Журнал «Наш современник» - Наш Современник, 2005 № 05 Страница 15

Но главные нападки на писателя содержались во второй половине статьи. Автор писал, что М. А. Шолохов является защитником всех обиженных советской властью, намекает на его симпатии к проживающим в районе белоказакам. В статье, однако, не указывалось, что в это время в районе жило немало людей, служивших в Красной Армии. Немало местных жителей воевали в Первой Конной армии, например Кухтин Александр, Губанов Арсений, отец известного революционера на Дону Кривошлыкова. Такие люди, как Варакин Степан, Огнев, Бреднюк, Николаенко, Глущенко, пришли на Верхний Дон тоже из Красной Армии, женились на местных казачках и остались на постоянное жительство. Эти люди с большим уважением относились к М. А. Шолохову.

Почти в это же время некоторые деятели из РАППа в журнале «На подъеме» (издавался в Ростове-на-Дону) затеяли дискуссию на тему: является ли роман «Тихий Дон» реакционным произведением. Выхватывая из текста отдельные фрагменты, они утверждали, что роман реакционный. Вот, например, такой фрагмент: «Бунчук — казак-большевик, будучи комендантом Ревтрибунала, говорит своей подруге Анне Погудко, что он не может больше быть комендантом и расстреливать трудовых казаков, ссылаясь на прошедший расстрел казаков Гниловской станицы». Из этого делается вывод, что даже большевик Бунчук тяготеет к националистской казачьей идее больше, чем к идеологии пролетариата.

В тексте романа есть такое выражение: «Свое, всосанное с материнским молоком, взяло вверх над большой человеческой правдой». Здесь идет речь о перемене политических взглядов Григория в ходе гражданской войны. И опять те же обвинения автора романа в симпатиях к белым.

Несмотря на все эти выпады, Михаил Александрович активно участвует в общественной жизни района — идет сплошная коллективизация. В этот период (1930 год) он вступает в ряды ВКП(б).

Будучи комсомольцем, я присутствовал на собрании станичной партийной организации (тогда они были открытыми). На заданный Шолохову вопрос, почему вступает в партию, он ответил, что твердо решил стать на сторону трудового народа. Принят он был единогласно.

В этот период он часто выезжает в хутора района. В конце 1930 года он впервые побывал в Германии. Возвратясь оттуда, он посетил нашу школу, где мы, учащиеся, с большим интересом слушали его. Он говорил о том, как искажают информацию о жизни в нашей стране буржуазные газеты. В то время первым секретарем райкома партии был Луговой Петр Кузьмич, который пользовался авторитетом у населения. Тогда и окрепла дружба М. А. Шолохова с Вешенским райпартактивом. В меру своих возможностей он защищал людей от необоснованных притеснений.

В 1936 году вышло постановление правительства о снятии ограничений для казачества по службе в Красной Армии, и в развитие этого постановления были сформированы три казачьих корпуса — Донской, Кубанский, Терский, которые в Отечественную войну показали себя достойно. Многие мои земляки говорили, что и М. А. Шолохов помог казачеству в этом историческом решении.

М. А. Шолохов был депутатом первого созыва Верховного Совета Союза и как депутат выступал в Новочеркасском индустриальном институте. Из зала ему был задан вопрос: «Какой будет исход войны с Германией?», которая в это время активно вооружалась (1938–1939 годы). Шолохов ответил, что если нам навяжут войну немцы, то он уверен, что донцы напоят своих коней в Шпрее. Он всегда верил в свой народ, в его силу.

МОЗАИКА ВОЙНЫ

К 60-летию Великой Победы

КОМАНДА ЛЕЙТЕНАНТОВ

Основная тяжесть войны легла на плечи солдат — рядовых бойцов Красной Армии, но не меньшую роль в разгроме врага сыграли и младшие командиры, в основном лейтенанты, чьи ратные пути очень схожи.

Случайно оказались соседями по больничной палате два бывших лейтенанта Великой Отечественной — Владимир Георгиевич Беляев и Виктор Николаевич Семенов. Их воспоминания-диалог мы предлагаем вашему вниманию.

БЕЛЯЕВ: Я родился в августе 1925 года. В январе 1943-го был призван в армию. Учился в Моршанском минометно-пулеметном училище Тамбовской области. Во второй половине июня того же года курсантов этого училища направили на фронт, в 84-ю гвардейскую стрелковую дивизию (ставшую позднее Карачевской Краснознаменной, ордена Суворова) в составе 11-й гвардейской армии под командованием генерал-лейтенанта И. Х. Баграмяна. Эта дивизия была сформирована из ополченцев Куйбышевского района Москвы (4-я дивизия народного ополчения); она принимала активное участие в обороне нашей столицы, затем стала 110-й стрелковой дивизией, а с апреля 1943 года — 84-й гвардейской. Командир дивизии — Герой Советского Союза гвардии генерал-майор Петерс Г. Б. Свой славный боевой путь дивизия завершила, участвуя в составе той же армии в штурме Кёнигсберга.

