Строптивая игрушка для принцессы - Кристина Миляева Страница 16

Стоило мне убрать пальцы от его рта, как генерал вражеской страны устало упал на смятые простыни, не в силах пошевелиться. В его глазах эхом проносились переплетённые в гремучий коктейль чувства, постепенно заглушаемые усталостью и разочарованием в самом себе. Первый этап всегда самый сложный. У меня перед глазами также всё плыло, и каждая клеточка тела испытывала колющую боль. Всё же столько магии за раз… Это было слишком даже для меня. Так что я спокойно прекратила воздействовать на него и позволила своим силам вернуться к себе и укрыться в районе солнечного сплетения, тёплым и колющим шариком.

— Хороший мальчик, — улыбнулась я и накинула на него простыню, следовало разобраться с делами и пока не трогать игрушку. — Отдыхай.

Пока тот пребывал в состоянии сна или полудрёмы, я решила разобраться с теми делами, которые не терпели отлагательств. Котики давно вернулись и уже ждали меня в смежной комнате. Игра стоила всех рисков и заставляла кровь вскипать в венах. Всё же, он идеально дополнял собранный мною комплект сильнейших козырных карт. И теперь в моей власти находились те, кто готов был развязать ради меня настоящую войну. Никто не посмеет вторгнуться на мои земли и постараться уничтожить стану. Это мой народ, и как их королева, я обязана в первую очередь думать о простых жителях, а не о толстых свиных рылах, прописавшихся в королевском замке. Вот с них-то охоту и стоило начинать.

После того как первые распоряжения были сделаны, я вернулась в комнату и посмотрела на очнувшегося мужчину, который не сразу смог вспомнить, что происходило с ним пару часов назад. Эндер не понимал, сколько времени он был в отключке. Это мог быть промежуток от нескольких секунд до пары часов. Он всё ещё чувствовал сильную усталость и с трудом воспринимал реальность из-за магии ведьм. Осмотревшись, тот нашарил взглядом мою фигуру в кресле и попытался дёрнуться, но я прекрасно это предугадала. Теперь в магические оковы были взяты не только его запястья, но и член, перевязанный у основания тонкой лентой.

— Проснулся наконец, — я подняла взгляд от бумаг и улыбнулась ему.

Подойдя к нему, я остановилась и приветливо улыбнулась. По мощному телу прошла судорога осознания, что это не конец. Точнее, конец для того, что он считал нормальным. А я была самым ненормальным элементом в его привычной картинке мира. Потянувшись, кинула взгляд на тумбочку и примерилась, всё ли подготовила к финальному акту этой безумной гонки с препятствиями. Пока ещё рано было делать какие-либо выводы, но стоило чуть надавить, показать, насколько безграничны бывают грани моего желания. Чтобы он раз и навсегда запомнил, что от моих предложений не отказываются.

— Нет… — прохрипел Эндер. — Пожалуйста… Прекрати… Это уже переходит все границы!

— Какая же ты громкая шлюха, — недовольно произнесла я, размазывая по пальцам скользкое масло. — Готов умолять даже врага, чтобы сохранить напускную гордость. Но поверь, в конце ты будешь молить меня совершенно о другом.

— Это не так, — прошептал генерал, смотря на меня затравленным взглядом, словно впервые осознавая, что я серьёзна. — Ваше величество… Я не хотел… Это просто приказ… Пожалуйста… Прошу, хватит…

— Надоело, — вздохнула я и заглянула в расширенные зрачки своей новой игрушки. — А за то, что у тебя встал, я лично накажу тебя и заставлю прочувствовать всю грань подчинения.

Я осторожно приласкала судорожно сжавшееся колечко мышц, пощекотала его кончиками ногтей и с удовольствием пронаблюдала за тем, как котик подавился вздохом. Но это блаженство длилось недолго. Вскоре он снова распахнул глаза и попытался дёрнуться в путах, когда один палец, преодолев сопротивление, проник внутрь. Я старательно размазывала масло по стенкам, добавляла ещё и не жалела. Постепенно снадобье взяло верх над голосом разума, и уже два пальца спокойно двигались внутри.

Покружив ими, слегка развела на манер ножниц, вставила по самые костяшки и начала медленно кружить, ища ту самую, заветную точку. Когда же, мою жертву едва не подкинуло на постели, усмехнулась и надавила ещё раз. Медленно, растягивая удовольствие, сперва ласкала подушечками пальцев, а затем подключила ноготки. Чередуя ласки с насыщенными уколами. Решив, что бездействовать глупо, переместила вторую руку на его пульсирующий член, провела пару раз и зазывные, гортанные стоны стали мне наградой. Сжала напоследок яйца, провела ногтями по ограничителю и нажала на внешнюю точку, связанную с простатой.

Эндер стонал, не сдерживая себя. Я ласкала умело, разминала, постепенно добавляя всё больше пальцев. До тех пор, пока в нём не начало помещаться уже четыре. Всё равно маловато, для полноценного секса со страпоном, но для первой пробы и это рекорд. Его член наконец-то был готов излить семя, и я, озорно усмехнувшись, сдёрнула ограничивающий артефакт и позволила тому захрипеть, выгибаясь в спине так, что едва на лопатки не вставая. Ещё мгновение и тонкий фонтанчик липкой жидкости выстрелил вверх, сопровождаясь сладострастным стоном генерала и его разомлевшим от ласк и оргазма телом в моих руках.

— Какой непослушный котик, — тихо произнесла я, вытирая платком остатки спермы со своей одежды и лица. — Кто разрешил тебе кончить без моего позволения? Ты совсем не понимаешь, как должно вести себя послушной игрушке.

— Извини… — сбивчиво дыша, с трудом ответил Эндер.

— Я заставлю тебя пожалеть об этом, — сказала ему, сверля взглядом.

— Пожалуйста, прошу, на сегодня хватит… — шептал он, прогибаясь под каждым моим движением и чувствуя, как магические разряды проходили через все самые чувствительные места.

— Ты ведь ненавидишь меня, — задыхаясь от восторга, произнесла я, глубже проникая в него пальцами и давя на простату без жалости. — Давай же, скажи, как сильно ты меня ненавидишь. Признайся в том, что с радостью бы убил меня. Говори!

— Пожалуйста… — не унимался Эндер, чем сильнее раздражал. — Сделайте так ещё…

Слёзы не переставая лились из его глаз, сбивчивое дыхание наполняло комнату. Его одновременно переполняли чувства боли и наслаждения. Ему нравилось ощущать мою власть, и эта ненавистная боль постепенно перерастала в своеобразное удовлетворение, то, что я так отчаянно пыталось внушить ему, постепенно прорастало в груди. Двойственные ощущения запретной неги переполняли содрогающееся в конвульсиях