Злые грибы - Петр Сосновский Страница 13

— Твоя мать Волина сейчас в тяжелом состоянии. Хорошо бы ее отправить в больницу. Я даже знаю, кто бы из врачей ей помог. Но прежде, чтобы лечение было действенным мы должны повлиять на Александра — дядю Сашу. Он, — лесник поднял глаза и в упор посмотрел на Евгешу, — вбил себе в голову, что над ним в селе все смеются и никак не может успокоиться. Ему, видите ли, подавай волка. А зачем он ему, для того чтобы принести в село шкуру, и похвастаться, вот я какой. — Лукьян Пантелеймонович встал, молча прошелся по комнате:

— Мы должны сделать все, чтобы дядя Саша перестал искать раненую волчицу, то есть твою мать Волина. Видите ли, в чем дело, — сказал Мрачный старик, — когда он поднимал ружье и стрелял в нее, то желал ей смерти. Если же дядя Саша, осознав все, изменить свое желание, ей будет легче бороться за свою жизнь.

— Я поговорю с ним, — сказал Евгеша, — и постараюсь ему помочь измениться, стать другим. Ведь все началось с меня, с того момента, когда я в образе огромного волка перемахнул через дорогу перед колесами его автомобиля.

— Да, с тебя! Потому что ты, наевшись грибов, впал в состояние гипноза, а затем не в силах противостоять своим страхам, сам себя сделал волком. Здесь я не причем. Но, так как, ты попался на глаза дяде Саше, побежав в лес на мой зов, я буду считать себя последним человеком, если не подскажу тебе как нужно действовать. Первое дело, которое ты должен сделать, это подойти к своей бабушке Наде и попросить ее, чтобы она уговорила дядю Сашу съездить к знахарке бабе Любе. Мужчины, чтобы они не говорили, невольно подчиняются женщинам, — лесник хитро посмотрел на Волину, — вначале матери, затем жене. Дядя Саша, как я знаю, не женат. Он послушает мать. Ну а второе дело, — лесник замолчал, — второе… я беру на себя.

— Хорошо, — сказал Евгеша, — я поговорю с бабушкой Надей. Мальчик встал и, попрощавшись, направился к двери. Волина вызвалась его проводить.

Когда они шли, по лесу и разговаривали, Евгеша сказал девочке:

— А знаешь, твой дедушка Лукьян вовсе и не мрачный старик. Я думаю, что его в селе зря так называют. Мне кажется, это потому он ходит с опущенным вниз взглядом. А ходит он с опущенным вниз взглядом оттого, что боится ненароком наступить, сапогом на гнездо птицы или на норку какого-нибудь лесного зверька. Ведь в доме лесник держится прямо и глаза у него не черные, как у колдуна. Он не хотел мне зла. Разве его вина в том, что во мне жил страх. Поселившись в моем сердце, он из ночных кошмаров пытался перебраться и в реальное, что окружает меня, чтобы и здесь под солнышком мне не было жизни. Теперь то я знаю, что там, — и мальчик махнул рукой, — далеко, в Москве мне часто во сне виделся вот этот лес, не понимая происходящего, я убегал, пытаясь вырваться из него. — Какое-то время они шли молча, обходя стволы могучих деревьев, словно путаясь под ногами у великанов, — Да убегал, — продолжал Евгеша, — а все потому, что следом за мной кто-то гнался. Я слышал за спиной треск ломающихся веток, чувствовал сзади чье-то дыхание. Мне нужно было, как советовал отец, просто остановиться и посмотреть назад. Теперь то я твердо знаю, что это ты пыталась меня догнать, — и мальчик крепко сжал Волине руку. — И мне нисколько не страшно.

Лес закончился, и их взору предстал Чуров лог. Чуть выше на возвышенности располагалось село. Мальчик попрощался с девочкой, заглянув в ее зеленые-презеленые глаза, и стал спускаться вниз. Скоро он пересек большую асфальтовую дорогу. У дома его поджидала бабушка Надя:

— А я уж было, собралась уходить, да вижу, кто-то идет, — сказала она, слегка потрепав рукой русые волосы внука. — Пошли, я тебя вначале накормлю.

Когда Евгеша пообедал, он спросил у бабушки Нади:

— А ты, куда собираешься сходить?

— К дяде Саше. Он в последнее время, прячется от меня, к телефону не подходит, какой-то не хороший стал. Хочу разобраться и если что свозить его к знахарке бабе Любе. Сам он к ней не съездить.

— А ты иди к дедушке. Он там во дворе, дровами занимается, — и бабушка Надя махнула рукой.

— Нет, я тоже пойду к дяде Саше, — сказал мальчик, вспомнив о разговоре с Лукьяном Пантелемоновичем, и побежал переодеваться.

Дядя Саша жил в центре села в каменном доме. Чтобы сократить путь бабушка Надя сказала Евгеше:

— Пошли огородами!

— А это как? — спросил мальчик.

— Пошли, узнаешь, — и бабушка Надя торопливо засеменила вдоль большой асфальтовой дороги. Евгеша поспешил за нею. Когда они добрались до перекрестка, бабушка «нырнула» между улиц и пошла по меже вдоль огородов. Мальчик и опомниться не успел, как оказался возле дяди Саши. Он копал картошку.

— Ну, как уродила? — спросила бабушка Надя.

— Уродила! — ответил дядя Саша, — можно копать. Только вот времени нет. Еще дрова не убраны, как свалил возле сарая, так и лежат. Работы много. Не знаешь, за что и хвататься.

— На картошку времени нет, — сказала бабушка Надя, — на дрова тоже, а в лес с ружьем бегать каждый день время находишь?

— Так-то в лес, — ответил дядя Саша. — Сама знаешь: «охота пуще неволи».

— Знаю, знаю. Вот и пришла, чтобы тебя от нее — от неволи этой освободить.

— Не ты одна хочешь освободить! Сегодня утром в лесу встретил «мрачного старика» так тот тоже напирает на меня. Правда, если бы только говорил или кричал, а то ведь и мешать вздумал. Думаешь, я бы не принес волчицу? Давно! — и дядя Саша с силой вогнал лопату в землю, — Мухтар бы мне помог. Но понимаешь, пробежал по следу метров двести, остановился вдруг и как щенок заскулил. Почему я его сегодня не взял? Не идет, боится. А кого? Его, «мрачного старика»!

— Да, ты правильно говоришь, боится! А ты разве его не боишься? — задала вопрос бабушка Надя.

— Да, и я боюсь! — ответил дядя Саша.

— А напрасно, — сказала бабушка Надя. — Вот Евгеша, твой племянник хотя и маленький, но не боится. А почему? Потому что понял его. И ты должен понять его и примириться с ним. Он ведь нам родственник.

— Не нам, — буркнул дядя Саша, — а черту! Ты спроси у отца. Он еще, когда мальчишкой