Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1972 год Страница 13

На Памир, на четырехкилометровую высоту, под самые облака, меня привело изучение истории горного промысла. Человек приходил и приходит в горы за полезными ископаемыми — горы в этом смысле неизмеримо щедрее низменностей...

В 1962 году Кух-и-Лальская геологическая партия обратилась в наш институт с предложением провести археологические исследования в районе кишлака Кух-и-Лал, на правом берегу Пянджа (Западный Памир). Когда-то здесь добывали лалы, знаменитые бадахшанские лалы, благородную шпинель. Послушайте, что пишет Марко Поло: «В той области водятся драгоценные камни балаши, красивые и дорогие камни; родятся они в горных скалах. Народ, скажу вам, вырывает большие пещеры и глубоко вниз спускается так точно, как это делают, когда копают серебряную руду; роют пещеры в горе Шигхинан (Шугнан. — М. Б.) и добывают там балаши по царскому приказу, для самого царя; под страхом смерти никто не смел ходить к той горе и добывать камни для себя, а кто вывезет камни из царства, тот тоже поплатится за это головою и добром...»

Месторождение Кух-и-Лал (гора лалов) оказалось удивительно интересным, хотя бы уже потому, что сохранило свыше 450 древних выработок. Но... мало знать, что они заброшенные и древние. Надо установить этапы эксплуатации рудника. А вот это оказалось трудным: не сохранилось самых надежных свидетельств прошлой жизни — поселений рудокопов. Тогда-то я впервые четко поняла, что искать следы древних оседлых поселений на Памире, а они, безусловно, были, очень трудно. Обвалы и сели сделали свое дело. Пришлось осмотреть наиболее доступные выработки Кух-и-Лала и, как говорят, «выжать» из них все, что можно. Особенно интересно было обследовать выработку, значащуюся у геологов под № 410.

Страх и восхищение владели нами, когда мы осматривали этот памятник человеческому труду и терпению. Ползком пробирались мы по коридорам, сечение которых в лучшем случае было метр на полтора. Горизонтальные и вертикальные выработки объединяли 30 залов — самый большой имел площадь 12 на 22 метра при высоте 8 метров. Общая глубина отработанного пространства по вертикали составляла 40—50 метров. До 10 тысяч кубометров породы было вынуто из выработки! И это лишь часть, правда большая часть, всей выработки: древние рудокопы закладывали по мере необходимости отработанное пространство. Безусловно, размах работ был колоссальным.

По следам, которые остались на стенках выработок, удалось восстановить, чем работали горняки Кух-и-Лала. Это были кайло, клин, долото и инструмент типа шила. Любопытно, что путешественник XV века Рюи-Гонзалес де Клавихо, описывая добычу бадахшанских лалов, тоже упоминает долото: «Каждый день отламывают кусок скалы, чтобы их искать (кристаллы шпинели.— М. Б.), и если находят руду, то умеют отделить их очень чисто, берут камень, в котором они находятся, и понемногу обламывают кругом долотом...»

Но и эти детали не могли помочь датировке: одни и те же орудия сопутствовали горнякам сотни и даже тысячи лет. Только значительно позже, перевернув изрядную гору литературы, собрав все, что известно о бадахшанских лалах, удалось восстановить картину жизни рудника. Расцвета рудник достиг в IX—XII веках. К этому времени относятся и работы в выработке 410. Но рудник жил и в более поздние времена: в XIII—XV веках и в XVII—XIX.

Не знаю, насколько вообще приемлемо к научным поискам выражение «зацепишь нитку — вытянешь клубок». Но в данном случае Кух-и-Лал действительно оказался «ниточкой», если говорить об истории горного промысла, о средневековой истории, наиболее слабо изученном звене всей истории Памира: слишком мало свидетельств IX—XII веков дошло до нас. В 1963 году с просьбой прислать археолога обратилась Токуз-Булакская геологоразведочная партия. В районе Токуз-Булака, левого притока Гунта, они нашли давние «серебряные» выработки, а при установке компрессора наткнулись на древнее захоронение. И это на высоте 4100 метров!

