Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1990 год Страница 16

После падения мусульманской Гранады прекратились и крестовые походы, военная машина кабальерос застопорилась. И тут настало время сказать о Христофоре Колумбе.

Этот генуэзский мореплаватель (Национальная принадлежность Кристобаля Колона до сих пор не выяснена.) оставил морскую службу в возрасте тридцати лет и поселился в Лиссабоне. Он был женат на португальской женщине, получившей в наследство от своего родственника, морского капитана, все его бумаги и, вероятно, даже судовые журналы (Имеются и другие версии о приобретении Колумбом знаний об Атлантике.). Используя их, Колумб не только чертил и продавал карты, но и пришел к выводу, что опытный мореход может стать первопроходцем кратчайшего пути в «Индии», если поплывет на запад. У него даже зародилась мысль, что по ту сторону Западного Океана могут лежать какие-то доселе неизвестные земли. Вряд ли можно поверить, что мечты Колумба основывались лишь на слухах и туманных свидетельствах, почерпнутых из записок умершего капитана. В это время португальцы уже были вооружены почти столетним опытом мореплавания. Однако их звали в путь не золотые россыпи, а специи — в особенности перец,— пользовавшиеся в те дни громадным спросом: по осени, перед зимней бескормицей, забивали много скота, и мясо надо было сохранить. Молуккские острова находятся в Восточных Индиях, и перец в Европу везли через Малайзию, Индию, Египет, а потом посуху до Средиземного моря. На пути купцов подстерегали пираты, маршрут пролегал через многочисленные восточные царства и, чтобы преодолеть его, приходилось платить огромные пошлины, а зачастую расплачиваться жизнью, поэтому тюк перца, купленный на Молуккских островах за один дукат, в Европе стоил 105 дукатов. Вскоре после смерти Генриха Мореплавателя Португалия утратила интерес к африканскому побережью.

За два года до того, как Бартоломеу Диаш обогнул мыс Доброй Надежды, унаследовавший от Генриха португальский престол король Жуан отказал Колумбу в денежной поддержке, заявив, что он якобы располагает «более определенными сведениями о западных землях, чем мечты этого генуэзца». Может быть, португальцы уже успели обследовать американское побережье? Вполне вероятно. Тем более что мы до сих пор толком не знаем, на каких данных зиждилась его вера в успех своего предприятия. Мы знаем лишь, что он был полностью во власти этой идеи. Ведь, не получив поддержки в Лиссабоне, Колумб отправился за помощью к Фердинанду и Изабелле. 17 апреля 1472 года в Санта-Фе монархи подписали с мореходом взаимовыгодный договор.

С Колумбом отплыло в общей сложности около ста человек — матросов и искателей приключений. 12 октября Колумб увидел Багамские острова, затем посетил Кубу и Гаити (Эспаньола), где высадил часть людей, которые должны были основать первую испанскую колонию в Новом Свете. Поскольку флагманский корабль потерпел крушение, адмирал вернулся домой на борту «Ниньи», достигнув Палоса 15 марта 1493 года, после краткой якорной стоянки в устье Тахо. Он привез Фердинанду и Изабелле доказательства своих открытий — грубо выделанные золотые украшения, образчики растений, чучела и птиц, шестерых островитян.

То был лишь пролог к будущему «открытию» сокровищ Нового Света.

Открытия Колумба пробудили такие большие надежды, что в Севилье учредили нечто вроде управления делами «Индий», во главе которого был поставлен хитрый делец Хуан де Фонсека. В Кадисе создали специальную таможню, в Рим подали прошение, и папа издал три буллы, которыми закрепил за Испанией все земли, открытые к западу от линии, проведенной между полюсами в ста лигах от Канар и островов Зеленого Мыса. Все, что открыто к востоку от этой линии, принадлежало Португалии. Однако Португалия выдвинула возражения, и по договору 1494 года линия раздела была проведена уже на расстоянии 370 лиг к западу от островов Зеленого Мыса. Это позволило португальцам на законном основании закрепиться в Бразилии.

Тем временем 25 сентября 1493 года Колумб опять пускается в плавание, на сей раз — из маленькой речной бухты Пуэрто-де-Санта-Мария, расположенной против Кадиса на другом берегу залива. Теперь флотилия была куда крупнее — три карраки (Суда, напоминающие плавсредства древних ирландских мореходов.) и семнадцать каравелл,— а число экипажа и пассажиров достигло полутора тысяч. После сорокадневного перехода через океан Колумб застал свое поселение на Эспаньоле покинутым. Ее колонизировали вторично. А потом, как водится, начались распри.

Колумб, в котором причудливым образом уживались такие разные свойства натуры, как шарлатанство, приспособленчество и фанатичная любовь к морю, вряд ли был лучшей кандидатурой на роль мудрого мирского судьи в ссорах горячей и буйной ватаги поселенцев. Более того, хоть испанцы и называли его Кристобалем Колоном, он оставался для них чужеземцем. К тому же искатели приключений не умели ничего делать, не знали, как обрабатывать землю, не ведали ремесел. Индейцы, разозленные поведением этих людей, которых долгий ратный опыт приучил разорять захваченные нивы и прибирать к рукам все, что попадалось, взбунтовались. В итоге часть населения оказалась перебитой, а неудачный сев привел к голоду.

