Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1977 год Страница 14

Мы попросили хозяина нашей лодки причалить к одному из насыпных островков.

У входа в дом нас встретил глава семейства, тепло поприветствовал, но в дом не пригласил. «Болотные арабы» не очень охотно впускают в жилище постороннего, тем более иностранца, поэтому мы удовлетворились тем, что прошли на задний двор, где две женщины и мальчик лет четырнадцати плели камышовые циновки. Трудно уследить за молниеносными движениями их рук и пальцев, с неимоверной быстротой сгибающих, мнущих, связывающих, переплетающих тонкие стебли.

При нашем появлении плетельщицы прекратили работу и, ничуть не смущаясь, бойко отвечали на все расспросы, с достоинством принимая похвалы по поводу их искусства.

В «Болотной стране» женщина занимает иное положение, чем в прочих районах Ирака, да и на Ближнем Востоке вообще. Она не носит абайи, не прячется от взгляда постороннего мужчины и принимает равное участие с «сильным полом» в решении многих вопросов. Женщины в Сахине — основные поставщики камыша для плетельщиков, они помогают мужчинам и в строительстве домов.

...Хозяин нашей лодки заметно нервничает — он теряет время, а в «желтой гавани» его ждут новые клиенты: работа есть работа, ведь надо окупить расходы на лодку, каждый динар на счету. Наконец, получив деньги, лодочник отчаливает, а дальнейшую заботу о нашем передвижении берет на себя хозяин дома. Он усаживает нас в длинную лодку с загнутыми носом и кормой, напоминающую индейскую пирогу, устраивается на корме с широченным веслом — «лопатой», и мы плывем через весь поселок к деревянной гостинице, где на волнах покачиваются несколько свободных моторных суденышек.

Тарады в Сахине — единственный вид транспорта. Между островками, на которых стоят камышовые дома, не перекинуто ни одного мостика, так что на лодке ездят и в магазин, и в гости, и в больницу. Детей в школу отвозят тоже водным путем.

На «материк» за покупками ездят редко, большей частью компаниями — женщины, молодежь. Некоторые старики за пределы Сахина вообще никогда не выезжали. О событиях в мире узнают по радио, над некоторыми крышами даже высятся телеантенны. Недавно сюда протянули подводный электрический кабель, но в домах на окраине поселка по вечерам все еще зажигают керосиновые светильники и старинные медные масляные лампы, что в камышовых жилищах отнюдь не безопасно.

Девушки из Сахина, как правило, не выходят замуж за жителей «материка», юноши также предпочитают местных невест. Неудивительно поэтому, что все жители поселка в той или иной степени доводятся друг другу родственниками.

...На закате мы возвращались по озаренной багровым солнцем центральной протоке в «желтую гавань». Навстречу то и дело попадались рыбаки-одиночки, возвращавшиеся с уловом в камышовый город, а где-то на полпути из-за поворота вынырнула целая флотилия в дюжину лодок: им было с нами по дороге — артель везла на «материк» дневной улов. Через час они сдадут рыбу торговцам, а затем в сумерках вернутся на свои островки. Нам же предстоял путь дальше — в Амару, к строящемуся элеватору на берегу Тигра.

Виктор Мишин

Защити самого себя

«Я считаю, что наша почетная задача — сохранить дикого тигра на свободе в Сихотэ-Алинском заповеднике для грядущих поколений как одно из величайших украшений природы. Пусть люди коммунистического общества наравне с величайшими достижениями техники будут видеть в горах Сихотэ-Алиня на снегу следы гигантских полосатых кошек — редчайший реликт третичной фауны».

Так писал в 1940 году Лев Георгиевич Капланов, замечательный натуралист и охотник, позднее погибший от браконьерской пули.

В те годы многие считали тигра подлежащим уничтожению зверем. Для борьбы с ним кое-где создавались специальные команды; я помню изданную перед войной книгу об охоте на тигров где-то на Пяндже. Сейчас такую книгу уже не издадут по двум причинам: во-первых, тигр взят под охрану государства, а во-вторых, этих зверей в Средней Азии больше нет...

Но уссурийские тигры, те самые, о которых беспокоился Лев Капланов, сохранились. Теперь они находятся под защитой закона, торговля ими для зоопарков запрещена специальной международной конвенцией, и поголовье тигров на Дальнем Востоке по сравнению с 1940 годом заметно увеличилось.

Как бы хотелось мне сказать, что «тигровая проблема» тем самым разрешена окончательно и для этих животных наступила пора благоденствия под сенью природоохранительных законов!