Токуз-Булак (Шугнанский район Западного Памира) оказался живописным уголком. Зеленые заросли вдоль реки, зеленые лужайки у склона хребта. Лагерь геологи разбили у подножия хребта. Мне показали неподалеку от лагеря, на берегу безымянного ручейка, участок со старыми шлаками. Здесь мы и заложили маленький шурф. Тяжелый грунт, мощный каменный завал — работать было трудно. С одним рабочим, которого мне выделили геологи, снедаемые вполне понятным любопытством, мы рыли шурф, осматривали выработки и погребения. Но увы... материал был очень бедным. Безусловно, перед нами были остатки древнего поселения металлургов, которые с большим искусством обрабатывали местный камень, делая из него «кирпичики» треугольной и прямоугольной формы для металлургических печей. Но время, когда они работали и добывали руду, установить не удалось. Токуз-Булакское месторождение пока «повисло» в воздухе. А как хотелось, чтобы Токуз-Булак приоткрыл тайну серебряных Ваханских рудников, о которых упоминает ал-Истахри, автор X века: «В Вахане богатые серебряные рудники». В IX—XII веках Средняя Азия славилась своим серебром. Письменные источники сообщают нам о трех горнорудных областях. Местоположение двух сейчас установлено: средневековый Илак соответствует теперешнему Карамазару; Шельджи — Таласской долине, неизвестно только местоположение Ваханских рудников...

А между тем клубок разматывался дальше.

Зимой 1963 года в институт пришла геолог Людмила Идрисова. На стол легли находки: материал был ярко выраженный средневековый, привычный для археологического глаза. Среди находок были две монеты. Определили время и место их чекана. Одна — Фергана, 987 год, вторая — Кашгария, 1005 год. Людмила рассказала, что они обнаружили древние выработки и остатки построек. Выработки меня заинтересовали, так как появилась возможность рассчитывать на точно датирующийся материал. Но постройки... Ведь это значит — поселение. И где — на Восточном Памире! Весь мой археологический опыт заставлял усомниться в этом. Дело в том, что история древних областей Западного Памира — Вахан и Шугнан, насчитывает не одно тысячелетие: уже давно известны крепости, начало существования которых относится к III веку до нашей эры. Природные условия Западного Памира, территории хотя и высокогорной, никогда не вызывали у исследователей сомнений, что человек здесь мог жить. Но Восточный Памир? Это холодная, высокогорная пустыня с суровым, резко континентальным климатом, замкнутая со всех сторон высокими горными хребтами... Естественно было думать, что Восточный Памир был малопригоден для оседлой жизни. Это подтверждали и археологические исследования крупного советского ученого A. Н. Бернштама, — он пришел к выводу, что Восточный Памир можно связывать только с кочевниками. Так вошло в науку положение «Восточный Памир — кочевники», и как будто с достаточно реальной основой. Но... В свое время тот же А. Н. Бернштам высказал предположение, что на Восточном Памире могут быть следы первобытного человека. Это предвидение блестяще оправдалось работами археолога B. А. Ранова. Им установлено, что первые люди жили на Памире примерно 10 тысяч лет назад (1 Недавно таджикские археологи во главе с В. Рановым обнаружили близ кишлака Шугноу стоянку первобытны» охотников, живших в 12-м тысячелетии до нашей эры. Время жизни человека в горах с каждым новым открытием все более отодвигается в глубь веков. — Прим. ред.). Вот вам и природные условия! Но 10 тысяч лет — это все-таки внушительный отрезок времени. А может быть, в то время климат Восточного Памира был теплее? Именно это и утверждают В. А. Ранов и Л. Ф. Сидоров.

Далеко не все исследователи согласны с ними, но мы не будем вдаваться в подробности дискуссии, так как у нас речь идет в лучшем случае о возможности жизни, и именно оседлой, всего тысячу лет назад. Как утверждают специалисты, современный климат на Восточном Памире установился на рубеже нашей эры.

Да, археологам вряд ли пришло бы в голову специально искать остатки оседлых поселений, да еще времени IX—XII веков. Поэтому уместно высказать слова благодарности геологам Памирской геологоразведочной экспедиции: все памятники древнего горного промысла на Памире открыты ими. Им мы обязаны первыми страницами средневековой истории Памира...

Все-таки после Людиного рассказа сомнения остались и не давали покоя. Летом 1964 года небольшой отряд археологов отправился в долину реки Базар-Дары, левого притока Мургаба, на открытые геологами рудники и поселение.

Прежде, чем перейти к открытиям в долине Базар-Дары, я хочу поблагодарить тех, кто на протяжении трех лет были моими неизменными помощниками. Теперь я могу рассказывать о древних рудокопах Восточного Памира, об истории высокогорных серебряных рудников...

Пока мы ехали машиной до Аличурской долины, откуда могли попасть в долину реки Базар-Дары, все было легко, просто и приятно. А вот вьючный путь через перевал Ак-Джилга в Северо-Аличурском хребте до места назначена — всего 20 километров пешего пути! — потребовал большой выдержки, выносливости и терпения. Рубить тропу в снегу на высоте 4890 метров, чтобы провести ишаков и лошадей с вьюками, — тяжелое испытание. Наконец мы вступаем на улицу первого средневекового города, затерявшегося среди снежных гор на Крыше мира.