Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1986 год Страница 17

Виталий Шенталинский, наш спец. корр.

След игуаны

15 сентября 1835 года в укрытой от ветров бухте одного из островов архипелага Галапагосы бросил якорь бриг «Бигл». Среди пассажиров парусника, совершавшего кругосветное плавание, был 26-летний английский естествоиспытатель Чарлз Дарвин. В этот день человечество стояло на пороге одного из важнейших в истории открытий.

Дарвин был не первым натуралистом, наблюдавшим обитателей архипелага — черепах со «слоновыми» лапами, «бескрылых» бакланов, пингвинов и тюленей, приспособившихся к экваториальному климату, игуан, похожих на маленьких драконов. Но пять недель наблюдений за животными и птицами Галапагосов позволили ему обнаружить закономерности, на основе которых он впоследствии создал работу «Происхождение видов путем естественного отбора». Галапагосы — своего рода «копилка», куда Природа аккуратно складывала результаты длительного процесса эволюции видов, а Ч. Дарвин был первым, кто, заглянув в эту «копилку», правильно оценил ее содержимое. Позже некоторые ученые высказывали мнение: мол, не посети он Галапагосские острова, возможно, никогда бы не создал эту материалистическую теорию.

Верхом на черепахе

В Пуэрто-Айоре судьба свела меня в одном отеле с человеком, связистом по специальности, который прилетел из Гуаякиля проверить работу почтового отделения на Санта-Крусе. Хорхе Ариас — назовем его так — был здесь не впервые и знал поселок, его проблемы и многих жителей. К тому же сопровождал его Сесар Амиго, рассыльный местной почты. А кто знает жизнь поселка лучше почтальона?

— Уверяю вас, это совершенно необычные животные! — горячо говорил Хорхе.— Вроде доисторических танков. Всякий раз, когда приезжаю сюда, иду на них посмотреть. Наряду с игуанами это главные представители галапагосской фауны.

— Видел я больших черепах. Прямо в океане. И однажды в Панаме, на архипелаге Сан-Блас, даже помогал рыбакам вытаскивать такое чудовище из сети. И на Кубе — их там называют кагуама,— отвечаю я.

— Нет, галапаго — совсем другое животное,— утверждает Хорхе.

Желтая песчаная дорога уводит нас в невысокие колючие заросли. Над ними торчат гигантские, до десяти-двенадцати метров, толстые оранжево-коричневые стволы кактусов опунций. Их тяжелые мясистые листья-«блины» покрыты длинными и тонкими шипами. Издали залитый солнцем кактусовый «лес» похож на сосновую рощу в ясный день — топорщатся иглы, а стволы так и светятся.

У входа на территорию Международной научно-исследовательской станции имени Чарлза Дарвина, или попросту говоря Дарвинского центра, останавливаемся перед невысокой каменной пирамидой; на ней две надписи. «Биологическая станция Чарлз Дарвин,— гласит первая.— Была открыта в присутствии представителей эквадорских властей 21 января 1964 года».

И ниже на белом мраморе: «Республика Эквадор. Галапагосы — Национальный парк. Напоминаем уважаемым посетителям, что реликтовая фауна и флора этих островов находятся под строгой охраной закона».

Просторные вольеры отгорожены от дороги метровыми стенками из крупных камней. В вольерах разгуливают черепахи. Эти медленно жуют колючие «блины» опунции, другие еще медленнее передвигаются между поваленными стволами кактусов. Одна забралась в мелкую воду бассейна.

— Не исключено, что вон та, самая крупная, быть может, видела самого Дарвина,— задумчиво молвит Хорхе.— Все жует, жует...

Он ловко перелезает через ограду, садится на корточки перед черепашьей мордой и стрекочет кинокамерой. Потом передает камеру мне:

— Несколько кадров для потомства!.. А вдруг она и вправду видела Дарвина?

Он лукаво подмигивает и встает на спину черепахи. «Доисторический танк» выносит вперед столбообразную лапу, потом другую...

— Поехали, прабабушка! — веселится Хорхе.

— А если увидят работники станции? — говорю я, испытывая неловкость за моего спутника и обиду за черепаху.

— Отругают, конечно,— беспечно отвечает он.— Да ведь с ней от такого наездника ничего не случится. Видели, какие у нее лапы? Она и весит не меньше четверти тонны! Мои семьдесят килограммов для нее — пустяк!

