, что это.

Почти классика — «Малль Герань[2]», и ведь так и тянет же его обнюхать каждый раз при встрече.

Каждый. Рабочий. День.

А как удержаться и не провожать Вячеслава Владимировича взглядом восторженно хлопающих глаз, напоминая себе малолетнюю фанатку-идиотку? Ведь он такой: стремительный, как ветер, тонкий и гибкий, как клинок дамасской стали…

Все, полезли исторические и приключенческие романы юности из меня.

Пора сворачивать эти размышления. Ни к чему хорошему они не приведут. Может, за новогодние каникулы я хоть чуть-чуть в себя приду?

Тем более шансов у меня нет.

Вячеслав Владимирович, как второй соучредитель и весьма обеспеченный мужчина, пользуется у дам бешеной популярностью. На всех приемах и вечерах, куда я сопровождала Олега, он бывал с совершенно шикарными красотками: и юными наследницами в фамильных бриллиантах, и ослепительными дивами шоу-бизнеса, и роскошными бизнес-леди в шелках, жемчугах и мехах.

А я? Сплошное унылое разочарование. Но умная, исполнительная, стрессоустойчивая. За это меня и ценят.

Так что, Нонна, очнись. Расти Кирюшу, учись, работай и не выдумывай глупости. Вячеслав, он…

— «Не для ме-е-еня придет весна…» — затянул телефон внезапно.

Вздрогнула, посмотрела на него, как патологоанатом, доктор Лорел Уивер (восхитительная женщина, которая не любит живых) на труп инопланетянина с занятной начинкой: с ужасом и восторгом.

Хорошо еще, никто не знает, что эту мелодию я поставила на вызов начальства. Чтобы, так сказать, напоминать себе…

Вот, пригодилось.

— Слушаю вас, Вячеслав Владимирович, — субординация наше все. Иначе мне крышка.

— Нонна, ну сколько просить, просто «Слава». От этого твоего жуткого «Вячеслав Владимирович» кровь в жилах стынет. Очень вежливый такой и деликатный посыл.

— То есть?

— То есть «Отстань!», — тихо и легко засмеялся начальник.

Выпила разом все, остававшееся в чашке, потому что, ну, это же невозможно. Какой пожар внутри от этого голоса, а от смеха кидает то в жар, то в холод. Руки трясутся. Чуть не облилась, дурочка.

Ох, не к добру все это.

Одним местом чую.

— Вячеслав Владимирович, ваш посыл понимаю, принимаю, но сделать ничего не могу — субординация! — правда и ничего, кроме правды.

— Ох, Нонна, невероятная ты девушка. Я бы сказал — фантастическая. Но ладно, к делу. Тут аналитические таблицы за второй и третий кварталы прошлого года не бьются