Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1992 год Страница 14

Вечером Мери, дрожа от холода, стала лезть прямо в огонь. Я пожалел птицу, взял ее на колени и укрыл полой куртки. Она не сопротивлялась и издавала довольные звуки, напоминающие повизгивания. Зорикт опять рассказывал про Монголию. Отец его работал в каком-то университете, и у их семьи была масса знакомых и друзей по всему миру, да и сам он успел побывать во многих странах. Зорикт рассказывал все это, а я, раскрыв рот, слушал и завидовал. Легли около полуночи, стараясь согреть друг друга. Спал, как обычно, плохо. Мери, не колеблясь, взобралась прямо на нас и просидела всю ночь. Утро наступало, как всегда, мучительно и долго. С трудом согрелся у костра. Обожженные пальцы ныли. Начался очередной день робинзонады, похожий, как спички в коробке, на другие дни: костер, тепло, соседняя бухта, бревна, топор, щепки, мозоли, лужа с пресной водой... Вечер, ягоды, грибы, травы, костер у шалаша, горячий ужин, полусон, полулихорадка. И так уже четвертый день.

...Думаю, как бы мне описать мелкие бытовые ухищрения, и решил просто нарисовать. Первое, что мы сделали, — ручку к банке и ложки из бересты.

...Топорик наш бедовый быстро набивает мозоли, и мы обмотали рукоятку тряпичной лентой, а она сползает. Тогда я смазал ручку топора жидкой сосновой смолой и замотал лентой. Теперь она даже не шелохнется.

К концу четвертого дня погода, похоже, собралась повеселеть. Все чаще стали появляться в плотном слое туч голубые проталины. Зорикт радостно встречал их фразой: «О, монгольское небо пришло!..» У них в Монголии облачко в небе большая редкость.

27 Июля. Суббота

Маугли. Утром пошел делать плот, напевая под нос разные песенки. Вообще, песни мне очень помогают. У нас вся семья певучая и родственники тоже. Когда строил плот, почувствовал страшный голод.

«Ерунда, — сказал я сам себе, — люди жили в блокадном Ленинграде на хлебе из черт те чего да еще при сильном морозе. Ты же мужик, Маугли! Не кисни».

В отлив пошли и набрали ламинарий с моим товарищем. Да, я не оговорился, назвав Деда товарищем. Другом он мне, наверное, не станет, а вот товарищем по несчастью уже стал. Сварили водоросли и отвар съели с сухарями.

За время робинзонады я понял, что не хочу выиграть, не затем сюда ехал. Ехал для себя. Еще на втором туре я узнал себя благодаря отличным ребятам. А остров — это экзамен на всю жизнь. Хотели осмотреть остров, но сильный пронизывающий ветер сорвал наши планы. Но, похоже, наших соседей — утку с утятами, — облюбовавших бухту, он не очень беспокоит. Они курсируют туда и обратно, изредка окидывая нас взглядом. Несколько раз прилетала любопытная чайка и садилась на камень напротив нашей стоянки. Маленькие птички, не знаю их названия, все время вертятся вокруг хижины и садятся на крышу. Этакие непоседы с оранжевыми хвостиками. Все время о чем-то спорят, щебечут.

Развели костер, и тут Дед, который делал вертушку из дощечек, чтобы наблюдать силу ветра, разрезал себе сустав до кости на указательном пальце левой руки. Я быстро достал аптечку. Оторвал кусок бинта, сделал примочку йода вокруг раны, приложил марлевую салфетку на рану и стал бинтовать под крики Деда: «Бинтуй сильнее». Настроение у меня резко упало. Опустились руки. Пока напарник лежал в доме, я сварил суп из грибов и ящерицы и вскипятил воду для грузинского чая.

Решили не вывешивать в 22 часа жилет, а покричать на остров, чтобы приехали врачи. Пока ждали реакции наблюдателей, разговорились о конкурсе. Я сказал, что за это время узнал свои плохие стороны. Да и его, Деда, знаю теперь.

— Ты — неплохой парень, — сказал я ему, — но в свои 16 еще совсем ребенок.

Вскоре причалила лодка. В ней были наши доктора — Щукины Олег Николаевич и Татьяна Ивановна.

— Не волнуйтесь, у нас все здорово, — обрадовал я доктора.

— А я ничего и не думал, ведь вы же нормальные ребята. Вы, вообще, молодцы. Мы видели с нашего берега, как вы за один день дом построили, — согрела мне душу Татьяна Ивановна. — Ты побудешь один, пока мы отвезем твоего товарища на остров?

— Конечно, в чем вопрос.

Я помог столкнуть лодку, а Дед, сидя в ней, рассказывал, какой я молодец, что так быстро перевязал ему руку.

Его отсутствие было недолгим, уже где-то через час я услышал крик и выглянул из дома. Навстречу шли улыбающиеся Дед и Белый, наш наблюдатель. Мы обнялись как братья.

