Журнал «Если» - «Если», 2009 № 06 Страница 16

Теперь мне предстояло втиснуть четыре опции в двоичную систему, имеющую лишь два состояния: ДА и HEТ. Я решил использовать нуклеотидные цепочки, управляемые логическими элементами НЕТ и И. Элементы НЕТ, имеющие один вход, станут превращать НЕТ в ДА и ДА в НЕТ. Каждому элементу И понадобятся два входа. Если на оба входа поступает ДА, то на наноткань передается ДА. Любая из трех других возможных комбинаций — НЕТ-НЕТ, НЕТ-ДА и ДА-НЕТ — будет передаваться на НЕТ. Каждой из функций я присвоил двухзначный двоичный номер.

Лорен завершила систематизацию всех файлов цифровых выкроек, и я подбросил ей новую работу. Я велел Лорен и Саре составить перечень всех тканей, какие они могут вспомнить. Проверяя список, я с изумлением увидел, что он состоит из 237 названий натуральных и синтетических тканей, причем не менее чем о сотне названий я даже не слышал. Я задумался, не добавить ли к списку еще один материал, который они пропустили, но все же решил этого не делать и одобрил список в первоначальном варианте.

Корпорация старины Маккрокодила частично владела оптовым складом тканей. Я отправил по факсу наш список материалов в их отдел поставок, затребовав прислать образец каждой ткани. На следующий день курьер доставил нам коробку с 237 квадратиками разных материалов размером пять на пять сантиметров. Там были шелк, лен, латекс, кожа, мех, перья, металлизированные ткани и столько разной синтетики, что хватило бы задушить юриста по авторским правам. Кто-то из правления корпорации Маккрокодила прислал мне служебную записку с требованием объяснить, что я намереваюсь делать с 237 квадратиками тканей. Я ответил, что мы планируем сшить лоскутное одеяло.

Потом я посадил Лорен и двух лаборантов составлять каталог всех тканей, с указанием их удельного веса, плотности, толщины нитей, люминесценции, эластичности, молекулярной структуры, коэффициента и спектра отражения, а затем ввести эти данные в нашу быстро разрастающуюся базу данных. Тем временем я попросил Сару установить точные значения (в ангстремах) длин волн видимого света, соответствующие каждому оттенку цвета, воспринимаемого светочувствительными рецепторами человеческих глаз.

— Почему бы просто не ввести цвета, которые смотрятся хорошо? — промурлыкала Сара, помахивая ресницами и включив на полную мощь свои большие и карие светочувствительные рецепторы.

— Если у нас получится, то каждая женщина в мире и большинство мужчин пожелают носить одежду из наноткани, — ответил я. — И каждому захочется, чтобы она имела чуточку иной цвет… поэтому нам нужно изготовить наноткань, способную принять любой мыслимый цвет. За работу!

В нашей биохимической лаборатории я выращивал несколько разных нуклеотидных цепочек в лабораторных культурах. Теперь я конфисковал наш лабораторный атомный микроскоп и через локальную сеть подключил его к компьютеру с программами трехмерной графики. У микроскопа имелся крошечный кристаллический наконечник. Используя устройство силовой обратной связи в реальном времени, я мог переводить неуклюжие движения своих пальцев в микронные перемещения наконечника микроскопа, используя кулоновское притяжение, чтобы сводить, переплетать и протыкать нуклеотиды. Связь графической программы (использующей виртуальную реальность) с системой силовой обратной связи позволяла мне видеть и ощущать длинные цепочки миниатюрных молекул. Эти микроскопические цепочки станут нитями моей наноткани.

Я прогнал серию ВР-программ, симулирующих аллостерические реакции на различные электрические импульсы. Слегка изменяя эти импульсы, я научился, подавая команды, активировать и деактивировать ферменты в моих нуклеотидных культурах. Если говорить понятно: я научился заставлять нити плясать под мою дудку. Они изгибались, рвались и состыковывались, когда мне этого хотелось.

Пора начинать нановязание. Я выращивал нуклеотидные цепочки в перекрестной матрице, обучая их образовывать уток и основу, проходя выше и ниже в перемежающейся последовательности, наподобие нитей в полотне. Теперь этому полотну требовалась выкройка.

Выкройка платья — это всего лишь функция топологического пространства: выкройка представляет собой плоский лист бумаги, содержащий множество субэлементов — различных деталей выкройки, — и каждый субэлемент существует в виде двухмерной плоскости. Далее двухмерные субэлементы соединяют, формируя объект в трехмерном пространстве, то есть собственно платье. Измените субэлементы — и платье изменит форму.

