Моя до конца - Рошаль Шантье Страница 15

Дорогу мне преградил черный спорт кар и только после того, как машину паркуют и оттуда вылазит Ветров, я вспоминаю, что именно зад этой пташки был примят по моей вине совсем недавно. А еще через мгновение с досадой отмечаю, как битые тридцать минут буду тыкаться по парковке, пытаясь поставить-таки на свободное место свой белый жук. Еще и времени впритык…

Не знаю, кому когда продала душу и за что мне сей джек-пот, потому что я вижу, как Кирилл, оперившись задом о свою ауди машет мне рукой и ждет. Класс! Надо будет ему презентовать кофе в зернах. Все знают, что он ценитель.

— Чувствую, останусь в должницах, — шучу, когда, оказавшись на улице, передаю ему ключи.

— Ох, не рассчитаешься, Арина, — подмигивает и сменяет меня в водительском кресле, чтобы припарковать машину.

— Не подумайте, я тренируюсь, — забираю связку назад, пикая сигнализацией, проходя в стеклянную карусельную дверь. Сейчас я не моргая лгу, потому что ничего я не тренируюсь. С таким водоворотом событий времени на тренировки не остается в принципе!

— Давай уже на ты, — смеется начальство. Мне неловко, но отказаться — значит показаться невеждой.

Хоть среди компаний уже давно практикуют френдли-компани, наша продолжает жить по-старинке. Никаких «ты» начальству и обращений по имени. Особенно сложно приходится айтишникам, они-то, в основном, не парятся ни в плане общения, ни дрес-кода. Бытует мнение, что в конце концов они нас дожмут. Офис уже ставит ставки и лично я на стороне программистов, у них есть печеньки.

Заглядываю к своим аналитикам, но поздороваться удается только с Федей, надо ли говорить почему? Воеводин только плечами пожимает на пустующее Ликино кресло, а я иду к своему новому кабинету, однако, когда толкаю дверь та не поддается. Дергаю за ручку еще раз.

— Закрыто, — звучит сзади.

Отхожу немного в сторону, чтобы Ветров смог наконец сунуть свой ключ в замочную скважину.

— Проблемы со входом? — комментирую, потому что просто не умею молчать.

Он приподнимает бровь и оставив без ответа, отворяет дверь, пропуская меня вперед.

Первая половина дня пролетает довольно быстро. Я назначаю несколько встреч уже на следующую неделю, потому что сегодня пятница, а затем погружаюсь в расчеты. Люблю свою работу, за ней даже Ветровского присутствия не замечаю.

— Идешь на обед? — подает голос инспекция. Наступает моя очередь приподымать бровь.

— Спасибо, я не голодна, — сдержанно говорю и снова погружаюсь в рабочий процесс.

Выписываю цифры на лист, вношу их в таблицу, перепроверяю. Не сходится. Снова. Оказывается, пропустила тридцатку на уборку здания. Ни на что не отвлекалась, а благодаря ошибке минус сорок минут. Нужно быть внимательнее, Арина!

Прерываюсь только когда дверь кабинета хлопает. Он что, уже с обеда вернулся? Ветров опускается в кресло за столом напротив и погружается в бумаги. Не знаю, чего я опасалась, но работать с ним более чем комфортно. Да и если подумать, что нам делить? У каждого своя жизнь, все закончилось пять лет назад.

Задумавшись, вытаскиваю из-под вязаного ворота кулон в форме сердечка на тонкой ажурной цепочке. Мне его подарили родители на один из праздников. Там наше семейное фото. И еще одно. О котором никто не знает. И не узнает, потому что это мой кулон.

Я часто тереблю его. Когда нервничаю, когда задумалась, когда пытаюсь успокоиться, когда погружаюсь в мысли. Когда хочу, тогда верчу.

— До сих пор его носишь? — звучит в тишине и от знакомой хрипотцы в голосе я вздрагиваю.

— Всегда было интересно, что за фото в кулоне?

Я машинально касаюсь рукой сердечка, висящего на моей шее и расстегнув цепочку, открываю украшение, передав его Макару.

— Конечно. Я люблю этот кулон, — это чистая правда.

— Очень красивый. Как ты. — И его глаза, как мои цветом, устремляют в меня взгляд. Особенный взгляд. Его я тоже помню.

Макар откинулся в кресле, немного отъехав от рабочего стола. Левая его рука лежит на столе, тогда как правая локтем упирается в подлокотник, поддерживая точеный подбородок хозяина. Он стал мужественнее, черты лица еще острее и правильнее. Тогда он был красивым молодым человеком, сегодня он красивый мужчина.

Но сейчас мой взгляд обжигается о его левое запястье. Мимолетно мазнув по нему взглядом сначала я думала, что мне привиделось, показалось… Вовсе нет… Часы. Те самые.

— Это от родителей, — передаю ему пакет, который поставила на соседний стул, — Папа просил передать, что у каждого мужчины должны быть первые часы и они с мамой будут рады, если эти часы тебе понравятся.

— Ого! — его брови удивленно приподымаются, когда Макар достает подарок из коробки.

Я обхожу стол, и оказавшись рядом помогаю застегнуть ремешок на левой руке.

— Спасибо, — выныриваю из омута и отвожу наконец взгляд от циферблата, — Носишь? — просто не могу не спросить.

— Конечно. Я люблю эти часы, — вторит он, но говорит будто совсем не о часах.

— Хочешь кофе? — решение смотаться на кухню за напитком стало спонтанным, но таким необходимым для того, чтобы наконец прервать наш зрительный контакт и этот разговор.

— Арина, тебе не кажется, что нам нужно поговорить? — вдруг говорит Ветров, а я от услышанного замираю. Внимательно смотрю на него. Шутка что ли? Однако обнаруживаю, что он абсолютно серьезен.

Я уже успела встать и сейчас, когда стою перед ним, я кажусь себе слишком… нараспашку…

— Мы уже все обсудили тогда, Макар. Больше нам говорить не о чем.

И выхожу поскорее, чтобы он не успел больше ничего сказать. Не хочу. Не хочу возвращаться к этому.

Глава 10

— Арина, прости, ладно? В последнее время я сам не свой из-за этой проверки, — бормочет Артем за ужином, который к моему приходу сам приготовил.

Одно из прочих положительных качеств Артема — умение признать свою ошибку. Правда, иногда перед этим приходится выслушать достаточное количество того, что в двадцатом веке считалось непредназначенным для женских ушей. О том, что эти же дамы могли крепким словцом заправить за воротник любого джентльмена опустим. Но после каждого подобного вчерашнему выпада, он неизменно становится учтительным, обходительным, замечающим любое негодование партнера идеальным парнем.

Артем жует мой любимый греческий салат, хоть его и воротит от феты, изображая радушие. И хоть такие усердные попытки угодить откровенно кажутся мне заранее провальными Артем при этом выглядит милым. У моего парня раздосадованный виноватый вид, из-за которого мне хочется потрепать его по волосам, а из-за слегка покрасневших от монитора глаза он кажется совсем раздосадованным. Я разделываюсь с куском запеченной курицы и отрезаю себе еще один,