Факультет Романтики. Ромфак - Кира Тигрис Страница 17

«За то, что стоял и смотрел!» Хрясь!

«За мою испорченную идеальную жизнь!» Хрясь! Хрясь!

Я не знаю, сколько человек понадобилось, чтобы меня оттащить от них. Это было долго и удалось не с первого раза, потому что я дергался, как рыба на крючке, и вероятно каждого из оттаскивающих меня тоже успел наградить ударом. Но в итоге это все-таки случилось. Нас разняли. Доминик и Дилан, два моих самых близких корешей, брызжа во все стороны кровью и ругательствами, исчезли в неизвестных направлениях. Наверняка рыжий Дилан побежал жаловаться своему папочке, но его остановит более умный и трусливый Доминик. Их отцы обязаны своими должностями и контрактами моему бате. Так что парням придется молча зализывать раны где-нибудь в ванной, лишь тихо поскуливая. Толпа загудела, словно пчелиный рой, среди оханий и аханий отчетливо слышался один вопрос:

— За что он их так?!

— Не будут кататься на байках без меня! — грубо буркнул я, на ходу застегивая свою черную кожаную куртку. Сейчас мне было абсолютно все-равно, кто и что про меня подумает, куда и к кому побегут жаловатся мои побитые дружки. В голове, словно рой пчел, кружились другие вопросы, каждый раз жаля меня все больнее и больнее:

— Где она? Неужели она так и осталась лежать на холодных рельсах? Нет… когда я снова взобрался на дерево, будучи в образе белки, — тела… то есть, девчонки уже не было на земле. Будь проклят Доминик, что сбил меня с сосны шишкой! Но там же были два легионера…кажется, Диана и Самсон. Солдаты с Факультета Проклятых в мире смертных — очень плохой знак, значит, кто-то совершил немыслимое преступление… кто-то будет строго наказан… Где же она? Мне нужно срочно ее найти!

Парни, мой вам совет для всех тех, кто безнадежно и безответно влюблен. Просто найдите ее и убедитесь, что у нее все хорошо! А если и нет, то сделайте так, чтобы было все хорошо! Именно этим я сейчас и собирался заняться до конца этого дня, а, может быть, и моей жизни.

Кто-то из толпы неуверенно, но вовремя протянул мне черный байкерский шлем. Я слегка кивнул в благодарность и тут же его надел. Отлично! Теперь никто не будет видеть безнадежного отчаяния на моем убитом горем лице, предательски блестящие дорожки слез на щеках.

Не теряя ни минуты и больше не говоря ни слова, я грубо прорвался сквозь толпу зевак и выскочил на улицу к своему байку. Громкий рев мощного мотора в клочья разорвал ночную прохладу. Не замечая ничего вокруг, я словно проклятый, мчался к тому самому месту, где последний раз ее видел. И естественно, как это и бывает по закону подлости, едва я туда добрался, там уже было совершенно пусто.

— Будь ты проклят, Доминик, со своей шишкой! — бурчал я себе под нос, беспомощно сидя на мокрых рельсах в том самом месте, где последний раз видел ее переломанное тело. Надо мной нависла, шелестя иголками, словно потихоньку насмехаясь, та самая высокая раскидистая сосна, с которой я едва не свалился и не сломал себе шею. Да, в тот проклятый момент я был маленькой белкой, хоть и бесхвостой, но очень шустрой. Мы, лесные тролли, как оборотни, имеем три состояния. Обычный человек в смертном мире, полутролль в мире Зазеркалья — это что-то среднее между человеком и зверем, и, собственно, простое звериное состояние — белка обыкновенная лесная. Так вот, в тот злополучный момент я был готов плюнуть на все законы физики и волшебного мира и превратиться из белки обратно в человека, лишь бы только спасти ее. Мне было абсолютно плевать на последствия. Блин! Если бы только ты, Доминик, не кинул в тот момент в меня шишкой! Ты все испортил! Ты сломал жизнь не только ей, но и мне…

У троллей есть такая особенность: если мы переходим в звериное состояние и превращаемся в свое животное, то автоматически снимаем с себя всю одежду. А как иначе? Волк или медведь разорвёт в клочья любой, даже самый прочный, костюм. А если зверёк маленький, например, как лесная белка, то одежда просто-напросто спадёт вниз, ведь она будет раз в десять велика.

Так что, сидя на верхушке сосны в образе белки, я с ужасом беспомощно наблюдал, как пара моих же дружков издевались над её неподвижным телом. С каждой секундой моё маленькое беличье сердечко колотилось все чаще, крепкие острые зубки сжимались все сильнее, практически до хруста. Нет! Я не мог больше на это смотреть! Тем более с идеальным беличьим, почти орлиным, зрением. Ловко цепляясь когтистыми лапками за вековую кору, я быстро спускался вниз по толстому стволу, пока, наконец, от увиденного моя и без того горячая кровь едва не закипела. Я стал кидаться в этих двоих уродов шишками! Ещё чуть-чуть, и я бы спрыгнул камнем вниз прямо в кусты под сосной, на лету превратившись в обычного человека, в смертного парня Константина Блэкстоуна. И мне было в тот момент совершенно наплевать, что я был абсолютно голый. Ведь ещё чуть-чуть и Доминик, этот козел, её начнёт пинать ногой… мою Антонину!

Урод! Ну ничего! Сейчас я ему надеру задницу голыми лапами… ой, то есть, руками! Меньше всего я сейчас думал о том, что подумают эти двое козлов, когда из зарослей крапивы на них выскочит голожопый и очень злой отпетый хулиган и гроза всей академии!

До начала самого грандиозного представления оставалось… три, два, один… Бах! Проклятье! Одна из шишек, брошенных Домиником, метко попала угодила прямо в мою горячую беличью голову, едва я приготовился быстро и элегантно спрыгнуть с сосны. Вместо красивого сальто я камнем полетел вниз, на ходу превращаясь из белки в человека, и кубарем приземлился прямо в заросли крапивы, изрядно примяв ее своей же голой задницей.

Дальше я с размаху крепко тюкнулся виском о какой-то камень и ненадолго потерял сознание, вырубившись на самом интересном месте.

И, естественно, по самому извечно работающему закону — закону подлости, я очнулся уже тогда, когда все разошлись по домам! И на том месте, где лежало тело Антонины рядом с рельсами на шершавом асфальте осталась лишь пара шишек. Ругая себя вслух и громко матерясь, я превратился обратно в бесхвостую белку и стрелой понесся по верхушкам сосен к своему элитному корпусу. Там сейчас в самом разгаре должна быть вечеринка…