Знахарь. Почти закончили стены хаты. Клали бревна не так, как в прошлом году, — сначала построили дом, а затем забили щели мхом. Сейчас делали это сразу, по ходу строительства. Окно решили не делать — лишняя морока. Место для нар присмотрели заранее. На уровне где-то выше колен положили меж бревен две крепкие жерди. Хотя Зорикт с трудом действовал без подсказки, был все же трудолюбив, не бездействовал. Строительство осложнялось тем, что топорик был один. Рубили по очереди. Интересно, что в этом году строительство дома обошлось мне всего лишь в одну мозоль на правой руке, Зорикту — в несколько хороших ссадин. Вообще же к этому времени ссадин и царапин у нас набралось порядком.

За эти дни состояние моей души постепенно вошло в стабильное русло. Главным двигателем стало желание поскорей закончить конкурс, естественно, победителем и вернуться домой к любимой девушке, друзьям. Тоска стала появляться лишь по вечерам. Нет уже такого жгучего ощущения безысходности, нет чувства дикой оторванности от мира. Я внутренне спокоен. Жду окончания конкурса.

28 июля. Воскресенье

Маугли. Дед опять не выспался из-за холода, и мы договорились, что он попытается заснуть, а я тем временем приготовлю поесть и нарисую карту острова. Пока обходил владения, встретил зайца. Милый ушастик сел на задние лапки и, посмотрев на меня, через несколько секунд бросился наутек. Я сжимая в руке булыжник, за ним. Но разве угонишься по камням за косым? Вернулся быстро и, сев на бревнышко, опять стал вспоминать. Это плохо, все время думать о еде и близких, но ничего не поделаешь. Дед приболел, вид у него неважнецкий. Я уже давал ему таблетку сульфадиметоксина, но состояние не улучшилось. Пытался его поддержать, но, видно, не очень удачно, «Что ты меня утешаешь, надоел», — сказал он, и я умолк. К вечеру вновь разговорились и, обсудив ситуацию, решили 31-го утром дать ракету, но съесть НЗ — банку кофе с молоком — зареклись. Если и сойдем раньше времени, То с гордо поднятой головой. Для меня восемь дней — это срок.

— Надо уметь проигрывать, — сказал Дед, и я согласился.

Ближе к ночи приплыл Валера — перевязать руку. На все наши вопросы отвечал уклончиво или вообще отмалчивался.

Перед сном я снова дал больному таблетку.

Знахарь. Закончена наконец-то наша хата! Хоть одну ночь проведем нормально. А то все чаще стала напоминать о себе моя многострадальная спина.

Утром положили последние венцы и принялись за крышу. Зорикт собирал крупные «лепешки» сфагнума и ягеля и подавал мне. Я тщательно утаптывал их на бревнах. За полтора часа соорудили хорошие нары. Когда вечером мой напарник пошел за грибами, я принялся за печь. Часам к девяти удалось сложить нечто отдаленно напоминающее этот предмет. Видимо, придется как-нибудь переложить. А пока — печка, похлебка, тепло и спать, спать, спать... Печь затопили простыми дровами и поняли, что это никуда не годится. Надо делать древесный уголь и топить только им, поскольку горит он без дыма. Издали казалось, что избушка наша охвачена пожаром. Сизый дым валил откуда только мог. Дольше минуты внутри невозможно было находиться. Единственная живая душа, которая умудрялась терпеть этот дымный смрад, была наша Мери. Быстро почувствовав себя хозяйкой на новом месте, она тщательно обследовала каждый угол в хате, нагадила на нарах и устроилась у Зорикта на плече. Все это натолкнуло нас на мысль, что Мери нужна отдельная жилплощадь... Еще одна задача на будущее.

Ложиться спать не спешили. Завтра выходной. Планов никаких не строим. Едим, отдыхаем, и все.

29 Июля. Понедельник

Маугли. Дед спать не ложился, всю ночь поддерживал костер. День был занят поиском пищи. Ближе к вечеру на остров нагрянули киношники. Удалось выяснить, что, возможно, нас снимут 31-го. Господи, как я устал. Как мне это осточертело. Это однообразие — прилив, отлив... Эти камни. Все!!! Чуть не дошел до истерики. Настроение резко упало, у Деда тоже. Мы с ним полаялись, но это было нужно. А в общем продолжаем поддерживать друг друга. Еще у Деда болит горло. Я даю ему таблетки. Гложет меня, медбрата, подлая мысль, чтобы он заболел, и тогда нас снимут с острова. Хочется самому заболеть, но не специально, а так же случайно... До того как уснуть, снова вспомнил родных, близких, деревню, еду.

Знахарь. Итак, выходной. Даже погода была располагающей. Ушел на мыс напротив бухты и провалялся там часов до двух. Небо — «монгольское».