Благодаря Лорен я получил шаблоны нескольких тысяч рукавов, воротников, лифов и юбок. Каждый был оцифрован в серии нулей и единиц, которые — в правильной последовательности и с использованием осей X и У в декартовских координатах — будут диктовать границы поля в двумерном пространстве. Если я научу мою наноткань читать эти нули и единицы, то смогу заставить ткань менять форму на любой двумерный контур из нашего архива выкроек. Добавьте ось Z для складок, швов или строчек, и наноткань сможет принять трехмерную форму… соответствующую очень извилистым поверхностям нашей Сары.

Обучить наноткань менять цвет было легко. Наружная поверхность ткани должна функционировать как ионное твердое тело, в кристаллической решетке которого через равные интервалы будет отсутствовать один отрицательно заряженный ион. Каждая из таких вакансий станет захватывать один электрон, образуя F-центр: атомную структуру, способную поглощать видимый свет только с определенной длиной волны, причем диапазон длин волн будет отличаться для различных F-центров. Изменяя структуру ионных вакансий в молекулярном мостике, я смог научить наноткань отражать и поглощать различные электромагнитные волны по всему спектру видимого света — от 400 нанометров (темно-фиолетовый) до 700 нанометров (темно-красный). Настройте решетку на отражение двух или более основных цветов с различными степенями интенсивности — а дальше, используя базу данных спектральных величин, которую создала Сара, можно получить любой цвет.

У меня появились кое-какие интересные результаты по выращиваемым нуклеотидным культурам, и я попросил Сару прийти в лабораторию ВР в час дня, чтобы кое-что обсудить. Она не пришла. А это уже не было типично для нормального профессионального поведения Сары: когда дело касалось работы, она обычно была пунктуальной. Ее социальное поведение — иное дело. В те дни, когда мы были обручены, Сара опаздывала на свидания и считала это нормальным.

Она пришла в лабораторию ВР только в половине третьего. Я не стал спрашивать, почему она опоздала, но Сара все равно сочла нужным рассказать: Барт Риджфилд пригласил ее на ланч что-то там обсудить, она заболталась и позабыла о времени, ля-ля-ля, ля-ля-ля. Я знал, что Сара хочет разбудить во мне ревность, и не поддался на эту уловку. Барт Риджфилд — один из главных акционеров корпорации, финансирующей нашу лабораторию. Само собой, еще и член правления. Он также невероятно красивый миллионер, и лет ему около тридцати. Естественно, я его терпеть не мог.

Сара уселась и принялась наблюдать, как я дрессирую нуклеотиды.

— Ты действительно веришь, что сможешь это сделать, Нат? — спросила она.

Я снял ВР-очки, чтобы заглянуть в карие глаза Сары.

— Если бы не верил, что это возможно, то не стал бы и начинать. Следующий вопрос.

Я надел очки и вернулся к работе.

Сара протянула руку и надела вторые очки, желая посмотреть, что я делаю. Я настроил параметры ВР-изображения таким образом, что половина нуклеотидных цепочек в моей ткани располагалась горизонтально — нити основы, а другая половина, пересекающая их, шла вертикально — нити утка.

— А почему бы тебе не развернуть поле на сорок пять градусов, чтобы нити стали диагональными? — поинтересовалась Сара.

Я почесал подбородок и ощутил трехдневную щетину.

— А зачем?

— Косой крой, — ответила Сара, как будто это все объясняло. Когда я не отреагировал, она пояснила: — Мужскую одежду шьют из ткани, раскроенной параллельно нитям — вверх и вниз. И все отлично получается, потому что мужское тело, по сути, конический цилиндр с четырьмя дополнительными цилиндрами для рук и ног. Женское же тело имеет гораздо более сложные трехмерные очертания. Ткань для женской одежды обычно кроят диагонально относительно края полотна, это помогает сшитому изделию повторять естественную форму женского тела.

Я пожал плечами и перенастроил ВР-матрицу так, чтобы координаты X и У располагались под углом в сорок пять градусов относительно вертикали.

— Спасибо. Я и понятия не имел, что ткань может быть женской или мужской.

Сара едва не вставила ехидную шпильку, но сдержалась. Мы молча наблюдали за тем, как я заставляю наноткань трансформироваться в серии параллелограммов, ромбоидов, полукругов и многоугольников — всех компонентов различных выкроек из наших архивов. Наконец Сара прервала молчание: