Рубиновое сердце - Асти Брамс Страница 12

несчастью. Савва, конечно, крепче меня и держался как железо. Но я-то все понимал, примечал. Глаза его пустые, апатию, молчание бесячее. Ксюха будто душу из него вырвала! Он вроде и жил как раньше – телок менял, дела воротил, тусовки не пропускал. Да только все это его уже не зажигало, так как раньше. Погасла искра. Ротвейлер разве что остался единственной искренней радостью. Ну и меня на хер не слал.

– Опять страдаешь? – с порога бросил Савва, подкидывая в руке увесистую железяку. Он был одет в спортивные штаны, которые ему, наверное, еще от прадеда достались и футболку с отодранными рукавами. Но даже в таком виде, я не испытывал к нему абсолютно никакой высокомерно-пафосной херни.

Понуро опустив голову, я провел пальцами по мощной макушке Рони, который лежал возле помятого Марка. Облизнув нос, он нюхнул мою руку и фыркнул. Да, давно не виделись, дружок.

Прислонившись к капоту машины, я достал сигарету. Но не закуривал. Задолбало дымить. До тошноты уже!

– Че на этот раз? – подал голос Омон, перебирая в руках связку проводов.

Неожиданно. Обычно он игнорил, когда я вот так заявлялся с унылой рожей. Потому что терпеть не мог любое проявление жалости. Но сегодня видать настроение накатило.

– Хуйню творю одну, вот че…

Друг пожал плечам.

– Как всегда в принципе.

Хотелось огрызнуться с матом. Но я лишь поджал губы.

– Маринка заболела, – сообщил скребущим голосом. – И это случилось сразу после того, как я с телкой на ее глазах зажимался. Чувствую себя гавном последним! Так хуево хоть на стенку лезь...

Я обхватил голову руками, а мне в плечо внезапно что-то прилетело. Оказалась тряпка. Грязная, мокрая, вонючая тряпка!

– Ты че?!

– Снимай свои цацки, помогать будешь! – невозмутимо велел Савва.

– Чего?..

– Руки займешь, говорю! Пока мозги совсем не потекли.

Сначала я хотел возмутиться и запустить эту тряпку обратно. Но внезапно увидел смысл в предложении друга. Уснуть я все равно не усну, а тупо сидеть думки гонять мне что, как-то поможет что ли?!

И действительно пока полировал чей-то внедорожник, помогал разбирать коробку передач, таскал колеса – мысли тихо, но уверенно начали укладываться в голове. С Саввой мы не болтали по чем зря. Так что все это время я провел в размышлениях, не отвлекаясь. О себе. О ней. О нас… Прикидывал варианты – искал хоть какой-то выход, хоть какой-то шанс!

Если бы отец был на моей стороне… Я пытался биться в эту стену, пока не потерял последнюю надежду. Нет, он не шел в открытый конфликт. Сначала просто переводил тему. Потом пытался обесценить наши чувства с Мариной, и обрисовывал возможное будущее с ней в самом бесперспективном свете. Но в итоге заявил прямо, что не станет мешать матери, если та будет принимать какое-либо решение насчет нее.

Проклятый тупик. Тупик, потому что я не мог отказаться от Мариы! Ни время, ни обстоятельства нихера не помогали. Кажется, я только еще сильнее скучал, еще сильнее становились чувства! Убивай меня, режь меня, топи, жги – все одно. Не могу…

Пока я занимал руки, успел хорошенько загадить одежду. В масле, пыли и еще хер пойми в чем. Конечно, можно было отхимчистить кое-что, но футболке точно настала пизда. Я с психом сбросил ее и Омон тоже вдруг завелся. Выбравшись из ямы, кинул разводной ключ прямо на капот Марка.

– Колымага ебаная! – рявкнул он сквозь зубы. – Спалить, да выкинуть нахуй осталось!

Наблюдая за ним тяжелым взглядом, я достал из куртки смартфон, узнать время. Почти четыре утра.

– Не психуй. Говорил тебе давай бабло дам, пересоберем ее!

– Иди на хуй, мажор, со своим баблом! – оскалился Омон.

Я закатил глаза, когда он прошел передо мной, демонстрируя средний палец. Гордый осел. Стоило заикнуться о денежной помощи, и он сразу на дыбы вставал!

Устало подняв свою футболку, я принялся стирать ею следы мазуты с пальцев.

– Что мне делать, Омон? – спросил в какой-то момент, не поднимая взгляда.

Некоторое время друг молча рылся в ящике для инструментов. Но в итоге ответил мне в лоб:

– Оставь девчонку в покое. Не еби душу ни ей, ни себе! Все равно нихуя хорошего из этого не выйдет.

В груди передернуло и запекло. Я рассчитывал услышать другое. Почему?! Потому что конченный эгоист, который никак не смирится с очевидным?!

Взгляд вперился в пространство. Чувствуя, как учащается дыхание, а пульс начинает разбивать виски, я бросил футболку на цинковый пол и схватил свою куртку. Но только зашагал к выходу, как вдруг услышал:

– Или будь готов держать удар!

Резко затормозив, я оглянулся, встречаясь с суровыми глазами Саввы. И тут внезапно осознал… Сколько дерьма он прошел, сколько стекол проглотил и все равно не отступил тогда от Ксюхи! А я? Что я, блять, такого сделал-то?! На что на самом деле был готов ради Марины?

Я медленно кивнул, благодаря друга, за что бы он там не подумал, и вышел из автосервиса. Завалившись в джип, сразу покатил домой. Однако на полпути меня начало жестко лепить, так что до хаты я так и не добрался. Съехал на обочину и отрубился прямо в машине.

Я не запомнил, что мне снилось эти несколько часов, но проснувшись, чувствовал дерьмовый осадок внутри. Солнце уже вовсю долбило в глаза. Кое-как доехав до своего квартала и поднявшись в квартиру, я обмылся и снова завалился спать. Об учебе даже не вспомнил. Кажется, сегодня была суббота. Или пятница… Дни спутались.

Я очнулся только после обеда. Некоторое время тупо пялился в потолок, не испытывая никакого желания вставать с постели. Просто не видя никакого смысла в этом. Но в какой-то момент, будто стукнуло что-то по темечку. Я решительно поднялся и пошел умываться. Закинув в рот остатки китайской еды, быстро оделся, схватил ключи и вышел из квартиры.

Сомнений долбили по нервам каждую секунду. Из-за этих чертовых метаний я два часа кружил по району, не решаясь даже подъехать к дому Марины. Лишь когда четко очертил себе границы в действиях, больше не стал тратить время.

На заднем сиденье лежал большой пакет с фруктами, всякими сладостями и витаминами – я не разбирался, греб все подряд. Прихватив этот пакет, я уверенно направился к подъезду, но когда начал подниматься по ступеням, ноги будто одеревенели. И сердце начало выдалбливать ребра от волнения. Сам не понял, че такое, я ведь