Юрий Игрицкий - Россия и современный мир №2/2012 Страница 13

Соответствует ли это действительности? Ведь если одна из двух проправительственных партий объявляет «войну» другой, это значит, что в монолитности режима появилась трещина, пусть и небольшая, и надежда на реальную многопартийность возрождается.

Миронов не стал опровергать обвинение Байбакова, он выразил радость по поводу его расставания с партией, а на уход из «Справедливой России» другого депутата Думы отреагировал так: «Будешь ты в “Единой России” петь под чужую дудку; никуда тебе от этого не деться, потому что предательство есть предательство»26. Еще в 2006 г. он заявил, что его партия никогда не будет «партией власти два», а ЕР, позиционировав себя как партию власти, совершила «стратегическую ошибку»27.

К этому стоит присовокупить пикировку лидера эсеров с «Единой Россией» и правительством, длящуюся уже два года. Миронов критиковал предложенные правительством Путина бюджет на 2010 г. и антикризисные меры, особенно за недостаточное внимание социальной сфере, а «Единую Россию» обвинял в использовании административного ресурса и провозглашении идеологии «российского консерватизма», которую он назвал «сомнительной»28.

Многие считают разногласия между лидером СР и Путиным чистой инсценировкой – равно как и разногласия между Путиным и Медведевым в период президентства последнего. Такие суждения представляются слишком прямолинейными. При всем обилии постановочных сцен в практике государственной власти в России вполне допустимо, что в обоих случаях сработал эффект младшего брата, привыкшего к опеке со стороны старшего, но по мере взросления ощущающего растущую тягу к самостоятельности. Кроме того, подобно многим российским гражданам, и Медведев на посту президента, и Миронов на посту спикера Совета Федерации в какой-то момент могли почувствовать, что импульс к обновленчеству, к социально-политической стабилизации во имя дальнейшего демократического и социально справедливого развития все больше уступает в стратегии Путина ставке на просто стабилизацию ради сохранения завоеванных властным режимом позиций. Вопреки изначальным договоренностям возник встречный импульс корректировки проводимой политики, сопровождаемый надеждой и / или расчетом на обретение собственных властных полномочий большего объема.

В силу сказанного политические расхождения между Медведевым и Путиным, между «Справедливой Россией» и «Единой Россией» были более болезненными для Путина и ЕР, чем их расхождения с другими партиями и лидерами, давно критикующими проводимый режимом курс. Эсеры стали вылезать из того прокрустова ложа системной оппозиции, которое было отмерено им вначале. Этому нет прощения, и Миронов поплатился своим рангом третьего лица в государстве.

Выигрышем же для «Справедливой России» от ее демаршей в сторону ЕР и Путина стал рост электората: если на выборах 2007 г. ее поддержали 7,74 % избирателей, то в 2011 г. – 13,24 %, что принесло 64 депутатских мандата против 38 в Думе прежнего созыва. Эсеры обошли ЛДПР, за которую отдали свои голоса 11,67 % россиян и которая получила 56 парламентских мест. Потеря третьего места в персональном ранжире высшей государственной иерархии обернулась для «Справедливой России» приобретением третьего места в парламентской фракционной иерархии. Единороссы же в 2011 г. набрали менее 50 % голосов, потеряв 77 мест по сравнению с 2007 г. и конституционное большинство в ГД.

Эти количественные и отнюдь не грандиозные сдвиги в партийно-политической жизни России, приведшие к тому, что правящая партия лишилась конституционного большинства в 2/3 голосов в Думе, можно расценивать как появление признаков жизни партийной системы в стране. В политической жизни тем больше политики, чем меньше доминирования и монополизма. В системе тем больше системности, чем меньше неустойчивых, несамостоятельных элементов. Каждый шажок партий к обретению самостоятельности и зрелости, противостоянию доминированию и монополизму – шажок в направлении становления реальной, а не формальной партийной системы.

Картина движения в этом направлении в 2011 г. могла бы быть более определенной, если бы не привходящий фактор – использование административного ресурса в ходе выборов и манипуляции при подсчете голосов. У «Единой России» уже имелся опыт фабрикации нужного электорального результата. Так, в декабре 2007 г. на некоторых избирательных участках в Мордовии за ЕР проголосовали 104 % и даже 109 % избирателей! [Травин, с. 40]. Срывы, которые случались в применении административного нажима, по существу подтверждают наличие нажима. В ходе тех же выборов в Кабардино-Балкарии по всей республике единороссов поддержали порядка (плюс-минус) 70 % населения, а в Карачаево-Черкесии, расположенной по соседству, наблюдался разброс от 45 до 86 %. «Было бы опрометчиво искать причины колебаний в популярности у населения тех или иных партийных программ, – писали тогда Д. Орешкин и В. Козлов. – Просто местные группировки, которым не досталось места под флагом “Единой России”, пытаются лоббировать свои интересы под другими знаменами – все равно какими»29. Конкретно дело было в том, что новый президент Карачаево-Черкесии не сумел договориться о поддержке ЕР с местными баронами, ввиду чего данный разброс оказался совершенно нетипичным для северокавказской зоны «управляемого голосования».

