Князь/Грязь - Грильяж Страница 14

Некромантия точно не моё. Крови я однозначно боюсь на физиологическом плане. Два обморока при небольших ранках тому свидетельство. Как и нежелание даже думать о подобном. Брр.

Жизнь требуется сохранить хотя бы потому, что за неё отдали своё существование минимум два человека, а, возможно, что и три, и даже больше. Судьба отца упоминалась, но как именно некий пока неизвестный мне «Чудора» погиб, я не знаю.

В целом, знания, получаемые в детском доме, были элементарными. Новостей не посмотришь, совет от мага хотя бы уровня Алёшеньки не получишь.

Однако точно сказать, что рядом со мной не было волшебников, я не мог.

Я знал лишь, что для определения силы магов нужна аппаратура. А как обнаружить такого опасного индивида без этого?

Точно же есть какие-то переносные приборы или, наверно, в этом мире это должны быть артефакты?

В детских мультиках, книгах сказок и букваре о подобном не были и слова, хотя разных волшебных предметов было множество.

Эх, некромантов костерили постоянно и самозабвенно.

На них натравливали карликовых лошадей, забрасывали конфетами, топили в каше, а в более взрослых историях ловили доблестные маги пламени и света.

Нет, понятное дело, что эти злодеи всегда были британцами (Джонс, Силвер и МакМакс). Но после такого внушения даже я, считающий себя взрослой личностью в теле ребёнка, начал испытывать отвращение на подсознательном и сознательном уровне к самой идее становиться повелителем смерти и возрождения.

А неокрепший детский мозг?

Вот ты живёшь внутри подобной картины мира, а потом бац! и у тебя в анамнезе клиническая смерть и твой дар — оживление мертвецов. Так и с ума сойти можно.

Пока это только теория, но в моей голове она выглядит правдоподобно.

Я закрыл глаза и развалился на кровати. Сегодня я буду должен сдать постельное бельё и снова отправиться в спальную палату возраста младших классов. Кроме меня там человек шесть-семь пацанов. Недавно из окна, кажется, я видел новенького. Но это не точно.

Я уже мысленно ожидал шум, гам, а так же обоюдное непринятие мною общества и обществом меня.

Мне показалось проще жить, когда есть некоторая стена. Меньше помех собственным попыткам развития.

— Грязев, ты опять сложил грязное? Не надо так делать! — раздался раздражённый голос, а я быстро сбежал.

Не знаю почему, но я не могу отделаться от этой странной привычки снимать постельное бельё и складывать его, а не бросать, как ляжет. Но я и проблемы в этом не видел.

Я вернулся в палату и не понял юмора.

— Эй, это моя кровать, — заявил я незнакомому мальчишке, что развалился на койке у окна и лёжа читал книгу.

— Иди на *цензура*, — ответил засранец лет семи, если судить по габаритам, а я нашёл повод отправиться в карантин за нарушение.

— Встань, лежачих бить нельзя.

— Ещё чего. Я же сказал тебе направление, так что иди и не отсвечивай.

— Мне эта кровать не так уж важна, личных вещей у меня нет, но из принципа я предлагаю подраться за это место, — заявил я.

— Без свидетелей скучно. Запугать твоим примером никого не смогу.

— Но и не опозоришься.

— Тц, достал! — книжка была отложена в сторону, а на меня смотрел мальчик с серьёзным лицом и парой круглых очков. — В лицо не бить, а то воспиталки просекут. В пах тоже нет.

— Правила для драки? Тогда уж у нас дуэль выходит.

— Сечёшь.

А дальше была тупая и бесполезная клоунада.

Я не помню, кем я был, но драться я точно немного умел. Поэтому применение ребёнком ударов из мультиков мне казалось не страшным, а забавным.

— Что ржёшь? — в какой-то момент мальчик после очередного промаха заметил мою улыбку, отбросил очки на кровать и бросился на меня головой вниз.

Не могу сказать, что у меня была высокая скорость реакции.

Нет, осознавая тщетность бытия и потребность в выживании, я не отлынивал от зарядки. А из-за потребности в потере сил для медитации так и подналегал.

Но я неожиданно сам для себя увернулся от весьма стремительного и неожиданного действия.

Неизвестный мне оккупант красиво пролетел по прямой линии прямо в дверь.

— Й-яяя-ах! — раздался женский возглас оттуда.

Я решил проверить.

— Что тут произошло? — опередила меня директриса, распахнув успевшую закрыться дверь.

— Блин, — пробормотал я. Если заявлю, что я автор вон той трещины на стене, то я добьюсь своего. Но это может пошатнуть авторитет этого очкарика, если он его тут добывает. Так что я решил пока промолчать, по ситуации напросившись в «карцер».

— Грязев, Тургенев, я повторяю вопрос. Что здесь происходит? — повторила женщина, оглядываясь то на меня, стоящего в палате, то на сидящего у стены мальчика.

Затем на лбе «жертвы» показалась кровь.

— ГРЯЗЕВ, быстро в карантин! Ты опасен для общества! — Взвизгнула Алла Игнатьевна.

Я и пошёл, вслед же услышал громкое шипение:

— Я всё скажу брату!

— А я тут причём? — пробормотал я и зашёл в комнату к медсестре.

Моё постельное бельё всё так же лежало на кушетке.

Я забрал его и вернулся в свою обитель.

Не худший расклад.

* * *

Этот Тургенев, точнее его брат-старшеклассник, стали моим постоянным пропуском в мир уединения и лекций о правильном поведении.

После каникул меня выпускали на время занятий, однако остальное время я проводил в комнате два на три метра со всеми удобствами.

Да, я был трижды «избит» очкариком, пока меня удерживал его брат-громила. Но комариные укусы досаждали больше, чем синяк под глазом и тем более на теле.

Вот отсутствие прогулок в какой-то момент показалось мне проблемой, так что я решил на некоторое время стать «паинькой». Всё равно в медитации наступил тупик.

Полный и беспросветный.

А из карантина допуска в библиотеку нет. К телевизору тоже.

Только пять учебников, которые я перечитал бессчётное число раз, а потому мне было очень скучно. Ведь их содержание по большому счёту у меня было в голове давно, а вот альму пришлось зубрить.

Даже летать внутри космоса надоедает, когда он становится полностью изучен.

Где эти восемь точек для управления спутником? Хотелось бы мне знать.

Так что «паинькой» я вернулся к обществу.

Теперь моей кроватью стало одно из свободных мест на втором этаже двухъярусных кроватей.

Если сначала мне это казалось опасным, то в ночи, входя в медитацию, покачивание как-то умиротворяло и переносило меня во внутренний мир быстрее.

Осенью в третьем классе, я уже обучался