Однако прошлой осенью, будучи вновь на Дальнем Востоке, я интересовался ситуацией с охраной тигра и наслышался немало противоречивых и оттого не менее тревожных вестей.

— Надо бросать охоту. Тигры одолели, собак таскают, самим ходить опасно, да и все равно на всех в тайге мяса не хватит, — говорят охотники-промысловики.

— Численность тигров необходимо регулировать. Звери причиняют слишком большой урон поголовью копытных животных, — беспокоятся работники охотничьего хозяйства.

— Представление о благополучии тигров мнимое. Нужно усиливать меры охраны, увеличить штраф за незаконный отстрел тигров, — пишут зоологи и энтузиасты охраны природы.

Фактически «регуляцию» все эти годы ведут нарушители запретов, браконьеры, стреляющие тигров тайком, подчас даже не пользуясь добычей. Только за несколько последних лет убито 50—70 животных! Между тем общее их количество на Дальнем Востоке не превышает 150 особей. Последних!

Суть конфликта заключается в том, что и тиграм и людям в дальневосточной тайге становится тесновато. Непрерывно возрастает хозяйственное освоение таежных территорий, в былых тигриных дебрях работают геологи и лесорубы, прокладываются дороги, возникают новые поселки. Охотники и рыбаки, сборщики ценных растений, грибов и ягод, всевозможные туристы — кто только не устремляется сейчас в тайгу, и, наверное, еще никто не вернулся оттуда с пустыми руками. Ухудшаются условия обитания не только тигров, но и копытных животных, которые служат кормом для хищников.

Тигры в отличие от нас не способны уразуметь, что такое «антропогенное воздействие», в чем заключается «трансформация окружающей среды» или «экологический кризис». Этих зверей не заставишь кормиться папоротником и желудями, им не объяснишь, где проходит граница заповедника... К тому же в годы работы Л. Капланова площадь самого крупного в те годы в стране Сихотэ-Алинского заповедника была в шесть раз больше нынешней. Здесь нескольким тигриным семьям и то тесно, а все другие дальневосточные заповедники не то что тигр — человек легко пересечет пешком за день. Вот и создаются непредвиденные коллизии, множатся взаимные обиды, в которых тигр чаще всего оказывается «без вины виноватым». И даже тогда, когда за ним есть вина, нам надо быть осторожными и мудрыми судьями, на то мы и люди...

Ситуация с тигром на Дальнем Востоке — лишь один из множества примеров тех трудностей, которые возникают при решении проблем охраны животного мира. К тому же тигр все-таки тигр, не каждый решится его тронуть. Но вот другой дальневосточный обитатель — дикуша, или черный рябчик, — птица, смирнее и беззащитнее которой не сыскать на свете. Она подпускает человека вплотную и даже позволяет надеть себе петлю на шею. Арсеньев писал, что дикуша специально предназначена для того, чтобы заблудившийся в тайге безоружный человек мог избежать голодной смерти.

Дикуша повсеместно под запретом, но повсюду она становится все более и более редкой, а в некоторых местах уже исчезла совсем. Нет, ее, разумеется, не выловили петельками заблудившиеся в тайге страдальцы, ее просто стреляют из двустволок и тозовок. Большинство таких стрелков, конечно же, никогда даже и не слышали о ее редкости. Здесь можно сделать упрек и работникам охотничьего хозяйства, и деятелям охраны природы, которые еще плохо занимаются пропагандой, не знакомят широкие круги охотников с правилами и запретами. Однако же не секрет, что даже знание редких видов зверей и птиц еще не гарантирует их безопасность.

Мне рассказывали, как один из работников геологической экспедиции на Таймыре всю весну стрелял одних только краснозобых казарок, не обращая внимания на других, более обычных и многочисленных гусей. На вопрос, зачем же он стреляет именно этих красивых и доверчивых птиц, редчайших эндемиков нашего Севера, занесенных в Красную книгу, геолог прямо отвечал, что у казарок мясо нежнее гусиного, а до запретов и прочих «деталей» ему нет никакого дела. Характерно при этом, что такие люди подводят под свои поступки определенную «теоретическую базу», — дескать, они делают важное дело и поэтому могут пренебречь «мелочами», например, им дозволено изуродовать взрывами таежные озера, обезобразить тундровый ландшафт следами гусеничных вездеходов, уничтожать во множестве диких животных. Скажите такому «преобразователю», что в результате его деятельности страна становится не богаче, а беднее, он сочтет себя незаслуженно оскорбленным.