Дороги войны лета 1943 года привели 11-ю гвардейскую армию, и в ее составе 84-ю гвардейскую дивизию, на Орловское направление Курской дуги.

Командиром минометного взвода 243-го гвардейского полка я был назначен, когда мне еще не исполнилось и 18 лет. В этом качестве, начиная с 12 июля, когда 11-я гвардейская армия и в ее составе 84-я гвардейская дивизия перешли в решительное контрнаступление на Западном, а затем на Брянском фронтах, я воевал в минометной роте до первого ранения в сентябре того года.

После ранения и непродолжительного лечения в медсанбате возвратился в свою минометную роту. В ноябре был контужен и вновь вернулся в свой полк, но уже в качестве командира пулеметного взвода. После тяжелого ранения в феврале 1944 года и многомесячного лечения в госпиталях Калинина, Москвы и Самарканда был демобилизован по инвалидности.

Окончив исторический факультет Воронежского университета, я всю свою дальнейшую жизнь посвятил дипломатической работе.

СЕМЕНОВ: Я родился в декабре 1924 года. Окончил военно-пехотное училище в Рыбинске, командовал минометным взводом, а после ранения в обе ноги и лечения в госпиталях был назначен командиром взвода связи в стрелковом полку. После тяжелого ранения в конце войны длительное время лечился в госпиталях и только в марте 1946 года был комиссован в звании старшего лейтенанта со снятием с военного учета.

Окончил Московский экономико-статистический институт, работал в финансовой области.

БЕЛЯЕВ: Мы с вами, Виктор Николаевич, до первых ранений оба были командирами взводов 82-миллиметровых минометов, постоянно сопровождавших пехоту. Пехотинцы с незлобивой иронией называли батальонных минометчиков «самоварщиками». И правда, минометный ствол, весом более пуда, который носил минометчик на плечах, был похож на самоварную трубу. Конечно, носить на себе на лямках минометный ствол, или опорную плиту, или двуногу-лафет, каждые весом по пуду, да еще лотки с минами, карабин или автомат, было не так-то просто, особенно когда приходилось бежать вместе с наступающей пехотой под огнем противника. Нужно было не только не отстать от пехоты, но и выбрать удобную позицию и как можно быстрее открыть огонь на подавление огневых точек и живой силы противника.

Особенно большая ответственность и психологическая нагрузка ложились на командира первого взвода: он и разведчик, и корректировщик огня, и ответственный за подавление огневых точек противника.

Сложно приходилось молодым лейтенантам, выпускникам пехотных училищ, когда их ставили командирами минометных рот. Поэтому потери среди лейтенантов-минометчиков были весьма ощутимы…

Глядя сегодня по телевизору на наших солдат в Чечне, мало похожих на бойцов регулярной армии, на стенания матерей мальчиков, которых направляют на Кавказ воевать с бородатыми боевиками, мы невольно спрашиваем себя: как же мы тогда, восемнадцатилетние лейтенанты, командовали и мальчиками, и взрослыми мужчинами, сражавшимися против немецкой армии? Разве нам был чужд страх? Разве мы воевали по принуждению? Нет. Мы воевали за Родину, за Советский Союз. У нас во взводах были русские, украинцы, белорусы, казахи, узбеки, солдаты других национальностей нашей необъятной Родины. А за что воюют наши солдаты в Чечне? За целостность России, которую довели до развала и разрухи Горбачев и Ельцин, обрядившиеся в тогу «демократов»?!

Был ли страх у мальчишек-лейтенантов? Было бы глупо отрицать, что у нас возникало такое чувство.

Человек — не робот. В определенных ситуациях, а на войне тем более, чувство страха присуще и солдату, и генералу. Однако есть более сильное и глубокое чувство — чувство долга, патриотизма, осознание необходимости защитить, спасти своих родных и близких от большой беды. И это помо-гало воину преодолевать страх, делать свое солдатское или лейтенантское дело.

Лично я испытывал неприятные чувства во время авианалетов, обстрелов, пулеметной трескотни, когда пули, казалось, свистят у твоего уха (хотя если пуля просвистела, то это уже не твоя пуля — «свою» пулю не услышишь). Но больше всего я боялся, что после команды: «Вперед! В атаку!» кто-нибудь из моих подчиненных поднимется из окопа или траншеи раньше меня, командира взвода и одновременно парторга роты, и солдаты могут подумать, что я прячусь за их спины.