Вернувшегося Колумба приняли с прежней теплотой, но епископ Фонсека встретил его куда менее радушно. И только в начале 1498 года была снаряжена третья экспедиция из шести кораблей.

Отплыв из Санлукар-де-Баррамеда 30 мая, Колумб избрал на этот раз маршрут южнее, открыл остров Тринидад и высадился на побережье Южноамериканского материка.

Позже он предпринял еще одно большое путешествие, отплыв из Испании в марте 1502 года с приказом обойти колонию в Эспаньоле стороной. Однако состояние кораблей вынудило Колумба искать там укрытия. В гавани в то время стояла флотилия из 18 судов, готовых отплыть домой в Испанию. Колумб предупредил губернатора о надвигавшемся урагане. Тем не менее тот наиглупейшим образом игнорировал его и, отправив флотилию, приказал Колумбу покинуть гавань Санто-Доминго. Колумб переждал шторм с подветренной стороны острова, а из восемнадцати кораблей, направлявшихся в Испанию, уцелело всего три.

Колумб, продолжая изучать Карибское море от Гондураса до Дарьена, два долгих года отыскивал проход в Азию. Он умер в Вальядолиде в 1506 году, спустя два года после возвращения в Испанию. Ему почти удалось достигнуть своей цели — оставалось каких-то несколько шагов...

Поход на Теночтитлан — Мехико

В первые три дня похода Кортеса на Теночтитлан его армия продвигалась по территории, население которой было настроено дружественно по отношению к испанцам, но тем не менее Кортес выслал вперед разведчиков, а в авангарде войска шел отборный отряд.

К вечеру второго дня, хлюпая по грязи под проливным дождем, воинство достигло Халапы — довольно крупного города, как бы распластанного по склону горы. Наконец-то конкистадоры очутились в «Теплой земле», на высоте более четырех с половиной тысяч футов (1 фут — 0,3048 метра.) , где воздух был относительно прохладным. Но теперь перед ними громоздился первый из великих горных кряжей, и испанцы находились на самой границе дружественной страны тотонаков.

На четвертый день отряд наконец вошел в горы. Начался крутой подъем к укрепленному городу, который Берналь Диас (Участник похода Кортеса, написавший книгу «Правдивая история завоевания Новой Испании».) называет Сокочима. К нему вели две тропы, вырубленные в скале в виде лестниц и очень удобные для обороны. Однако местный касик получил от Монтесумы (Монтесума (1390—ок. 1469) — последний правитель ацтеков, казненный Э. Кортесом.) приказ пропустить испанцев.

Следующие три дня испанцы шли по «пустынной местности, необитаемой по причине ее скудости, недостатка воды и сильных холодов». Гомара (Гомара — конкистадор, хронист, участник похода Э. Кортеса в Мексику.) пишет, что это была «безлюдная солончаковая пустыня, на южном крае которой были соленые болота и озера с солоноватой водой». Для армии, которой и без того уже не хватало воды и пищи, пустыня должна была стать серьезной преградой.

Теперь у испанцев был выбор: либо пересечь пустыню, либо повернуть на север, обратно в горы, к самым подножиям с их глубокими ущельями, ведущими к далекой прибрежной равнине. Кортес избрал маршрут через пустыню — разумное решение, поскольку идти на север к городу Тепуитлану означало бы сделать большой крюк по гористой местности, между тем как впереди лежала плоская равнина, по которой легко шагать, а на дальнем ее краю виднелась гряда лесистых холмов. Даже здесь, в этой пустыне, испанцы были на высоте восьми тысяч футов, и ночи стояли холодные.

Перейдя пустыню, испанцы добрались до цепочки низких холмов. На это им понадобился весь день. Здесь, на перевале, стояло маленькое хранилище идолов, «похожее на придорожную часовню», обложенную аккуратно собранными в штабеля вязанками дров. Кортес назвал это место Пуэрто-де-ла-Ленья (Порт хвороста). Примерно в двух лигах дальше за перевалом «земля опять стала бедной и бесплодной». Но армия уже приближалась к реке Апулько, а вскоре добралась и до крупного города, каменные дома которого, выбеленные известью, были отполированы и сверкали на солнце так ярко, что чужеземцам вспомнился юг их родной Испании. Берналь Диас пишет, что они нарекли город Кастильбланко (Белая крепость), а индейское его имя было Хокотлан. Теперь он называется Саулта. И брат Бартоломео — глава священников отряда, сделавший все, что можно, для распространения веры в городах и деревнях тотонакских индейцев, не позволил установить тут крест: его совершенно обескуражил широкий размах жертвоприношений. Здесь было тринадцать теокалли (жертвенник ацтеков) с непременными грудами черепов в каждом. Берналь Диас оценил количество принесенных здесь в жертву людей в сто с лишним тысяч.