Отражение предназначения - So..The End Страница 16

Впервые мне позволили написать письмо. Я даже не знаю, где ты и когда прочтешь мое письмо, Веральд. Странно, да? Будто пишу самой себе. Настоятельница говорит, что мне нельзя написать твое имя, чтобы в случае перехвата письма, чужак не понял, кому оно адресовано… Я сказала ей, как же ты тогда узнаешь, что это тебе, да? Но она велела строго настрого. Я не понимаю, ну кому кроме тебя они нужны? В общем, я буду звать тебя Веральд. Не волнуйся, я устроилась хорошо, и здесь много ребят, как ты и говорил…

«Нэннеке, как и всегда», — промелькнуло в голове ведьмака.

Сплю я в большой зале, которая называется «зона отдыха», а кровать у меня, понимаешь, ужасненько большая, просто огромная и мягкая. Я сплю со средними девочками, нас тут двенадцать, но я больше всего дружу с Эурнэйд, Катье и Нолей Второй. Почему второй, я так и не поняла. А еще… Я не знаю, что еще писать, но мать Нэннеке говорит, что нужно. Так я наработаю свою руку и почерк. Так что… Мм… сегодня, например, ела суп. С едой здесь нормально, только удручает, что иногда надо поститься и вставать рано-рано, на самом раннем Рассвете, когда еще темно. Раньше, чем в Ка… Там. Остальное напишу завтра, потому, как сейчас у нас будут Моления. В замке никто никогда и никто не молился, интересно, чего это тут надо? Наверно, потому что это Храм, да?

«Подружилась, значит… Это хорошо», — обрадовался ведьмак.

P.S. Верааальд, мать Нэннеке прочитала мое письмо и велела не писать глупостей и чтобы еще и без ошибок. А что за глупости я написала? Не понимаю. Буду писать, чему учусь, и что чувствую себя хорошо, и что здорова. Веральд, я чувствую себя хорошо, и я здорова, только, понимаешь, есть хочется, но до обеда еще скоро. Да еще мать Нэннеке велела написать, что Молитва еще никому не навредила, ни мне, ни тебе, это уж точно. Хотя, по-моему, это просто отнимает время. Лучше бы я тренировалась. Давно уже не держала в руках меч, только метла и перо… А ты точно молился, Вералдь? Помогло ли? Думаешь, и мне стоит?

Твоя Цири.

«Хм… А свое имя можно не скрывать, да, Цири? Странно, почему нет ни одного слова о Айри», — начал беспокоиться Геральт. Да и от Каэр Морхена давно не было ни одной весточки. Хотя, кто вообще знает о той цитадели? Правильно, никто. Но Весемир или же кто-нибудь из ребят мог бы отправить письмо с ближайшего села в Храм. Озаботится о судьбе Цири.

«Чем же они там занимаются?», — впал в рассуждения Волк. «Айри наверняка упорно тренируется. Надеюсь, Весемир не додумается взять ее с собой на заказ. Как и меня когда-то… В первый раз всегда тяжко, страшно, несмотря на все тренировки и выученные из книги знания. К тому же для той, кто не прошла испытание Травами… Айри, надеюсь, ты не жалеешь о своем решении. Хотя, о чем это я, это же Айри, маленькая железная леди…».

Закончив с первым письмом, ведьмак принялся за следующее. Тоже с Храма.

Верааальд.

Сегодня мы начали учить Старшую Речь. И я узнала кое-что весьма странное, мать Нэннеке говорит, что у меня эльфское имя. Но я же не эльфка. Нет у меня таких ушей. И кстати о них. Верааальд, тут у нас тоже говорят о «белках», которых мы встретили. Иногда даже солдаты приезжают и выпытывают, и говорят, что раненых эльфов нельзя лечить. Ни в коем случае. Мать Нэннеке не согласна с ними. Она говорит, что любому, кому потребуется помощь, в храме всегда найдется место. Строгая она, но добрая, даже не зная, на что они способны. Я ни словечка не пискнула о том, что было весной, не бойся. Помнишь, что я писала, что хотела бы тренироваться, так вот, я нашла выход. Не думай ничего странного, просто приходится тайком. Учителя здесь суровые и не терпят ничего глупого, а меч — это глупо!

«А ведьмаки, значит, не суровые?», — немного повеселел Геральт.

Так вот, когда никто не видит, хожу в парк и тренируюсь. Жаль, что одна. И то, когда бывает свободное время. Немного жаль, что упускаю время, потому что надо на кухне работать, в саду, в прачке, ну, как и всем девочкам. Да и учебы тоже ужасненько много, слишком много надо читать и писать. Но это ничего, буду учиться. Ты ведь тоже учился в Храме, мне об этом сказала мать Нэннеке. И еще сказала, что мечом размахивать может каждый дурак, для этого особого ума не надо, а я должна быть умной. Ох, как я скучаю по Ка… Н.

«Хм… Зачеркнуто. Видимо, написала Каэр Морхен, только потом поняла, что не надо было», — рассудил Геральт.

В общем, я скучаю по дядюшке Ласемиру, молчаливому Ускалю, и даже по Кемберту! Представь себе, Верааальд, даже по Кемберту!

Имена других ведьмаков заиграли новыми красками, и Геральт на миг представил, если бы их так и впрямь звали. Да уж, выходило что-то не то. Мастер-ведьмак Ласемир… Вообще не звучит. Или ведьмак с именем Ускаль, у которого на лице зияет огромный шрам. А вот Ламберту подходило любое имя. Как его не назови, Ламберт — всегда Ламберт, просто таков уж он.

«А по сестре опять ни слова, хотя уже прошло почти пять месяцев. Неужели до сих пор не простила? Или ждет извинений от нее?», — гадал Геральт.

Верааальд, ты обещал приехать. Когда приедешь?

Твоя Цири.

P.S. Приезжай, приезжай же.

При прочтении последних строк губы ведьмака тронула легкая улыбка. Эти месяцы пути из цитадели не выдались приятными и были полны тревоги. В начале пути сильно захворала Трисс, благо ей удалось помочь. А благодаря старому знакомому краснолюду Ярпену они смогли добраться до Элландера относительно безопасно, хотя и пришлось биться за свою жизнь при нападении на караван.

На их пути попались Скоя’таэли, они же «белки». Тогда им удалось выжить в той кровавой стычке. И впервые за столько лет Геральт не боялся так сильно, как тогда на дороге: со слабой Трисс и Цири на повозке.

Потом по всем корчмам гуляли слухи, мол, такие нападения нелюдей участились везде. С наступлением тепла активизировались все военные силы Континента. На любое движение в Большаке посматривали с угрозой. На дороге стало не редкость — встретить крупные вооруженные отряды.

Судя по слухам, Нильфгаард готовится к чему-то большому и вот-вот пересечет Понтар огромным