Тень желания - Айли Карвен Страница 16

Открываю огромные шкафы, чуть ли с головой внутрь не ныряю, в поисках более подходящего костюма, да всё примелькалось. Слишком вычурно, слишком закрыто, а в этой пачке и вовсе неудобно будет. Перебрала старые костюмы, да только новый смотрелся куда лучше. Собралась, выдохнула, ещё раз покрутилась перед зеркалом.

Слитный и подол легкий, за каждым движением ног следует, только всё это прозрачным оказалось. О чём только сестра думала? Все изгибы тела на показ, точно вторая кожа. Раздвоенный лиф, ушитый стразами (Катька не один год их собирала) соединялся тонкой такой полоской ткани, которая только подчёркивала выглядывающие полушария грудей. Да и лямки тонкие, не надёжные. Срамота-то какая, но так мне идёт. Решено!

Накинула халат и выглянула в коридор. Что творю?! Степан бы, наверное, принял меня за сумасшедшую, бегает по театру совсем нагая, лыбится да гостя иностранного ожидает. Хорошо, что он не любил с поста подниматься, один обход в половину двенадцатого, а потом только окно и зоркий взгляд.

Спускаюсь, главный зал по узкому внутреннему коридору огибаю. Прислушиваюсь, вроде никого. Может и не придёт вовсе. Подхожу к занавесу, сжимаю грубую тяжелую ткань в ладонях и выглядываю. Тут же Дэвид ловит мой взгляд, глаза его сияют, точно лёд на солнце. Пришёл.

Он медленно спускается по ступеням, скидывает на ходу пальто, усаживается в первом ряду в центре. Белоснежные волосы взъерошены разбушевавшейся погодой, он оттягивает пальцами галстук и расстёгивает одну пуговицу. Порочно с моей стороны каждое его движение видится. Сглатываю.

Мандраж сковывает тело. Дрожь по горлу вибрирует, никак униматься не хочет. Прячусь, а палец над кнопкой зависает. Колонки исправны, кассета подготовлена, а я о побеге думаю. Кровь по вискам пульсирует, не первый раз выступать собралась, а всё волнительно как-то. Зажмурилась, палец опустила, музыка медленно наполняла большой зал. Теперь дороги назад уже нет.

На время отключила голову, выражая движениями все своим эмоции и мысли. Запретила себе смотреть на Дэвида, иначе бы растерялась, наделала глупостей, испортила подарок. Программу Вишневской я откатала за неделю, а потом придумала свою, теперь же она принадлежит Дэвиду всецело. Больше никто меня не увидит в этом костюме, в хитрых сплетениях элементов, под медленную музыку, словно вовсе не цирковая артистка.

Внимание его было цельным, покорённым, кожа плавилась, зажигалось внутри ликование своей красотой и воплощаемыми возможностями. На высоте, всё мне было подвластно, и я могла этим всем управлять.

Покорность и благодарность моя заключалась в стремительном падении к нему. Как признание и отречение. Срезались крылья, а вместо них теперь смиренность. Добился.

Глава 16

ЕЛЕНА

Моя ступня коснулась деревянной спинки кресла, вторая опустилась на подлокотник. Отцепила страховочный трос и старалась быстрее отдышаться. Дэвид наблюдал за мной через три кресла. Глаза его дикими делались, перестало в них человеческая суть плескаться, зрачки расширялись, ледяная радужка в светящиеся тонкие круги превратилась. Он дышал глубоко, медленно и в какой-то момент замер, притаился.

Сглотнула. Страх медленно сковывал липкими щупальцами, я тоже не могла теперь пошевелиться, подмечая, что лицо Дэвида заостряется, на глаза тень падает, делая их совсем лютыми.

Он встал на ноги. Даже с высоты его фигура внушительна. Без каких-либо звуков он надвигается на меня, словно лавина. Плотоядно облизывает губы, а я начинаю паниковать. Перед кем крутилась? Он меня в один присест сожрёт, и не подавится. О мимолетном романе рассуждала, идиотка, тут бы целой остаться.

— Это моя вам благодарность, — голос мой тихий пищит, до конца договорить речь свою не могу.

Дэвид уже вплотную подошёл, ладони на бёдра мои опустились, большими пальцами кожу массируя. Смотрит так, что сердце замирает. Улыбается, пальцы сдавливает, отчего ноги подкашиваются, а он меня просто вверх поднимает, перед собой, будто пушинку. Вскрикнула, за плечи его ухватилась. Понёс меня куда-то. Оглянулась через плечо, за кулисы тащит. Совсем ничего не понимаю.

Дэвид наклонил голову на бок, прикусил губу и довольно прищурил глаза. Что там? Снова через плечо оглядываюсь. О, нет. Установка фокусника мелькает, крюки, длинное острое лезвие с двумя ручками по бокам, штыри.

— Стёпа, помоги, — на крик это мало походило, только Дэвид засмеялся, будто я шутку сморозила.

Проносит мимо, опускает меня на что-то жесткое и холодное, опускаю взгляд, высокий сундук для реквизита. Дэвид сверху нависает, одну руку в стену упирает, другая на моём бедре. Внутри меня замешательство, нравится мне реакция его хищная, скрытая сторона во мне торжествует, сжимается после томительно ожидания так, что мышцы сводит.

Выжидает, следит за моим смятением, то на него посмотрю, то взгляд в бок отведу. Губ его коснуться хочется, а он ничего не предпринимает.

Медленно ладонь тяну в его лицу, а он сам щёку подставляет, трётся об неё, точно кот и коварно улыбается. Потянулась к нему, приподнимаясь, а он на встречу опускается, дышит шумно, терпким мускатным ароматом опьяняет. Смотрю в глаза Дэвида и по спирали в глубину съезжаю. Скольжу ладонью к его затылку, приближаю и мягко губ его касаюсь.

Чувство такое, будто со скалы срываюсь и погружаюсь в невесомость. Ладони обжигают, раскованно путешествуют по моему телу, сжимают сильно, но не противлюсь. Язык его скользит внутрь, подцепляет мой, по-прежнему неумелый, и подавляет своим напором.

Нога Дэвида грубо просовывается между моими сжатыми коленями, его руки широко разводят их в сторону, чтобы весь он мог плотно ко мне прильнуть. Заметно ощущаю тяжесть его тела и резкую боль между ног. Так сильно прижался ремнём, что стерпеть нет сил. Мычу, а Дэвид только поцелуй углубляет, заменяя моё дыхание своим.

Просовываю между нашими телами ладонь, с усилием тяну вниз. Нащупываю металл. Странно, он же ниже должен быть. Что же прямо сейчас врезается так жестко. Опускаю ладонь ещё ниже, и сразу всё ясным становится. В ужасе одёргиваюсь, мотаю головой, пытаюсь к стене пятиться. Слова Вишневской в голове эхом.

К такому не подготовится. Как же, так, и всё внутри меня поместиться должно? Всё же разные мы с ним, ладонью вкусила неразрешимые противоречия. Дэвид не отпускает, улыбается, через поцелуй чувствуется. Понял всё, а теперь удовольствие своё растягивает.

Хватаю его за галстук, тяну вниз, потом в бок, даже с петлёй на шее он ко мне тянется. Всё же мне удаётся его от себя оторвать. Не пытается пальцы просунуть, чтобы нажатие петли ослабить, а я вижу, как вены на его шее вздулись.

— Я не готова, — признаюсь, пока Дэвид ещё