В 2011 г. Северный Кавказ подтвердил свою репутацию социально и конфессионально сейсмической, но политически контролируемой (через местное руководство) территории. Чечня проявила наикрепчайшую, непревзойденную любовь к правящей партии в виде поддержки ее 99,48 % граждан, ненамного отстали Ингушетия (91) и Карачаево-Черкесия (89,8 %).

Любопытно сравнить результаты прошлогодних парламентских выборов в приволжских республиках. Если в Удмуртии и Чувашии за ЕР проголосовали соответственно 45,1 и 43,4 % избирателей, то в Мордовии, бессменно с 1995 г. руководимой членом Высшего совета партии «Единая Россия» Н.И. Меркушкиным – 91,6 %.

Курьезные вещи происходили в обеих столицах. В Москве на избирательном участке по одну сторону улицы правящей партии отдали свои голоса 26 % пришедших на выборы, а на участке по другую сторону той же улицы – 94 %. В Питере, утверждает О. Дмитриева, заместитель главы партийной фракции «Справедливой России», у эсеров были «украдены» и «переписаны» на счет ЕР 38 тыс. голосов; к примеру, в одной школе, где проходило голосование, единороссам насчитали 90 % голосов на трех участках; в соседней школе – только 20%30.

Политический сериал «Выборы-2011» имел продолжение в виде демонстраций и митингов с требованиями пересчета голосов по всей стране и проведения «честных выборов». Понятное дело, в этих митингах не участвовали сторонники «Единой России». Но то, что выборы прошли с нарушениями, не отрицал никто, даже президент и правительство. К удивлению многих, А. Кудрин, бывший министр финансов в правительстве Путина, отправленный в отставку Медведевым, всегдашний молчаливый исполнитель «высшей воли», приехав на митинг на проспекте Сахарова, заявил: «Я тоже за честные выборы», за «досрочные выборы в Думу уже на новых условиях» и с новым Центризбиркомом31. Вопрос в общенациональном дискурсе заключался лишь в том, каков реальный масштаб нарушений. Единороссы, отводя глаза, утверждали, что оппозиционные партии также проводили переписывание и вбросы бюллетеней, следовательно, игру можно считать ничейной и переигровку не проводить. Юридически решение о новых выборах можно было бы принять только в случае признания Центризбиркомом массовой фальсификации и отказа утвердить итоги. Мог вмешаться и президент, поставив вопрос о непризнании итогов выборов в Думу. Ничего этого не произошло, а если бы и произошло то, по здравому размышлению, максимальным достижением оппозиции на новых выборах было бы лишение «Единой России» не только конституционного, но и простого большинства в парламенте, когда она получила бы не 238 мест из 450, а меньше половины. Ни один политический обозреватель, насколько известно, не рискнул предположить, что какая-либо другая партия (а речь могла идти прежде всего о коммунистах, которым достались 92 мандата) отвоевала бы у ЕР первое место.

Уже в 2012 г. новая волна митингов в поддержку разных кандидатов на пост президента России показала, что сериал отнюдь не закончен. Снова «Единая Россия» использовала административный ресурс, которым изо всех партий распоряжалась только она. Материальные стимулы и договоры о поддержке могли использоваться другими партиями, а вот заставить народ под угрозой административного наказания топтаться на январском морозе и семи ветрах Поклонной горы в поддержку своего кандидата могла лишь ЕР32.

Мы не знаем и, возможно, никогда не узнаем точных ответов на многие вопросы, так сказать, количественного характера. Сколько фальшивых бюллетеней были приняты ЦИК в качестве истинных? Сколько голосов было отнято у оппозиционных партий – у всех в сумме и у каждой в отдельности? Если бы масштаб нарушений был меньшим, как бы это повлияло на расстановку сил в Думе? На каких уровнях власти принимались решения о переписывании и вбросе бюллетеней? Какие в точности и кем давались указания о «нужном голосовании» руководителям регионов, какие им были обещаны поблажки и как они реагировали на это? До нас доходят отельные факты через Интернет, гораздо реже через печать, но общей картины нет.