Тамбовский изгнанник - Татьяна Анатольевна Нурова Страница 17

class="p1">— Да, — снова заговорил Борис, — Стасик этот ушел туда жить, и вроде мы поглядывали в сторону дома, печка топиться, шума оттуда нет, еще удивились, что Стасик там ужился, целых два дня и тихо, ни криков, ни суеты, мы то его в тот же вечер к нам ждали, даже дверь долго не запирали, думали спугается да прибежить, а мы ж не звери, впустили бы. — А, потом глядим, а он не выходит, и печка больше не дымится, а морозы как раз сильные ударили, ну как в такой холод без печи. — Мы это вечером то только приметили, торопится уже не стали, решили спозаранку разобраться, тут ведь как получается, если помер, так уже не поможешь, а идти в тот дом по темноте, дураков нема. — Ну, мы с Петром, с утра, значит, оделись, потеплей, да в дом этот пошли, проверить Стасика, надеялись конечно, что он просто ушел, не выдержал здесь тяжелых условий, а с нами что ему прощаться, мы ведь так, никто ему, а тут такое дело, вошли, а он уже мертвый, и вроде и непонятно от чего он загнулся.

— Лежит себе, лицо, только удивленное такое было, — добавил Петр перекрестившись, — и замерз уже совсем.

— Ну, мы к Стасику то со всем уважением значит, как смогли, обмыли, одели, да к кладбищу на салазках свезли на другой день. — А морозы такие стояли, что не передать, снега много было, кладбище значит, по оградки занесло, где там Стасику место искать, ну мы с Петром ямку и рядом с оградой вырыли, столько леса сожгли, чтобы хоть небольшую яму выдолбить, я даже как мог молитву над ним прочитал. — Весной и летом нормально все было, мы даже ходили, проверили, как он там лежит, боялись что по весне зверье может раскопать. — Земли подкинули, холмик сделали, камнями вокруг обложили, даже красиво получилось, а осенью этой, он к нам первый раз пришел, хорошо мы в доме были и то как перепугались не передать. — Глядим с Петром в окошко, а за окном Стасик стоит, прям как живой и смотрит на нас, мы то его и впрямь приняли за живого и чуть ему двери то не открыли. — Бог отвел тогда, я прям у порога споткнулся то и угол двери влетел, и от боли то вспомнил что Стасик помер уж год как.

— Повезло вам, — вклинился в разговор Никита, — видно Стасик на это и рассчитывал, а ты с болью его установку и скинул, мертвые как встанут первое время совсем слабые и не могут полноценно загипнотизировать, а вас к тому же и двое.

Борис замотал головой что он так тоже решил.

— Приходит теперь почти каждую ночь и стоит у крыльца, а перед рассветом обратно значит уходит, и не только к нам Стасик то зачастил, и к Мефодию тоже и к остальным жильцам значит. — Ходит и молчит, а страшно — то как, жуть просто, мы только ентим первое время и спасались, — Борис щелкнул пальцем у горла, показывая, как пришлось много им пить, — а потом привыкли почти к нему, стараемся на него не смотреть, что б значит под взгляд его не попасть. — Мне в детстве Бабка моя как-то рассказывала, что нельзя смотреть на таких упокойников и слушать их и точно работает правило. — Хотя к то б мне раньше то рассказал, что будет ко мне такое ходить, в жизни бы не поверил, а вот даже тебе рассказываю, — пробормотал Борис растеряно и развел руками.

— Ясно, что ничего не ясно, — пробормотал Никита в ответ, — я подумаю, что сделать можно, а что еще беспокоит здесь. — Я вроде как с нескольких мест чего-то непонятное почуял, вот и спрашиваю, чего еще ожидать.

— Да много чего, в лес то мы зимой только ходим, те, кто летом туда ушли, так с концами, у болот страшно, и в лесу самом, — задумался Борис. — Мы нынче то лето из села то и не выходили почти, да и то хорошо, пока светло, а чуть стемнело так по домам, боязно. — И по селу идешь, а за тобой тени непонятные и шепоток, думал мне мерещится, ан нет у всех здесь живущих такое же. — И года два у нас тут мужичок пропал в гостях засиделся, пошел по темноте домой да не дошел, его мы тоже не нашли и не видели больше. — Податься ему некуда было, да и кому он нужен был, совсем больной он был, мы думали долго что плохо ему стало, да где прислонился и помер, а потом снегом и занесло. — Летом искали, но ничего не нашли совсем и вот теперь конечно опасаемся и бдим.

— Ты Никита, то сможешь нам как-то помочь, — настойчиво спросил дядька Мефодий, — очень надо, а то чую что скоро нам кранты придут, а мы то что сделать сами можем, не знаем мы как с такими Стасиками справляться то.

— Я что смогу сделаю, но быстро не получится, по мертвяку, нужно понять еще, что он такое, а пока за несколько дней вокруг жилых домов я защитный круг поставлю, а там даст бог и начну нечисть успокаивать, много ее здесь, а я один и не совсем здоров как видите. — Я то, так получилось, не в силе, калека теперь и полностью уже не восстановлюсь, но смогу многое сделать, но тоже может помощь мне ваша понадобится.

Борис с усилием кивнул, видно было, что ему ввязываться то ему неохота, но понимает, что Никита один может и не справится.

— Мы если что поможем, но так простое, принести, подтолкнуть, — произнес он, — сам понимаешь, мы тут живем, а в чертовщине не разбираемся.

— Вы уже выжили и это хорошо, пока только, как и раньше по темну не ходите, дома у огня безопасно и приглядывайте друг за другом, а то вдруг что кому послышится, — произнес Никита задумчиво. — Если что услышите, то правильно не слушайте, или отвлекитесь на что-то другое, или вот боль хорошее средство, в смысле ущипнуть себя или вот соседа.

Никите нужна была их помощь и добровольная и он хотел, чтобы они сами решились помочь ему. Мужики переглянулись на его слова, видно, что было, что-то такое уже у них.

— А, как себя защитить то дома, если что, — спросили они хором.

— Да только молитвой и огнем, — снова задумался Никита, — в домах безопасно, главное двери никому не открывайте и вечером в дом никого не приглашайте, запоров на двери побольше наделайте, да похитрее, чтобы открыть вот