...В стоящем особняком домике размещается музей истории Галапагосских островов. Таблицы, отражающие «цивилизаторскую» деятельность человека, доказывают, что музей правильнее было бы назвать «музеем ущерба», нанесенного архипелагу, прежде чем он был объявлен Национальным парком.

Началось с того, что в 1959 году, когда отмечалось 100-летие выхода в свет труда Дарвина «Происхождение видов», в Брюсселе был основан «фонд Чарлза Дарвина для Галапагосских островов».

Через два года почти три тысячи ученых из разных стран мира, собравшись на Гавайских островах, обратились к эквадорскому правительству с призывом принять эффективные меры с целью сохранить неповторимое богатство, каким являются Галапагосы. Вскоре на архипелаг отправилась международная экспедиция. В течение полутора месяцев специалисты различных научных профилей тщательно обследовали острова. Их рекомендации легли в основу международного научного проекта по сохранению Галапагосских островов.

Вскоре в поселке Пуэрто-Айора в южной части острова Санта-Крус появились строители. На небольшом мысе в бухте Академии выросли первые помещения Дарвинского центра. Официальное его открытие состоялось в январе 1964 года под эгидой ЮНЕСКО. А в 1978 году Межправительственный комитет ЮНЕСКО принял решение объявить Галапагосские острова «природным достоянием человечества».

Наука утверждает, что гигантские черепахи появились примерно 70 миллионов лет тому назад, а родиной их считается Юго-Восточная Азия. Ближайшие родственники галапаго сегодня обитают на атолле Альдабра в Индийском океане, популяция их там в наши дни многочисленна — около 150 тысяч особей. Но это никак не объясняет, как попали галапаго на Галапагосы.

Гигантские черепахи безобидны и беззащитны. Эти свойства животных и хорошее мясо стоили им очень дорого. Четыре века назад черепах здесь было превеликое множество — сейчас остались последние гиганты. Пираты, китобои, рыбаки — все запасались на Галапагосах живым провиантом, способным существовать едва ли не год без воды и пищи. Черепах складывали на судах штабелями, как мешки или тюки.

 В конце прошлого века в моду вошел черепаший жир — он ценился выше оливкового масла. И на Галапагосы ринулись охотники за черепахами. Американцы снаряжали экспедицию за экспедицией. В общей сложности, как подсчитали ученые, за четыреста лет, прошедших со времени открытия архипелага, было уничтожено от 200 до 300 тысяч черепах. К началу 80-х годов нашего века количество их сократилось до десяти тысяч.

До недавнего времени, в сущности, вплоть до объявления Галапагосов заповедными островами, обычным делом было захватить одного из гигантов с собой домой — для украшения дворика или как обширную консервную банку с мясом и жиром...

Губительно воздействовали и завезенные человеком на острова козы и коровы, свиньи и ослы, собаки и кошки. Но особенно вредоносными стали нежелательные, но непременные попутчики мореходов — крысы. Одичав и размножившись, новоселы принялись уничтожать растительность и представителей местной фауны, которые не умели защищаться от них. Хищники приспособились к местному«меню» из сухопутных игуан, разоряли птичьи гнезда, но главным образом пожирали яйца или маленьких черепашек. А козы, ослы и коровы уничтожали растительность.

На остров Пинта в 1958 году местный рыбак завез коз. Он рассчитал, что животные размножатся и его семья будет обеспечена свежим мясом. Через десять лет коз было столько, что, съев траву, они сдирали кору с деревьев, объедали ветки кустарников, добрались и до кактусов.

На другой остров — Пинсу в 1959 году тоже завезли несколько коз, и десяток лет спустя число животных достигло... двадцати тысяч. За последние годы здесь было отстреляно в общей сложности около 40 тысяч животных.

В 1971 году управление Национального парка и Дарвинский центр организовали кампанию по борьбе с козами. Но наиболее «хитрые» животные уцелели и множатся. Пока удалось полностью очистить от коз только острова Эспаньола, Санта-Фе и Рабида.

Драматична была судьба черепах, обитавших на Пинсоне (Дункан). В начале 60-х годов перепись показала, что здесь осталось около сотни черепах-пинсон, но все они были старше 50 лет. Вроде бы процесс воспроизводства черепах происходил нормально: самки откладывали яйца, черепашки вылуплялись в срок. Но все они, еще не успев обзавестись твердым панцирем, становились добычей расплодившихся пришельцев — черных крыс.